— Я спрятал ее от вас, потому что был уверен, стоит вам ее прочесть, как посреди ночи отправитесь на тайную встречу с автором записки.

В этот момент в библиотеку с чаем и сандвичами вошел Уикерс. Либерти попыталась встать с коленей Эллиота, но он удержал ее.

«Ну уж нет, — поклялся он в душе, — ни за что не отпущу эту строптивицу». И действительно не отпускал до тех пор, пока сердце его наконец не успокоилось, а здравый смысл не убедил, что с Либерти ничего страшного не случилось.

Гаррик уселся напротив них и, как только Уикерс удалился, принялся допытываться у Либерти о том, что произошло.

— Так, значит, вы действительно отправились в Бокс-холл?

— Да, — кивнула она. — Я знала, что Брэкстон захочет получить том «Сокровища» из собрания Ховарда. А еще у него было нечто, что я хотела получить. Я ждала, когда он попытается связаться со мной, с того самого момента, когда Эллиот помешал мне в библиотеке Брэкстона.

При этих словах Дэрвуд замер.

— Либерти, вы хотите сказать, что нарочно спровоцировали его — назначили встречу?

— Прошу вас, Дэрвуд, только не надо гневаться. — Либерти оторвала голову от его плеча. — У меня и в мыслях не было его провоцировать. Я просто предложила ему вполне резонный обмен. После того как я обнаружила расхождения в записях, мне не стоило особых трудов вычислить, что именно Брэкстон шлет мне записки с угрозами.

— Вот видишь… — Гаррик многозначительно посмотрел на Дэрвуда. — После Карлтона…

Либерти испытующе посмотрела на мужа:

— То есть вы не верите, что это Брэкстон?

— Во что я верю, не так уж важно. Куда важнее для меня выяснить, что заставило вас провоцировать человека^ которого, по вашему признанию, считали опасным?

— Я не думала, что на самом деле он столь опасен. Просто он оказался загнан в угол.

Дэрвуда снова охватила паника.

— Либерти, — произнес он нарочито спокойным тоном, хотя сохранять видимость спокойствия стоило ему немалых усилий, — тот, кто загнан в угол, всегда опасен.

Либерти рассеянно побарабанила пальцами по его плечу.

— Мне казалось, Брэкстон не отважится причинить мне увечья. Ему нужно было «Сокровище». А мне — то, чем он обладал.

— И это нечто стоило того риска, какому вы себя подвергли? — поинтересовался Гаррик.

Из кармана плаща Либерти извлекла переплетенный в кожу том.

— Я давно подозревала, что Уиллис Брэкстон каким-то образом вовлечен в махинации Ховарда. Я была уверена, что они вели двойную бухгалтерию — официальную и для себя. Я, конечно, не могла знать точно, как долго они этим занимались, хотя подозрения на этот счет у меня имелись. И я решила обменять экземпляр «Сокровища» Ховарда на неофициальный гроссбух. — Она вручила Дэр-вуду переплетенный том. — Надеюсь, вы понимаете, что это значит?

У Дэрвуда перехватило дыхание. Он был потрясен до глубины души.

— О Боже! — прошептал он. Либерти кивнула.

— Этот второй гроссбух — доказательство невиновности вашего отца. Я ничуть в этом не сомневаюсь.

Дэрвуда била дрожь, он не владел собой. Так, значит, она рисковала собственной жизнью, пытаясь помочь ему обелить имя отца? Это было выше его понимания. Он смотрел на нее в немом изумлении, не в силах произнести ни слова.

— Но, Либерти, откуда же кровь? — вывел его из оцепенения голос Гаррика. — Чья она?

Не в силах вынести буравящего взгляда Эллиота, Либерти отвернулась.

— Боюсь, у меня дурное известие, — сказала она. — Это кровь Уиллиса Брэкстона. Кажется, я убила его.

Спустя три часа Либерти, натянув одеяло под самый подбородок, пыталась успокоиться. Ее трясло, и она никак не могла согреться. Ее чистосердечное признание, что произошло между ней и Брэкстоном, ей мало чем помогло. Дэрвуд уложил ее в постель и велел оставаться в ней и даже не пытаться встать, после чего быстро ушел из дому.

«Наверное, отправился на поиски тела Брэкстона», — подумала Либерти.

В спешке Эллиот вторые бухгалтерские книги оставил в библиотеке. Чтобы как-то отвлечься от мрачных мыслей, Либерти принесла их и в течение нескольких часов сравнивала цифры с официальными гроссбухами Ховарда. Постепенно у нее перед глазами начала проступать картина грандиозного надувательства и чудовищного обмана.

Либерти испытывала невыразимую муку, разрываясь между горячим желанием узнать правду и боязнью, что эта правда откроет. Все больше она убеждалась в том, что подлый Брэкстон все-таки прав — Ховард действительно пытался использовать ее как инструмент, чтобы сокрушить Дэрвуда. И если то, что она узнала из бухгалтерских книг, верно, Эллиоту вскоре грозит полное разорение. Ее единственная надежда — поскорее обнаружить Арагонский крест. Как только Эллиот освободит ее от брачных уз, он перестанет нести всякую ответственность по ее долгам.

И в это мгновение ей пришла в голову страшная мысль — именно по ее вине произошло то, что никак не должно было произойти: она полюбила Эллиота Мосса. Тогда, выходит, перед ней неопровержимые факты, что именно она является причиной несчастий Дэрвуда. Когда-то ее охватывал страх оттого, что он обретет над ней власть. Сейчас же она со всей ясностью осознала, что любовь к нему сделала ее сильнее, придала ей смелости и решительности. Любить Эллиота не значит утратить свободу. Либерти поклялась, что не допустит, чтобы он из-за нее пострадал. И пусть для этого ей придется распотрошить всю коллекцию Ховарда, она обязательно найдет для него крест. Ведь это единственная ее надежда.

От этих мыслей ей расхотелось спать. Отложив в сторону гроссбух, Либерти поднялась с постели. Крест наверняка где-то среди вещей Ховарда в его письменном столе. Иначе она давно бы его обнаружила. Движимая страхом и волнением, Либерти на ощупь отправилась в бывший зал приемов, превращенный в склад коллекции Ховарда. В темном и холодном помещении уставленные книгами и разными безделушками полки и стеллажи казались привидениями.

Либерти зажгла несколько свечей, после чего принялась основательно перебирать вещи, ранее находившиеся в столе Ховарда. Ничего не найдя, она переключила свое внимание на книжные полки. Интересно, где же все-таки крест? Мысленно Либерти перебирала все известные ей привычки бывшего благодетеля. Сначала проверила самое очевидное — ей не раз приходилось становиться свидетельницей того, как Ховард составлял тот или иной план действий. Если в его планы действительно входило разорить Эллиота, то куда он мог запрятать этот злополучный крест?

Когда же поиски не принесли никаких результатов, Либерти принялась сбрасывать с полок все подряд; она искала крест везде — рылась среди книжных страниц, среди содержимого ящиков. Неудивительно, что, когда в комнату, плотно закрыв за собой дверь, вошел Дэрвуд, она вся перепачкалась, а вокруг нее царил полный беспорядок. От Либерти не укрылось, что вид у Эллиота едва ли не измученный.

— Добрый вечер, милорд.

— Я велел вам оставаться в постели. — В его голосе не было упрека. Увидев разбросанные по полу книги, Дэрвуд нахмурился. — Думал, вы уже спите.

— Не могла уснуть. — Либерти бросила в груду очередной фолиант. — Он мертв?

Ее вопрос Дэрвуд воспринял на редкость спокойно. У Либерти тотчас отлегло от сердца. И верно, случись ей убить человека, Эллиот сейчас метал бы громы и молнии. Он же спокойно снял перчатки и бросил их на стол.

— Нет. Хотя рана на плече довольно глубокая. Но в остальном с ним все в порядке.

— Я рада. — Либерти облегченно вздохнула. Дэрвуд пристально смотрел на нее.

— Чего нельзя сказать обо мне. — Было в его голосе нечто такое, что заставило ее поежиться. — Хотя, честно говоря, я бы предпочел, чтобы вы убили этого мерзавца.

— Эллиот, надеюсь, вы не совершили никаких необдуманных поступков?

— Необдуманных?.. Мадам, я бы хотел, чтобы вы объяснили мне, что такое в вашем понимании «необдуманный поступок», особенно если учесть вашу привычку тайком ускользать из дому под покровом темноты на свидания с такими скользкими типами, как Брэкстон.