Товарищи, когда либеральная буржуазия, как бы кичась своей изменой, спрашивает нас: "вы одни, без нас, думаете бороться? разве вы заключили договор с победой?" — мы ей в лицо бросаем наш ответ: "нет, мы заключили договор со смертью!".

"Известия СРД" N 7, 7 ноября 1905 г.

Военное положение в Польше отменено. После реакционного безумия — политическая трусость, не смеющая даже дело репрессии доводить до конца.

Правительственное сообщение говорит, что военное положение «отрезвило» Польшу и ныне снято по ходатайству Скалона^*.

Этот кровавый маньяк, требовавший на днях расстрела мирных митингов — "вплоть до полного истребления!" — выставлен в сообщении ходатаем за права Польши.

Как будто нельзя было совершить отступление, не подчеркивая своего позора нелепостью мотивировки!

На провокацию военного положения пролетарская Польша ответила укреплением своих связей с пролетарской Россией.

На позорное отступление врага братская Польша ответит вместе с нами новым наступлением.

Да здравствует революционная борьба!

Да здравствует братство свободных народов!

"Начало" N 6, 19 (2 декабря) ноября 1905 г.

(5 ноября^*)

Царское правительство решило воспользоваться передышкой, наступившей в революционной борьбе после славных дней октябрьской забастовки; рассчитывая на утомление пролетариата, правительство бросило наглый вызов народу, объявив всю Польшу на военном положении, отправив пулеметы к голодающим крестьянам и поставив кронштадтских солдат и матросов перед угрозой расстрела.

Рабочие Петербурга сочли своим долгом дать новый урок царскому правительству и напомнить ему, что революционный пролетариат существует, бодрствует и готов отвечать ударом на удар.

Стачка-протест, объявленная Советом Рабочих Депутатов, началась 2 ноября в 12 часов дня и продолжается в настоящий момент с таким единодушием, которое превосходит даже январскую и октябрьскую забастовки. Этот новый революционный удар, нанесенный царскому правительству, не только показал удивительную энергию, неутомимость, сплоченность и дисциплину пролетариата, но и привлек к рабочим симпатии лучшей части армии и вместе с тем еще больше подорвал русские государственные финансы.

Единодушная забастовка петербургского пролетариата ясно показала царскому правительству и всему населению, что пролетариат не позволит молча душить граждан, восстающих против варварского деспотизма; поэтому Совет Рабочих Депутатов, считая необходимым беречь силы рабочих для решительного сражения, постановляет:

прекратить стачечную манифестацию в понедельник 7 ноября, в 12 час. дня.

Приглашая рабочий класс всей России поддержать в той или другой форме протест петербургского пролетариата против полевых судов, военного положения, смертной казни и зверских погромов черной сотни, Совет Рабочих Депутатов призывает сознательных рабочих удесятерить революционную работу в рядах армии и немедленно приступить к боевой организации рабочих масс, планомерно подготовляя таким образом последнюю всероссийскую схватку с кровавой монархией, доживающей свои последние дни.

"Известия СРД" N 7, 7 ноября 1905 г.

(6 ноября^*)

"Совет Рабочих депутатов констатирует, что энергичная борьба петербургских рабочих за немедленное введение 8-часового рабочего дня неопровержимо доказала, до какой степени это сокращение рабочего времени является жгучей потребностью рабочего класса, за которую он готов бороться до крайней степени.

Признавая в то же время, что для осуществления этой меры безусловно необходима широкая массовая организация петербургских и вообще российских рабочих в политические и профессиональные союзы, Совет Рабочих Депутатов настойчиво рекомендует петербургским рабочим приложить все усилия к скорейшему созданию союзов и всероссийских съездов, которые смогут выработать практический способ для осуществления 8-часового рабочего дня. Вместе с тем Совет Рабочих Депутатов рекомендует немедленно и дружно добиваться возможного сокращения рабочего времени, стремясь к скорейшему завоеванию организованным пролетариатом 8-часового рабочего дня".

"Новая Жизнь" N 7, 8 ноября 1905 г.

Революция развивает свое содержание с неутомимой энергией. Она захватила колоссальную массу и выработала могучую инерцию движения. Она даже не нуждается в заклинаниях, которые вызвали бы ее. Она игнорирует заклинания, которые пытаются ее остановить. Она действует со стихийной мудростью и стихийной жестокостью самой природы. Когда ей нужно достигнуть какого-нибудь результата, она делает десятки и сотни опытов; ряд частных поражений и неудач она превращает в ступени своей победы.

Январская стачка в Петербурге послужила вступлением к девятимесячному периоду стачечной мобилизации пролетарских сил. Революция нащупывала поле своих действий и вызывала десятки, сотни, тысячи разрозненных стачек. Итог этой работе подвела историческая стачка в октябре.

На этом этапе революция вплотную уперлась в вопрос: на чьей стороне армия? И она занялась практическим решением этого вопроса. Кронштадтское восстание, восстание в Севастополе^*. Оба восстания раздавлены. Но революция продолжает свою перекличку по армии. Из Варшавы телеграфируют заграничным газетам о мятеже литовского полка. Под Варшавой, в Рембертове, волнуются артиллеристы. В Волковышках и в Остроленце бунтуют драгуны. В Воронеже восстает под красным знаменем дисциплинарный батальон. Наконец, в Киеве знамя восстания поднимают саперы.

Разрозненные вспышки подавлены. У «мятежников» отнято оружие, судебно-полевая власть ведет розыски зачинщиков, военным пленникам царизма грозит расстрел. Все это — работа палача, автоматически опускающего кровавую секиру. Нельзя предвидеть, сколько героических голов еще отхватит палач. Но ясно одно: разрозненные военные восстания, единовременно в разных местах, дали ответ на поставленный революцией вопрос: армия не на стороне царизма, она на стороне народа.

Правда, военные восстания до сих пор терпят поражения. Генерал-лейтенант Меллер-Закомельский^* телеграфирует из Севастополя, что "мятежники в военных действиях выказали полное малодушие и неумелость". Бравый севастопольский полководец забывает, что военные «мятежники» могли проявить в восстании лишь ту «умелость», какую они приобрели в самодержавной казарме. За «неумелость» восстания прежде всего ответственны гг. Чухнины и Закомельские… Что касается «малодушия»… — не показалось ли генерал-лейтенанту малодушием то неизменное революционное великодушие, которое останавливается пред бойней, когда сомневается в исходе? Не генералам Порт-Артура и Мукдена бросать героической революции обвинение в малодушии! Но пусть они успокоятся и насчет «неумелости». Школа восстания, через которую революция проводит армию, даст ей несравненно высшую боевую подготовку, чем отупляющая и развращающая казарма.

Царизм восстановил против себя весь народ и зверски столкнул его с армией. Он нанес народу страшные раны, но восстановил против себя громадную часть армии. И тем не менее он сопротивляется. Он делает страшные усилия, чтобы поскорее довести дело до последней решающей схватки.