Лёгкий ветерок развеивал серый прах. Восемнадцать оставшихся в живых парней всё так же сжимали клинки против родных.

— Мечи в ножны! — резко приказал демон.

— Убрать оружие! — в свою очередь приказал Росомаха. — Кру-угом! Смир-рно! — Дождавшись выполнения своих приказов, десятник сказал: — Кто остаётся верен командору, шаг вперёд. Отступники — шаг назад.

Не заставив себя долго ждать, вперёд шагнули все восемнадцать парней.

— Не зря тебя звали Кровавым Кукловодом, — вышла вперёд оставшаяся вдовой мать Мирослава. — Убийца, которому безразлично, кого убивать, своих или чужих! Убийца, способный натравить на мать родного сына!

От того, какой страшной мукой исказилось лицо демона, стоящим перед ним парням стало в сто раз больнее, чем было.

— Не смей говорить мне о смерти, человеческая женщина! Я сам — её воплощение! Собственной кровью я платил, плачу и буду платить за ваши жизни! Я заплатил всем, что у меня было, за то, чтобы вы не узнали ужасов войны! Не смей мне говорить о том, чего не ведаешь!

Люди примолкли, не смея больше открыто идти против героя великой войны, верными которому остались их сыновья. В это время вернулся огромный чёрный къяр.

"Они прошли по второй дороге, но сейчас движутся лесом. Путь в обратную сторону для людей свободен".

"Спасибо, Калигул".

— Возвращайтесь к деревне, и оттуда бегите к южному порту, — приказал Росомахе маг и поднял руку, заставляя его промолчать. — Обратный путь для вас свободен, нимадоргцы пошли другой дорогой. Я думаю, большинство людей уже могут остаться в деревне, но лучше бы туда пока не заходить. Желающих оставь в лагере. Не медли, Ромаха.

— Мы пойдём с тобой! — пылко возразил десятник, и его решение подтвердил нестройных хор оставшихся ребят. — Наши лошади должны быть недалеко, мы не подведём тебя!

— А кто защитит твоих родителей, герой? — грустно усмехнулся Пламенный, садясь на спину опустившегося на колени къяра. — Это приказ… полусотник.

— Мне до пулусотника, как до Велимора, — ответил с горькой улыбкой парень, только что получивший официальное военное звание.

— Ничего, Ромаха, справишься. Вы все справитесь, воины первого ранга. Или умрёте.

Одного слова командора достаточно для получения воинского звания. Несколько мгновений новоиспечённый полусотник пристально смотрел на своего бледного от усталости, но прямого, как палка, и по-прежнему сильного командора. Потом повернулся и громовым голосом начал отдавать приказы. Перед тем как пуститься в галоп, Альтис крикнул:

— Не возвращайтесь в Дубраву! Там вас легко убьют! Бегите к южному порту! — И не обернулся.

Альтис очень старался побыстрее нагнать свой маленький отряд, спрямляя путь, где только возможно. Срезая путь по берегу моря, он уже чувствовал, что цель близка, когда его настиг «откат». Почувствовав неладное, конь резко остановился, и Альтис упал на песок. Человеческое тело, не выдерживав демонической сути, жестоко мстило владельцу — его выгнуло дугой. Руками, затянутыми в перчатки, Альтис раздирал своё лицо и шею, не защищённые доспехом или одеждой. Къяр, вовремя поняв, чем это грозит, поймал и прижал руки мага к земле.

Через двадцать минут, показавшихся вечностью, охрипший от крика Альтис медленно пришёл в себя. С тихим стоном усевшись на песке, он взглядом нашёл Калигула. Понятливый конь, опустившись на колени, подставил спину, и парень смог сесть верхом только с третей попытки.

"Северо-восточный порт… успеть бы… — крутились обрывки мыслей в голове демона. — Я ведь не справлюсь… О создатель, как я ненавижу это всё! Ну почему я такой дурак! Доверчивый и наивный дурак! Она была права, когда звала меня дураком. Маленькая лживая дрянь! Так меня обмануть… За что?! Как же больно… не упасть бы…". Но упасть со спины этого зверя, если он того не хочет, было невозможно.

Когда Калигул, наконец, нагнал маленький отряд, Альтис уже настолько пришёл в себя, что мог сидеть прямо, а не полулежать на шее коня. Едва демон успел на полном скаку вкратце рассказать маршалу и Ароху о случившемся, как наперерез отряду из леса бросились умертвия.

Коротко ругнувшись, Альтис, жестко всадив пятки в бока къяра, рванул вперёд и, сорвав с запястья десяток хрусталиков, разом швырнул их в бегущие из леса живые трупы. Грохнуло и засверкало так, что все бы оглохли и ослепли, не сплети вовремя магистр Дартург контур защиты.

С диким лаем бросился на ходячих мертвецов белый пёс Марьи. Убив троих, он не увидел четвёртого, за что и поплатился. Пёс был ещё слишком молод и неопытен. Альтис на скаку сбил ногой голову с умертвия и, подхватив за шкирку раненого пса, закинул его обратно в фургон.

Прежде чем нежить успела опомниться, лошади, поддерживаемые магами в свежем и бодром состоянии, бешеным галопом промчались дальше по дороге. Арох успел выпустить пятьдесят стрел, и каждая безошибочно нашла цель. Чтобы убить умертвие, нужно отсечь ему голову, но достаточно и просто сильно повредить мозг. Лучше всего целиться в глаз.

— У некромантов есть один существенный недостаток! — крикнул Альтис Дартургу. — Они не могут делиться жизненной силой с живыми! Их кони скоро отстанут, если, конечно, они живые, а не такие же умертвия!

К вечеру преследователи остались далеко позади. Маги совместными усилиями создали заклятие «глаза», через которое, даже сквозь блоки некромантов, проследили за нимадоргским отрядом.

Валившиеся с ног от усталости люди разбили лагерь уже при лунном свете.

Пламенный заглянул к девушкам.

— Жив? — кивнул Альтис на перебинтованного пса, лежащего без движения.

— Жив, — ответила Марья. — Но ненадолго. Немного осталось — раны очень серьёзные. Ал, ты можешь что-нибудь сделать? У меня не получается.

Парень влез в фургон, осмотрел собаку. Покачал головой.

— Сейчас ничего не могу сделать. Только заморозить его в этом состоянии, чтобы потом исправить. Или дать умереть.

— Заморозь его, — попросила девушка.

Пламенный развёл ладони над собакой, резко свёл их вместе, сжимая в кулаки. Пёс вспыхнул и исчез, оставив после себя только медальон в виде спящего щенка. Марья взяла медальон, повесила себе на шею, сжала в ладони теплый металл.

— А оживить его потом будет возможно?

— Да, хоть и сложно, — кивнул юноша, выходя из фургона.

Альтис при помощи Ароха развёл отдельный костёр. Сняв всё, кроме штанов, демон ступил в огонь. Арох только улыбнулся, а вот Василиса, наперегонки с маршалом и двумя гвардейцами, бросилась спасать мага. Василису свалила на землю Марья, для верности ещё и сев сверху на вырывающуюся девушку, а остальных остановил Дартург.

— Куда прёте? — грозно поинтересовался старик. — Именно так огненный маг набирается сил! — Магистр не стал уточнять, что при этом маг должен быть ещё и демоном.

Люди в нерешительности остановились, глядя, как танцует в пламени их командор. Белые и оранжевые языки огня обняли его тело и танцевали с ним в паре. Огонь и волшебник запели на два голоса, тихо, чтобы не тревожить очарование ночи.

Пылает огонь

В тёмной ночи,

Не знает огонь

Плена печи…

Убедившись, что командор в порядке, более того, очень доволен своим положением, люди начали разбредаться по своим лежакам. А вслед им летела песня:

Но знает огонь

Свободу костра,

Танцует огонь,

Живая искра…

Обессиленные путешественники улеглись спать, никто не дежурил, потому что маги поставили охранный контур, а Марья всё сидела у белого костра и смотрела на своего любимого демона. Он не замечал её, или не подавал виду. Она завернулась в свой спальник и медленно засыпала, согретая жарким пламенем и успокоенная магической песней.

Вдоволь натанцевавшись, Пламенный сел в костре, и пламя нежно обняло его, покрывая поцелуями, лаская каждый шрам, залечивая царапины и синяки, грея его, вечно мёрзнущего мальчишку. Разомлевший юноша зевнул, свернулся клубочком, подтянув колени к подбородку, и почти сразу уснул.