На призрачного учителя стало жалко смотреть. Он сейчас походил не на грозного магистра, а на побитую бездомную собачонку.
— Если бы это было моё решение…
— Да всё я понимаю, — устало махнул рукой парень. — И знаю всё. Просто хотел, чтобы и ты меня понял, маг.
— Я понимаю, — кивнул волшебник. — Я ведь не просто так явился, Ал. Я пришёл помочь.
Альтис скептически хмыкнул.
— Ты не знаешь, с чем вскорости столкнёшься, — серьёзно сказал учитель. — Ты не сможешь убивать.
— Да я всё время только и делаю, что убиваю, — фыркнул юноша.
— Сегодня не сможешь, — убеждённо сказал учитель. — Ты поймёшь, о чём я. А теперь, пока у меня ещё есть силы, дай мне свои мечи и Зерги.
Недоверчиво глядя на Ульриха, демон всё-таки повиновался. Призрачный маг крепко сжал лезвия ладонями и через несколько минут вернул мечи хозяину. Змейку маг просто погладил, что-то тихо шепча. Когда LiiTtu вернулась к демону, он уловил от неё волну удивления и нерешительности, что с ней случалось крайне редко.
— Всё… — шепнул учитель, медленно тая в воздухе.
— Ульрих! — крикнул Альтис. — Постой! Держись со мной рядом, я знаю, как вернуть тебе жизнь! Слышишь, маг?
Пламенный очень надеялся, что растворившийся в солнечных лучах учитель его услышал.
Когда они показались за изгибом дороги, Альтис не поверил своим глазам. Они шли деревянной походкой, и чем дольше демон смотрел на них, тем хуже ему становилось. Обхватив голову руками, он со стоном опустился на колени. Этого не могло быть. Просто не могло быть…
По дороге вышагивали около сотни зомби и штук двадцать умертвий. Это были дубравцы. Сердца зомби ещё бились, они не были мертвы, но сознание их было подавлено и людьми они уже не были. Ребята, которых он так долго муштровал и учил, в плену сильнейшего заклятия шли, чтобы убить его и других. Парни, их семьи и остальные жители, почти все, быстро приближались к демону. С некоторым облегчением и в то же время тревогой он не нашёл среди идущих Карины, Якова и малышки.
Альтис решительно выпрямился. Перейдя на тёмное зрение, он рассматривал сидящих на шеях людей обезьянок, которые закрывали своими лапками живым зомби глаза и крепко обвивали шеи. Так выглядело для глаз тьмы одно из сильнейших некромантских заклятий подчинения. Оно основывалось на призыве низших тёмных духов, которые, в обмен на исполнение приказов, питались жизненной силой людей-пленников. Чем ближе зомби подходили, тем отчётливее воняло мокрой псиной. Запах одержимости… Ослепительно полыхнули клинки от вливаемой в них магии. Конечно, некроманты позаботились о защите, и уничтожить тёмных тварюшек Альтис мог только физическим воздействием.
Пять неправдоподобно слаженно идущих колонн. Мужчины, женщины, дети… Альтис скрипнул зубами. Гнать детей в таком темпе! Будь они в сознании, уже давно попадали бы или просто разорвали от напряжения мышцы.
Умертвия, учуяв живого, бросились вперёд, расталкивая зомби, и Альтис завертелся волчком, без жалости убивая бывших дубравцев. Только раз его рука дрогнула — когда под одним занесённым клинком мелькнула рыжая голова Данилы, а под вторым в тот же момент оказалась Марьяна.
Покончив с умертвиями, демон сощурился. Не обнаружив основательной защиты на зомби, он накинул на себя полог невидимости и прыгнул вперёд, срезав раскалившимися от переполняющего их Белого Пламени клинками головы нескольким мерзким обезьянкам. Демон бесшумно мчался меж двух человеческих колонн, и мечи его то опускались, то поднимались, срезая пакостных тварюшек, тут же опадающих клочьями грязного тумана.
Он успел пробежать сквозь первые две колонны, прежде чем тёмные твари заволновались. Обезьянки стали подтягивать к себе ближайших людей, оставшихся без «наездника», но всё ещё находящихся в трансе. Они не видели Альтиса, но забеспокоились. Мрачно усмехнувшись, маг беззвучно заметался меж остальными дубравцами, не опуская клинков ни на миг и сознавая, как мало осталось времени. Раскалённые мечи начинали жечь руки. Это тело, как всегда, не выдерживало текущей через него силы, отзываясь лютой болью.
Удерживать полог невидимости не осталось сил, когда растерянных и паникующих тварюшек осталось всего пять. Альтис в ожесточении сорвал зубами с запястья несколько кристаллов и сгрыз их, жадно глотая стеклянное крошево. Свёрнутые заклятия, внезапно расплетённые и лишившиеся изначального смысла, в скором времени обещали ударить откатом, но пока что в глазах прояснилось и появились силы, чтобы прочно стоять на ногах.
Пока Альтис приходил в себя, тёмные твари успели оставить своих марионеток и сгруппироваться в убийственную паутину. Оскалившись, демон прыгнул в самый центр ловушки и раскрыл свою суть, позволив силе свободно течь через тело, сжигая болью нервы. Обезьянки с визгом рассыпались и провалились на свой уровень бытия.
Альтис сидел на земле и пытался отдышаться, а вокруг суетились уже пришедшие в себя люди, оплеухами приводя в сознание друзей и родных.
— Нет! — Альтис подскочил как ошпаренный и отбросил от лежащих на дороге трупов кинувшуюся к убитому сыну женщину. — Не подходить! Трупы заразны!
Дубравцы с ужасом смотрели на бывших своих сыновей, отцов, матерей и дочерей, убитых этим юношей. Не вняв предупреждению, отец попытался подойти к телу дочери. Ал, недолго думая, ударил мужчину в лицо кулаком и выкрикнул:
— Убью любого, кто приблизится к трупам!
Люди, видя мёртвых родных, начали плакать и посылать проклятия… Альтису. Росомаха увидел свою мёртвую сестру с разрубленной страшным ударом головой и окровавленные мечи в руках командора. Он шагнул вперёд и встретился с наставником взглядом. Заготовленные проклятия на голову убийцы так и не слетели с языка. В глазах воина была насмешка. Насмешка и горечь. Пламенный сорвал зубами с запястья ещё несколько стеклянных шариков и заставил себя их сгрызть. Стеклянное крошево и привкус крови во рту…
— Убийца проклятый, нелюдь! — Мать Росомахи и Марьяны, рыдая, подбежала к Альтису и полоснула ногтями ему по щеке.
Безжалостно схватив женщину за руку, он вывернул её.
— Это то, от чего мы пытались оградить вас, глупые создания! — Его глубокий, сильный голос легко перекрывал крики и стенания. — Это война! В войне нет места жалости! Добро пожаловать в реальность!
Но разве потерявшие родных могут внять голосу разума, когда видят перед собой убийцу своих детей?! Муж всё ещё пытавшейся ударить демона женщины кинулся к "проклятому ублюдку", но тут Росомаха сильным ударом в челюсть сбил отца на землю.
— Отря-а-ад! — протяжно рявкнул десятник во всю глотку. — На защиту!
И сам, обнажив меч, встал против своих, защищая командора даже от собственных родителей. Слегка поредевший строй встал перед своим командором, прикрывая его собой. Многие оглядывались и всхлипывали тайком, стараясь унять боль при виде мёртвых родных и друзей.
— Как вы можете!.. — Теперь брань уже полилась на ребят.
Разъяренный отец Росомахи шагнул вперёд, сжимая кулаки, но наткнулся на вытянутый вперёд меч и льдистый блеск в глазах угрюмого сына.
— Как ты можешь защищать убийцу сестры! — в бешенстве закричал мужчина.
— Как ты смеешь обвинять Белого командора! — не менее яростно заорал в ответ сын. — Марьяна была уже мертва! Командор лишь упокоил её тело! И спас всех вас, неблагодарные твари!
— Не старайся, Ромаха, — насмешливый голос заставил вздрогнуть всех, кто его услышал, — добрые дела всегда наказуемы. Будь ты умертвием, я бы убил и тебя, не сомневайся. В войне нет правых и виноватых, десятник. Есть только убийцы и жертвы. Так уж вышло, что все вы — жертвы. А я убийца.
— Война закончилась! — крикнул кто-то из толпы дубравцев.
— Пока я жив — она продолжается, — негромко ответил Белый командор скорее сам себе, чем кому-то. Повернувшись к телам, он направил на них оба клинка. — Тесс фиор!
Усталость давала о себе знать, трупы горели дольше, чем рассчитывал Альтис, и ему пришлось расплести ещё несколько заклятий-кристалликов, чтобы устоять на ногах.
