Сразу после завтрака на той же лужайке начался разбор учений, а по деревьям забарабанил дождь вперемешку со снегом. Майор Штрауд привела с собой дочь, вероятно, для того, чтобы закалить ее после ускоренных тренировок в Академии. Вместе с ними был еще один молодой кадет, но Карлос не знал, кто это. По отношению майора к Ане Штрауд никак нельзя было предположить, что это ее дочь; оно не было враждебным, просто… очень сдержанным и деловым. Карлосу сразу же вспомнились отношения между Маркусом и его отцом.

Но Штрауд, в отличие от профессора, нельзя было упрекнуть в излишней холодности и равнодушии. В любом обществе, в любом помещении она мгновенно притягивала к себе все взгляды. С ней хотелось идти в бой, с ней невозможно было не верить в победу. Она излучала уверенность.

Ее дочь излучала только компетентность. Карлосу было жаль ее: уменьшенная копия матери, тоньше и бледнее, — так всегда выглядят ростки, взошедшие в тени большого дерева. Казалось, она даже не сознает своей привлекательности, настолько ее подавляла родная мать. Другие хорошенькие женщины всегда были уверены в своих чарах, но только не Аня.

— Я всегда говорила, что надо серьезнее относиться к высадке с моря, — загудел голос майора Штрауд., Карлос был уверен, что кое-кто из парней затаил дыхание. — Но подобные маневры никогда не были частью доктрины Коалиции. Сэра в основном состоит из прилегающих друг к другу материков, так что солдаты всегда передвигались по суше, а корабли использовались лишь для поддержки пехоты или авиации. Что ж, это заблуждение теперь сыграет нам на руку. Инди пс ожидают нападения со стороны побережья.

Побережье. Ну, это и так было очевидно. Они тренировались высаживаться на берег с кораблей, а береговых линий на Сэре предостаточно. На этот раз Карлос не узнал ничего нового.

— Мадам. — Маркус поднял руку. Он даже вспомнил свой великолепный выговор отпрыска благородного семейства, — Нам позволено задавать вопросы об операции?

— Нет, но ты все равно будешь спрашивать, Феникс.

— Какая перед нами стоит цель, если не считать высадки на берег? Это вторжение?

— Вам этого знать необязательно, — спокойно отметила майор. — И я даже не уверена, что у меня есть ответ.

По роскошный выговор Маркуса вроде бы принес свои плоды. Возможно, Штрауд поняла, что она разговаривает с человеком из ее общества, с тем, кто имеет представление, какой вилкой пользоваться на званом ужине. Зато Карлос по-прежнему ничего не знал об операции.

Нет. Теперь он знал еще меньше.

До базы они добирались на автобусе. Контакты солдат с моряками были минимальны — только несколько посещений десантных судов и лекций о том, как грузиться и высаживаться на берег и при этом не утонуть. Начальство явно не желало привлекать внимание излишними морскими тренировками.

Конечно, повсюду сновали шпионы Союза Независимых Республик — по крайней мере так утверждали разведывательного отдела Коалиции. И у стен имеются уши. Это было вполне возможно, как и все, о чем говорили высокопоставленные лица КОГ. Карлос слышал голос майора Штрауд в передней части автобуса. Нет, она не признавала никаких роскошных служебных автомобилей. Штрауд поучала двух явно перепуганных кадетов, рассказывая, что требуется от Центра войсковой разведки, какие трудности приходится преодолевать бойцам, прежде чем приступить к полномасштабной операции. Так вот в чем дело. Детишкам пришло время познакомиться с "благородными солдатами" поближе.

— Она психопатка, — шепнул Маркус.

Карлос на мгновение перехватил взгляд Ани, когда она решилась отвести глаза от лица матери, и прочел в нем: "Я недостойна". Но все остальное время, пока она снова не переключила внимание на мать, ее глаза оставались прикованными к лицу Маркуса, а не Карлоса. Он одновременно ощутил себя уничтоженным и виноватым.

"Ну и ладно. А чего мне было ожидать? Что она могла во мне найти?"

— Нам как раз психопатка и нужна, — сказал Карлос, успокаивая себя мыслью, что свидание с Аней Штрауд не сулит ничего хорошего, кроме жестоких придирок со стороны матери, а фамильярность может стоить карьеры. Эта девушка для таких, как Маркус, а не для него. — Психопатка, которая побеждает.

Как только представится возможность, надо позвонить Дому. Марии скоро снова рожать. Она с ума сойдет, если Дом не появится в день рождения ребенка, — по крайней мере она так говорила, что Карлос понял как проявление страха. Ей было всего семнадцать лет, и она ждала второго малыша. Дому через несколько недель исполнится восемнадцать. Уже одно это пугало Карлоса, не говоря о том, что Дом, как бы он ни презирал этот термин, участвует в секретной миссии.

Но все Сантьяго удачливы. Ничего не может случиться с Домом. А если случится…

Нет. Карлос даже думать об этом не хотел.

ЗАЛ СОВЕЩАНИЙ В ДОМЕ ПРАВИТЕЛЕЙ, ЭФИРА

— Я слышал много хорошего о вашем мальчике, профессор.

Хоффман протянул руку Адаму Фениксу. Между и отцом и сыном почти не было сходства, за исключением тревожного взгляда. Так вот кого они напоминали — наконец-то понял Хоффман. Этих черно-белых сторожевых собак с безумными голубыми глазами. Очень умные псы, но вполне способны откусить вам яйца, стоит только повернуться к ним спиной.

— Он прирожденный боец.

Феникс ответил твердым рукопожатием:

— Благодарю. Маркус во всем добивается успеха, за что бы он ни брался.

Любой отец в такой ситуации сказал бы, что гордится сыном, — так, во всяком случае, казалось Хоффману. Но Феникс, похоже, отмеряет похвалы микромиром. "Вы же хотели, чтобы ваш сын стал офицером, не так ли?"

Хоффман вежливо кивнул:

— Да, это так. Вы ведь знакомы с братьями Сантьяго, правда? Доминик служит в одном из моих отделении Смышленый и храбрый мальчик. Отлично держится под огнем.

— Они дружили с Маркусом с самого детства.

Значит, профессор Феникс предпочитает заменить разговор констатацией уже известных фактов. Ладно, из-за секретной работы скрытность давно стала его второй натурой. Как и для Хоффмана. Но будь у него сын, Хоффман наверняка сказал бы о нем что-нибудь от души — он был в этом уверен. Хотя Феникс, вероятно, приберегал душевные откровения для майора Штрауд. Ведь его сын служил под ее непосредственным командованием.

— Я полагаю, вашему сыну неизвестно о работе отца над проектом «Молот», — продолжал Хоффман.

— Конечно нет. Принцип необходимого знания никто не отменял.

В эту секунду Хоффман понял, что Адам Феникс ему не нравится. Еще ни разу ему не требовалось так много времени, чтобы определить свое отношение к человеку. В зал проскользнула агент Сеттайль с рулоном снимков под мышкой, подошла к демонстрационному стенду и стала прикалывать к нему листы со свежими данными.

Количество людей, присутствующих на подобных встречах, неуклонно уменьшалось. На данный момент остались только Сеттайль, генерал Ивер, Хоффман, Майклсон и недавно вошедший в тесный кружок профессор Феникс. О том, что происходило на других совещаниях, касавшихся проекта «Уравнитель», Хоффман не имел ни малейшего представления. Его занимали только сам мыс Асфо и задачи, поставленные перед группой вторжения.

"Остается надеяться, что кто-то взял на себя общее руководство".

Генерал Ивер подошел к развешенным снимкам аэрофотосъемки. К этому времени они представля- ли подробную карту прибрежной территории Остри, включающую и два небольших городка.

— Смотрите-ка, в плане появились изменения, — сказал он.

Сделанные со спутника фотографии до сих пор демонстрировали малонаселенную местность с остатками давно заброшенных ферм и тремя военными объ-. ектами — самим мысом Асфо и двумя базами армии

СНР, чей гарнизон, судя по размерам, не превышал в общей сложности одной роты. Но у входа в большой канал, открывающий дельту реки, вдоль дорог появились многочисленные точки — армейские транспорты.

— Хотите, чтобы я интерпретировала снимки относительно временных промежутков? — осведомилась Сеттайль. — Мы отслеживали активность передвижений за последние пару лет, и такое оживление превышает обычный уровень. Изменения в основном коснулись северной части мыса Асфо, а это могло произойти по одной из двух причин: либо у них имеется нечто важное, нуждающееся в усиленной охране, либо… им известно о наших намерениях.