— Знаешь, сколько тепла ты теряешь через голову? Ты сошел с ума? Хочешь отморозить уши?
Маркус пожал плечами.
— Десять процентов, — сказал он. — Может быть. Нет?
Он надевал шлем только в тех случаях, когда поблизости появлялся офицер, который мог наложить взыскание. С тех пор как армейский цирюльник впервые побрил его наголо, Маркус, едва надевший военную форму, твердо усвоил один пункт устава солдат Коалиции: головным убором может служить черная бандана, если ее концы убраны назад, а кокарда прикреплена точно по центру. С тех пор он носил одну и ту же бандану. Подобный убор каким-то образом подчеркивал угловатость его лица и придавал ему вид законченного негодяя. Но конечно, для армии это было не так уж и плохо.
— Я только что просмотрел штабную сводку о потерях, — сказал Маркус. Двигатель БТРа ревел, как доменная печь, нисколько не согревая кабину. — В списке погибших указана капитан Харрис.
— Проклятие. Что произошло? — Известие шокировало Карлоса. У Харрис было больше отличий за отвагу, чем у иного полка. Она просто не имела права погибнуть. — Я считал, ее ничто не может убить.
— Она возглавляла атаку на огневую точку. Противник не торопился сдаваться.
— Вот как. Любая удача рано или поздно уходит.
— Тем более если ее постоянно подталкивают.
— Ее сын служит в транспортных войсках, верно?
Маркус выпустил облако пара. Оно тотчас же осело
инеем на ветровом стекле.
— Да. Он ровесник Дома.
"Дом". Карлос подумал о младшем брате. Паршиво оставлять кого-то в горе и одиночестве, когда ты должен был о нем позаботиться. "Как мать Маркуса. Ох, черт!" Карлос давно привык вести мысленный разговор за себя и за Маркуса и сейчас опять вспомнил, что молчание друга имело не меньшее значение, чем его слова.
Карлос предпочел сменить тему. Незачем Маркусу сегодня размышлять о погибших матерях.
— Что ж, наша удача еще при нас. Давай двигать, пока мой мочевой пузырь не окаменел.
— Поговаривают, что ее наградят Звездой Эмбри, — едва слышно произнес Маркус. Это была высшая награда за отвагу, ее получали только те, кто сознательно шел на верную смерть ради товарищей. Как правило, Звезда Эмбри присуждалась посмертно. — По крайней мере, Харрис собрала полную коллекцию медалей.
— Ну да, а ты когда-нибудь получишь подарочный набор фужеров.
Маркус почти улыбнулся этим словам и стал счищать лед, покрывший внутреннюю поверхность стекла. Может быть, он надеялся, что его мать тоже героически погибла, а не просто сбежала и бросила его в пустынном доме с незнакомцем, которого он называл отцом. Он никогда об этом не говорил. Он просто раз в месяц писал дежурное письмо домой — и Карлос однажды подглядел, что в письмах Маркус не задавал вопросов, никого не обвинял, словно в семье Феникса не произошло ничего особенного.
Бронетранспортер прогрохотал мимо пропускного пункта и направился к трубопроводу, проложенному неподалеку от границы с Маранди — нейтральным государством, которое беспечно позволяло мерзавцам инди организовывать вылазки с его территории. "Дырявая граница, будь она неладна! Соучастники!" Это означало, что необходимо соблюдать осторожность и смотреть, где находишься, когда стреляешь. Скрупулезность дипломатии вызывала у Карлоса яростное раздражение.
— Они опоздали на день, — сказал Маркус. Он сжал в руках автомат, словно пытаясь его согреть. — Разведка могла допустить оплошность. В городе до сих пор не наблюдается никакой активности.
— Да. И никто не сможет меня убедить, что их информатор не водит нас за нос.
— Давай-ка свяжемся со снайперами. — Маркус настроил свой головной телефон. — «Альфа-пять» вызывает «Три-ноль». Доложите обстановку, пожалуйста. Я закончил.
— «Три-ноль» получил вызов. — Это был Падрик, еще один уроженец Южных островов. Почти все островитяне становились отличными снайперами, вот только Падрик принадлежал к ветви мигрантов. Он был совершенно рыжим и вдобавок веснушчатым, что никак не вязалось с его племенной татуировкой. Но он обладал характером истинного островитянина, так что никто не осмеливался усомниться в его происхождении. — Я видел, как один придурок копал ловчие ямы неподалеку от трубопровода. Он ушел минут двадцать назад. Проверьте его по возможности, ладно?
Не исключено, что это действительно был охотник за мелкой дичью, который воспользовался надземным трубопроводом как прикрытием. А возможно, за его действиями скрывалось нечто иное — гораздо хуже.
— Пад, передай координаты своей позиции.
— Два-Кью-Джей-Оу-ноль-три-один-три-четыре- семь-пять-пять.
Маркус стал осторожно разворачивать карту. Он старался не отводить локти от тела и аккуратно загибал соседние секторы, чтобы оставить только нужный квадрат. Затем он включил фонарик:
— Ты устроился на этом пригорке?
— Нет, там слишком открыто. Мы залегли в снежной норе, рядом со спускающейся секцией трубы. Примерно на тридцать пять градусов вверх от дна долины."
Карлос на мгновение оторвал взгляд от занесенной снегом дороги и взглянул на карту, лежавшую поверх автомата Маркуса.
— Им видно все, что происходит вдоль границы.
— Верно, — скрипнул голос Падрика в наушнике Карлоса. — Мы ждем второго захода. Будем надеяться, они не заставят себя долго ждать. Баз хочет посмотреть финал по трэшболу. — Падрик немного помолчал. — Вот теперь я и вас вижу: Наша нора в метре от соединительной секции под номером Пять-браво-девять. Видите?
— Да, нашел, — ответил Карлос. Для удобства ремонтных бригад весь трубопровод был разделен на пронумерованные секции. — Мы посмотрим, что творится вокруг.
Баз был корректировщиком Падрика. Снайперские пары могли зарыться в снег и устроить себе почти настоящий маленький домик, но в нем не было спортивного канала. Однако приходилось с этим мириться. Закладка взрывчатки в холодном краю отнимала много времени. Чтобы заполнить ямы, требовалось несколько дней — и это при условии, что не выпадет снег. То, как продумана была диверсионная работа, поражало Карлоса. Один мерзавец только копал ямки и удалялся; позже второй мерзавец, проходя мимо, сбрасывал в них взрывчатку. Немного погодя еще кто-то появлялся, чтобы добавить к зарядам детонаторы. Наконец, приходил четвертый, собирал и настраивал устройство и взрывал издалека по его — или ее — усмотрению.
Они ждали более получаса. Никто не околачивался вблизи трубопровода, рискуя быть обнаруженным и допрошенным. Здесь вообще редко появлялись люди. И цель они могли выбрать на любом участке из двухсот километров трассы — от добывающего комбината в Денаве до перерабатывающего завода на побережье. Отряды Коалиции рассчитывали только на данные разведки, на искусство следопытов и на страх, который вызывала информация о пресечении диверсий.
Карлос остановил БТР, огляделся и заметил яму в снегу. Она оказалась около полуметра в глубину, и на дне действительно был проволочный капкан. Вполне вероятно, кто-то из окрестных жителей и впрямь охотился на грызунов, которые прокапывали в снегу ходы в поисках пищи.
— Пад, здесь капкан, — передал Карлос по рации. — Но это еще не означает, что не готовится диверсия.
— Ты параноик не хуже меня, парень…
— Давай-ка посмотрим ближе к городу, — предложил Маркус. Не снимая перчатки, он ткнул пальцем в карту. — Если найдем что-то еще, может быть, ты и прав.
— Только не отключайте канал связи, — добавил Падрик. — Тупицы из прошлого патруля оставили рацию в режиме передачи. Если бы они мне понадобились, я не сумел бы с ними связаться.
— Не беспокойся, на эту ночь тебе достались взрослые напарники, — заверил его Карлос. — Феникс и Сантьяго.
— А, эти ненормальные, что не носят шлемов. Не боятся выстудить мозги, которых нет.
— Мы тоже любим тебя, Пад…
— Ладно, гоните дичь на меня.
Карлос выключил фары и не спеша повел БТР вдоль трубопровода. Шум двигателя можно было услышать издалека, но порой они все же заставали врасплох людей, чересчур увлекшихся своими делами. К тому времени как они добрались до вероятного места выхода противника из Маранди, почти совсем стемнело. В морозной ясной ночи отчетливо замигали городские огоньки. До них оставалось не более двух километров. Граница проходила в сотне метров по другую сторону от трубопровода.
