На то, чтобы спросить «Как?», времени не было, и Олег начал делать то, что казалось ему естественным – попытался удержать поток, не дать ему вырваться из-под контроля.

Сколько это продолжалось, он не смог бы сказать – ощущение времени исчезло вместе с обычным миром. Осталась уверенность в том, что все идет так, как надо, что он играет свою роль правильно и что стоит ему ошибиться, отвлечься на миг – все пойдет кувырком.

Поэтому Олег почти не смотрел на то, что творилось в центральном круге.

Глазастый ходил вокруг хрустального яйца, махал руками, шептал что-то. Его щуплую фигуру окружали фонтаны разноцветного сияния. В воздухе плавали шарики света, кружились вокруг друг друга подобно звездам и планетам. Непонятно откуда накатывали волны запахов – вонь гниющих водорослей, благоухание лаванды, аромат пшеничного поля…

Монотонный рокот сменялся пронзительным свистом, тому на смену приходил рык, достойный тираннозавра.

– Достаточно, – в какой-то момент сказал альв, и голос его прозвучал тихо, но очень четко.

Фонтаны света опали, пропали шарики, растворилось серо-желтое марево, обнажая серый потолок и стены без обоев. Олег вздохнул, ощущая, как тает энергетический поток, как исчезает давившая на плечи тяжесть.

С удивлением обнаружил, что за окном полностью темно – день канул в никуда, пронесся мимо, как метеор.

– Это было впечатляюще, – сказал Эрвинг. – А каков результат?

– Сейчас узнаем. – Глазастый натужно закряхтел, нагнулся и слегка толкнул хрустальное яйцо.

Оно перекатилось с неожиданно тяжелым звуком, будто весило не один центнер. Белый свет на миг сменился розовым, и в этот раз Олег готов был поклясться, что это не иллюзия.

Но в следующий момент он о ней забыл, поскольку над полом развернулась похожая на цветок картинка. Центр заняла сложная диаграмма из десятков кругов и овалов, серых и белых, связанных многочисленными линиями, а вот лепестки оказались куда более интересными.

Их было всего три: в левом торчала Спасская башня московского Кремля, в правом на фоне густой синевы блестел золотой жезл с обвивающей его змеей, а в верхнем застыло существо, похожее на человека с черной кожей, но с единственным глазом посреди лба и без носа.

– И что это значит? – спросил Олег.

– В середине – схема энергетических потоков, причем достаточно подробная, – ответил Дмитрий. – Ее нужно зафиксировать, чтобы в дальнейшем разобрать и понять, как это работает. А по бокам, скорее всего, символы того, что ритуал не смог вытащить на поверхность. Знаки более глубокого смыслового слоя, не разработанного до конца.

– Верно, – кивнул Эрвинг. – Кремль – все ясно. Эта штука последнее время находилась в Москве. Жезл и змея – древний символ синей сферы. При чем тут он – непонятно. А третье – это… – тут он поморщился, словно при воспоминании о необычайно ярком ночном кошмаре. – Это нечто из прошлого. Существа, подобные этому, обитали на Земле более десяти тысячелетий назад. Откуда взялись и куда делись – неясно. В наших легендах они называются Пастырями Душ…

– Они были разумны? – спросил Олег.

– Да, но не так, как мы или вы.

– Вы отвлеклись, – сказал Наблюдатель. – Это все несущественно. Надо…

Он вздрогнул, альв выпучил глаза, и в следующий момент тяжелый удар сотряс дверь квартиры.

Аристеас, самый влиятельный из старейшин клана Фоон, стоял перед стальной дверью с глазком и нервничал, точно школьник на вступительном экзамене. Переступал с ноги на ногу, чуть слышно постукивая копытами, подергивал себя за бороду, и никак не решался позвонить.

Проблема была в том, что в квартире за дверью обитала одна из сильнейших провидиц Нижнего Новгорода. Принадлежала она к красной сфере и откликалась на имя Татьяна.

А Аристеас, честно говоря, провидцев не любил. Он и к обычным-то магам относился с изрядной настороженностью. А от тех, кто обладал способностью заглядывать в прошлое или будущее, вообще старался держаться подальше. Они вызывали у старейшины клана Фоон не совсем рациональное омерзение и вполне понятный страх.

Если бы не насущная необходимость, он никогда бы не приехал сюда…

Но проклятый Турнов бежал из охраняемого особняка, ушел от погони и тем самым плюнул в лицо всему клану. Можно поймать его обычными методами, но сколько это займет времени, знает только Праотец. Куда быстрее и надежнее – обратиться к «специалисту» и просто задать вопрос…

Вот и пришлось Аристеасу ехать в Кузнечиху, оставлять охрану внизу, а самому тащиться на седьмой этаж, кляня неработающий лифт.

– Ну ладно, – пробормотал он, ощущая, как мысли о беглеце и о том, какой позор он навлек на клан, смывают нерешительность, заставляют сердце трепетать от ярости, а ноздри – раздуваться. – Пора!

Палец коснулся кнопки звонка, и в квартире прозвучала приглушенная трель. Мгновением позже клацнул замок, дверь открылась, и на пороге возникла маленькая светловолосая женщина, стройная, точно девочка, с красными узкими глазами на бледном лице.

– А, привет, – сказала она лениво. – Заходи.

Аристеас, поеживаясь под пристальным, неподвижным взглядом хозяйки, прошел в прихожую. Витавший в квартире запах борща отчего-то показался неприятным, вспомнилось, что верог имеют обыкновение добавлять в это блюдо кровь.

– Плащ вешай сюда, – распоряжалась Татьяна, – ноги вытирай и пошли за мной.

Они миновали картину на стене: залитый лунным светом пейзаж, развалины замка торчат из густой зелени на вершине холма, и на одной из башен видна тоненькая фигурка, раскинувшая руки в стороны. Прошли мимо сидевшей на сундуке трехцветной кошки, огромной, как оцелот, и оказались в маленькой, забитой безделушками комнате.

Фарфоровые статуэтки покрывали все свободные поверхности: слоники и собачки стояли на столе, пастухи и пастушки громоздились на полках книжного шкафа, утята и лебеди обитали на полу.

– Располагайся, – хозяйка подвинула Аристеасу стул, – и спрашивай.

Он сел, оказавшись лицом к окну, и обнаружил, что подоконник за занавеской оккупировал выводок тошнотворно-розовых поросят.

– Уважаемая, я хотел бы узнать… – собственный голос показался слабым и неуверенным. – Найти одного человека… Его зовут Олег Турнов, он маг пятого ряда «Золотой розы», ты могла слышать о нем…

– Это можно, – сказала Татьяна. – Ты знаешь мои расценки?

– Да. Пятьсот за обычный сеанс, тысяча – усложненный.

Светловолосая вампирша брала дорого, но зато и репутация у нее была безупречной – ни одной ошибки за последние пять лет.

– Тогда плати, – она встала, подошла к шкафу. Подняла худую руку и длинными тонкими пальцами с острыми ногтями обхватила фарфорового слоника с беседкой на белой спине. – И начнем.

Аристеас выложил на стол пять сотенных бумажек, Татьяна поглядела на них, странно улыбнулась и закрыла глаза. На мгновение старейшине показалось, что он видит вокруг ее хрупкой фигуры то, что колдуны называют аурой – повторяющий очертания тела кокон из струй желтого пламени. Но видение мгновенно исчезло, и он решил, что это ему показалось.

– Интересно, – сказала хозяйка квартиры глухим напряженным голосом. – Странно…

Аристеас напрягся, ожидая продолжения, но она замолчала. Сжала руку сильнее, по бокам фарфорового слоника побежали трещины, полетели осколки. Первый коснулся закрывавшего пол бордового ковра и вспыхнул белесым огнем. Загорелся второй, третий, сразу несколько, и ковер остался столь же чистым, как и ранее.

– Странно, – повторила Татьяна, и остатки фигурки в ее ладони обратились в пепел. – Очень странно.

– Что именно? – рискнул спросить Аристеас.

– Почти все. – Вампирша открыла глаза и похлопала руками друг об друга, точно стряхивая с них пыль. – По делу надо взять с тебя тысячу, но ты и так кипишь от злости, поэтому я этого делать не буду. Провидеть этого Турнова оказалось на редкость сложно, даже больно.

Она говорила спокойно, отстраненно, словно не о себе.