Почти все коробки из лаборатории были уже погружены в машины, как вдруг из соседней с пунктом проката квартиры послышался грохот выламываемой двери.

— Уходим, все уходим! — истерично зашептал Владимир Геннадьевич и стал подталкивать программистов и охранников к выходу.

— Там же еще оборудование осталось! — оглянулся назад охранник.

— Да черт с ним! — прошипел Владимир Геннадьевич. — Нам бы, главное, спастись!

Вся компания, стуча каблуками, ринулась вниз по лестнице. В мгновение ока, быстрее, чем можно было ожидать от мужчин такой комплекции, они поскакали в машины, и те, с ревом набирая скорость, прыснули в разные стороны города. Навстречу им пронеслись машины с синими мигалками. Кто-то из соседей конторы-лаборатории заметил подозрительных парней, которые принялись выламывать двери, и вызвал милицию…

Мишка и Валерка в это время тоже на всех парах мчались к пункту проката. Торопливость их объяснялась одной простой причиной: в суете они совершенно забыли об аудиокарте, которая стояла в процессоре. Аудиокарту-то следовало отдать в студию звукозаписи, где она и была взята.

— Ну мы дураки! Ну мы дураки! — как заведенный, повторял Валерка. — Что же теперь будет? Она же пятьсот баксов стоит!

— Да подожди ты, мы еще успеем до того, как пункт проката закроют! — уговаривал его Мишка. — Либо попросим, нам прямо там ее вынут, либо возьмем компьютер до завтра. Приемщик же сказал, что можем вернуть его и завтра.

— Так-то оно так, но вдруг они раньше закроются, или что-нибудь еще произойдет?

— Вдруг не вдруг, — оборвал его Мишка, — давай лучше шевели ногами быстрее! Нечего языком молоть! Сейчас все и увидим!

Когда мальчишки примчались на место, дверь пункта проката была распахнута настежь.

— Ну вот видишь? — обрадовался Мишка. — Все еще здесь, на рабочих местах.

Однако на рабочих местах никого не было. Только издалека, как будто из соседней квартиры, доносился какой-то шум. То ли там боролись и дрались, то ли смотрели какой-то боевик по телевизору.

— А, вот и наш «ящик», — обрадовался Мишка. — Эй! Кто-нибудь есть? — крикнул он в сторону коридора. — Не пойму, ушли они, что ли? Ну ладно, давай заберем ящик, а завтра его принесем. Залог-то все равно у них остался. Приемщик же его не отдал.

— Ну ладно, — поглядывая на часы, согласился Валерка. — Давай шустрей, а то у меня еще дела есть.

Ребята подхватили коробку с процессором, запихали в сумку и, торопясь, пошли вниз по лестнице. Так они и не узнали, чем кончился боевик, который шел в соседней квартире.

Милиция, которая наконец справилась с «рыбаками», открыла дверь в пункт проката, но так и не узнала, что среди модемов и прочей аппаратуры, оставленной неизвестными хозяевами, отсутствовал один кейс компьютера.

Пока еще не стемнело, Мишка и Валерка, сгрузив дома кейс компьютера, поторопились в студию звукозаписи. Им нужно было вернуть взятое взаймы оборудование. Ну и, конечно, очень хотелось, чтобы кто-нибудь из спецов послушал их песню и вынес вердикт.

Дядя Паша и Алик вынужденно бездействовали. Звукорежиссер прослушивал старые ленты, помечая те записи, которые можно было стирать. Алик гонял какого-то монстра по подземным коридорам и, видимо, гонял довольно давно, потому что занятие это ему поднадоело. Так что ребят встретили с энтузиазмом.

— А, Маккартни и Леннон! — обрадовался дядя Паша. — Ну, заходите. Сотворили чего?

— Да, все сделали, — гордо ответил Валерка. — Вот микрофон, вот шнуры, в общем, все, что брали, кроме аудиокарты — вынуть еще не успели.

— А, ну это не к спеху, — зевнул Алик и поставил игру на паузу, так что его монстр завис в какой-то смешной позе, словно лягушонок, подброшенный вверх четырьмя лапами.

— Песенку-то свели?

— А как же! Вот даже компакт нарезали! — принялся рыться Валерка в своей сумке.

— Давай что ли послушаем! — глянул на часы Алик. — Уж пятнадцать минут, как Барыкин должен был приехать, но и этого черти где-то носят. Послушаем другую музычку.

Дядя Паша забрал у Валерки компакт-диск, вставил его в плейер, переключил какие-то тумблеры на микшерном пульте.

— Спектролайзер включи, — сказал Алик, — заодно проверим, как работает.

Песню слушали молча, без комментариев. Валерка, конечно, сделал бы ее погромче, так, чтобы огромные колонки, установленные в студии, пыжились бы от напряжения, но по опыту-то он знал, что звукорежиссеры редко слушают плоды своего труда, выворачивая ручку «громкость» на всю катушку. Громче — не значит лучше.

— А что? Нормально! — сказал Алик, как только запись кончилась. — Если это первая ваша песенка, так я вас просто поздравляю. И баланс нормальный, и инструменты звучат прилично. И певичка ноты вытягивает. Да и мелодия есть.

У ребят уши зарделись от гордости красными праздничными флагами.

— И куда вы ее теперь? -

— Хотим на конкурс один отослать, — поделился Валерка.

— На конкурс… — поскучнел Алик. — А вы что же, не знаете, что на конкурсах все места уже распределены до того, как эти конкурсы объявляются?

— Но все равно, пробовать-то надо?

— Пробовать надо! — подтвердил дядя Паша. — И работать надо. Вон, я смотрю, и Барыкин пришел.

— Да? — глянул в экранчик видеофона Алик. — Действительно, он самый.

— Ну, давайте, ребятки, сейчас у нас самое жаркое время начинается.

— Так когда ж аудиокарту занести? — напомнил Валерка.

— Потом, потом! — махнул рукой дядя Паша. — На той неделе заходите.

Едва тандем звукорежиссера и композитора примчался к Мишке домой, как, выхватывая друг у друга трубку радиотелефона, принялся названивать Кате.

— Слушай, Кать, давай к нам! — пригласил подружку Мишка. — Мы тебе такого расскажем, такого!

— Ничего он тебе «такого» не расскажет! — добавил Валерка. — Но приезжай все равно, новости есть.

— Хорошие или плохие? — уточнила Катя.

— Да хорошие, хорошие.

— Ну тогда я быстренько, — согласилась она.

«Быстренько» вылилось, правда, в полтора часа, хотя добираться от Мишки до Кати было от силы минут пятнадцать. Но что поделаешь с этими девчонками? Понятия о течении времени смещены у них в совершенно фантастических направлениях. Стоит мальчишке опоздать на место встречи, как девчонки возмущенно спрашивают, где можно «полтора часа шляться». А если сами они полтора часа «неизвестно где шляются», то утверждают, что всего лишь «задержались». Видите ли, тушь легла не так как надо, розовая кофточка к зеленым брючкам не подошла, застряли в замке ключи от квартиры. Тьфу! Даже противно слушать. Но терпеть приходится, так как других девчонок, точных и пунктуальных, не бывает.

Валерка, конечно, ожидая Катю, кипятился больше. Мишка в силу одной, но весьма весомой причины был к Кате более благосклонен. Но Валерка с ней не церемонился.,

— Ну вот, — сказал он Кате, открывая дверь. — Ты пришла как раз вовремя. Весь тортик мы уже съели!

— Как съели? — изумилась Катя. — Неужели мне ни одного кусочка не оставили?

— Не оставили, — буркнул Валерка. — А если бы оставили, то он бы уже протух за то время, пока ты до нас чапала.

— Да врет он все! — появился в коридоре Мишка. — Никакого тортика не было.

— А почему не было? — еще более жалобно пискнула Катя. — Я так надеялась!

— А, тогда мы… Мы тогда сейчас… — сориентировался Мишка. — Сейчас, две минуты.

Валерка и Катя не успели удержать его, как он, натягивая на ходу куртку, выскочил во двор.

— Стой, погоди! — закричал Валерка. — Ты деньги-то хоть взял?

— Взял, на пару пирожных хватит.

Пока Мишка бегал за сладостями, Валерка ввел Катю в курс дела. Он подробно пересказал ей, как и что говорили в студии, особо упирая на то, что студийщикам понравились голос певицы и композиторские изыски. Похвалу в свой адрес выпячивать не стал, выдвигая на первый план Мишкины заслуги. Так что акции Мишки в тот день поднялись чуть ли не до заоблачных высот. И песню-то он шикарную сочинил, и тортик-то он замечательный принес. И даже чай заварил такой, как надо: густой, ароматный и горячий. Прощаясь с тортиком, компания прослушала свою песню, потом прослушала ее еще раз, и в двадцатый раз, и в двадцать пятый раз, пока соседка снизу не принялась колотить гаечным ключом по батарее.