– Я вижу, тебе стал доступен мой истинный облик, а это значит, что Пелена для тебя прозрачна, – понимающе наклонила голову незнакомка. – Но клянусь Рогами Праотца и корнями Великого Ясеня, ты не мог сделать это сам! Тебе помогли…

Она соединила запястья и обвела вокруг себя вскинутыми руками. Глеб явственно рассмотрел широкие полосы света, бьющие из пальцев этой удивительной женщины.

– Поблизости нет ни одного мага, – задумчиво проговорила она, закончив непонятную процедуру. – А в тебе – ни грана магических способностей. Неужели тебе помог измениться… Что ж за штуковина досталась тебе от Ксенфа? Вот что, «коричневый»: ты останешься жить. Случай слишком неординарный. Тебя осмотрят, как вы говорите, специалисты. И девушка твоя тоже останется жить. Сейчас она спит, но только от тебя зависит, суждено ли ей проснуться. Давай сюда этот… эту вещь. Не упрямься. Поверь, мне уже не хочется видеть твое мертвое тело. Даю тебе слово – все будет хорошо.

«Да, – подумал Глеб. – Так, наверное, будет лучше. Главное – Милка жива. С ней ничего не случилось. А изумруд… В конце концов, это просто дорогая безделушка. Камень, пусть и наделенный какими-то удивительными свойствами».

Он сунул руку в карман, сжал горячее яйцо футляра и потянул его наружу, неотрывно глядя в мерцающие глаза женщины.

– Не-е-ет! – дикий рев прокатился по подъезду.

Он был настолько сильным, что перила отозвались металлическим гулом, а этажом ниже в окне лопнуло стекло. Этот клич потряс Глеба, а незнакомку заставил отскочить в сторону и присесть, изготовившись к схватке. В ее руках появились длинные кривые ножи со странными Т-образными рукоятями, позволяющими держать их, пропустив клинки с волнистым узором на лезвиях меж пальцев сжатых кулаков.

На верхней площадке лестницы объявился некто могучий, лохматый, в порванной майке, широком кожаном поясе, украшенном медными и серебряными бляшками, и черных очках в пол-лица. И на секунду замер, разглядывая женщину с ножами в руках. Глеб не удивился, заметив, что перевитые узлами мышц и покрытые густой коричневой шерстью ноги нового действующего лица, так же как у незнакомки, имеют мало общего с человеческими конечностями – они тоже сгибались назад и опирались на раздвоенные бычьи копыта.

«Кто это? – мелькнула у Погодина глуповатая в своей обыденности мысль. – Куда я попал? Или у меня глюки?»

– Этот парень со мной, – смутно знакомым голосом прогудел лохматый, с ненавистью глядя налитыми кровью глазами на женщину внизу. – Уходи!

– Милый мальчик, – рассмеялась та, разводя руки с клинками в стороны. – Вот и ты попался в мою мышеловку. Теперь каждый получит желаемое.

– Убирайся прочь, сука! – рявкнул здоровяк, выдергивая из наспинного кожаного чехла тесак.

– Не груби мне, щенок! – мгновенно ощерилась женщина. – Не тебе тягаться со мной.

– Проваливай в ад!

– Да ты и вправду щенок, – усмехнулась незнакомка. – Бывалый боевой пес никогда не полез бы в схватку с неизвестным противником очертя голову. И потом – я не сражаюсь со своей добычей. Я убиваю тех, кто мне мешает, и беру то, что хочу. – Женщина вытянула шею и пронзительным, режущим уши голосом пропела по-птичьи: – Силлипитирья!

Сверху, точно прямо с потолка, рухнули несколько фигур в черном. Вспыхнула призрачным светом частая серебристая сеть, готовая накрыть здоровяка в черных очках. Он, сжимая клинок, упал на четвереньки и неожиданно проворно для своей комплекции бросился вниз по лестнице, уходя из-под падающей сети.

Яростный рев, и здоровяк оказался совсем рядом. Женщина взвыла и метнулась наперерез, размазавшись в темное пятно, перечерченное льдистыми отблесками стали. Раздался металлический скрежет, брызнули искры – тесак столкнулся с кривыми ножами и отлетел в сторону, звеня по бетону. На плече и боку здоровяка появилось несколько глубоких ран, но он, не обращая на это внимания, огромной ручищей ухватил Глеба за пояс, рванул с места, ударом окутавшегося багровым пламенем кулака выбил двери лифта и, прижимая к себе человека, прыгнул в темноту. Пролетев несколько этажей, они неожиданно легко пробили крышу лифтовой кабины и рухнули на пол.

– Цел? – коротко спросил здоровяк, поднимаясь на ноги, и вновь его голос показался знакомым. Ткнул кнопку лифта, и тот поехал вниз. – Вот зараза, последние силы на то, чтобы дырку сделать, отдал…

– Они захватили Милку! – крикнул Глеб.

– С ней все в порядке, – низким голосом проворчал тот.

Глеб, все еще терзаемый сомнениями, посмотрел на широкий, украшенный медными и серебряными бляшками кожаный пояс здоровяка, потом на потную спину, бугрившуюся мышцами. В разрыве майки на левом плече он увидел татуировку. Очень знакомую татуировку в виде виноградного листа…

«Оставь ЕГО! – вдруг прозвучало в голове Глеба. – Спрячь ЕГО здесь! Так будет безопаснее. Потом вы вернетесь за НИМ!»

Глебу не пришлось раздумывать над тем, кто, точнее, что сейчас говорит с ним. Украдкой вытащив из кармана футляр с изумрудом, он сунул руку в трещину, образовавшуюся в стене кабины, и разжал пальцы. Удивительный камень канул во тьму.

Мужик с копытами, выскочив из остановившегося лифта, рванулся вниз по лестнице. Через несколько мгновений они уже были на улице, причем Глеб не заметил, открывал ли его спаситель двери подъезда или просто вышиб их одну за другой.

– Лезь! – указав на огромный серебристый «Додж Караван», рыкнул Глебу здоровяк.

Погодин откатил дверцу и задохнулся от радости – на заднем диване мини-вэна, рассыпав рыжие кудряшки, сладко спала Милка. Усевшись на водительское сиденье, спаситель ударил копытом в педаль газа. Машина сорвалась с места, и Глеб полетел на пол, от неожиданности прикусив язык.

Поднявшись, он увидел за окном уносящийся назад двор и мчащихся параллельно машине жутких созданий, окруженных сгустками черной пыли. Остроухие желтоглазые твари, похожие на необычайно крупных волков, скалили клыкастые пасти.

– Боевые маги маах’керу, оборотни из племени Серохвостов, – спокойно ответил здоровяк на невысказанный вопрос Глеба. – Против них есть одно старое верное средство…

Схватив волосатой лапищей лежащий на соседнем сиденье «узи», он высунул пистолет-пулемет наружу и несколькими длинными очередями расстрелял оборотней. Пули, попадая в клыкастых созданий, взрывались, разбрасывая фонтаны ослепительных искр.

«Додж» вырвался вперед, преследователи отстали. Прямо по тротуару объехав затор на светофоре, здоровяк погнал мини-вэн по Ленинскому проспекту в сторону области.

– Серебро – проклятие маах’керу, – сказал он.

– Они мертвы? – с дрожью в голосе спросил Глеб.

– Нет, тут нужно что-то посильнее. Но на восстановление им понадобится какое-то время… А теперь, Глеб Погодин, у нас есть немного времени для откровенного разговора. – Великан снял черные очки. – Но прежде позволь представиться: сатра Акунд, сын клана Ксенфа. Добро пожаловать за Пелену, «коричневый»… Но почему ты начал видеть через нее, черт меня возьми?

Рассказ Глеба был коротким – в сущности, Алексей Акундин, оказавшийся на самом деле не человеком, а странным (и страшноватым!) существом сатра, носившим имя Акунд, знал практически все, за исключением истории с изумрудом. Но и сейчас Глеб все же утаил часть правды – какое-то внутреннее чувство подсказало ему, что не нужно говорить, где и как он расстался с камнем.

– Значит, это тот камушек помог тебе увидеть через Пелену, – продолжая гнать машину на предельной скорости, громко сказал Акунд. – Больше вроде нечему и некому. Хорошо, пусть так. Но, вразуми меня Глубокий Корень, зачем ты его спрятал? Любой серьезный маг просканирует твою память и…

– Он сам попросил об этом. Он сказал, что так будет безопаснее, – ответил Глеб, стараясь не смотреть на сидящего за рулем Акунда – вид сатра внушал ему страх.

– Он – это изумруд? Изумруд, который дал тебе сам Ксенф из Ксенфов, Владыка клана, в час своей смерти? – еще раз уточнил Акунд. – Я не буду даже извиняться, лишь просто скажу – я опять тебе не верю. Чего-то ты гонишь.