В основных политических вопросах "Русское Богатство" примыкало к либеральному народничеству, которое позднее консолидировалось в партию народных социалистов. Во время войны "Русское Богатство" стояло на оборонческой позиции. Те же номера этого журнала, которые вышли после Октября, были наполнены интеллигентским брюзжаньем против Советской власти.

"Русь" — большая ежедневная газета, выходившая в Петербурге до 1908 г. Во время революции 1905 г. отражала интересы либеральной буржуазии. Ее редактором-издателем был А. А. Суворин. В 1908 г. газета стала выходить под названием "Новая Русь".

Петрункевич, И. И. - до революции 1905 г. был одним из крупных земских деятелей. Несколько раз высылался в административном порядке — сначала в Костромскую губ., затем в Тверь и Смоленск — за участие в земском движении. В 1905 г. Петрункевич принимает самое активное участие во всех съездах земских и городских деятелей. Был избран членом делегации, шедшей к царю 6 июня 1905 г. с петицией о необходимости созыва народных представителей. С первого же дня основания кадетской партии Петрункевич становится ее видным и активнейшим членом. Был избран от Тверской губ. в I Государственную Думу, где на первом заседании произнес речь о необходимости объявления амнистии.

"Право" — еженедельный юридический журнал, выходивший в Петербурге с 1899 г., под редакцией Гессена и Лазаревского. Ближайшими сотрудниками были крупнейшие деятели либерализма — Кузьмин-Караваев, Набоков, Петражицкий, Трубецкой и др.

Вначале журнал был исключительно научно-юридическим органом, но впоследствии, под влиянием роста общественных сил, превращается в серьезный политический еженедельник. Особенно большое впечатление на либерально-демократические круги производили статьи кн. С. и Е. Трубецких, Петрункевича и др., требовавшие созыва народных представителей, широкой амнистии, всеобщего голосования и т. д. Журнал фактически являлся органом кадетской партии, отражая идеологию ее профессорски-интеллигентских слоев.

"Наши Дни" — ежедневная радикальная газета, выходившая с ноября 1904 г. взамен закрытого "Сына Отечества". Ее редактором был М. П. Невежин, издателем — С. П. Юрицын. В декабре 1905 г. за напечатание знаменитого финансового манифеста Совета Рабочих Депутатов газета была закрыта.

К началу войны японский флот имел: 6 броненосцев, 8 броненосных крейсеров, 12 легких крейсеров-разведчиков, 8 мореходных канонерских лодок, 19 эскадренных миноносцев, 9 эскадренных миноносцев меньшего размера и 19 номерных миноносцев.

Русский флот в общем был вдвое сильнее японского, но на Дальнем Востоке находилась лишь тихоокеанская эскадра в составе: 7 броненосцев, 4 броненосных крейсеров, 7 легких крейсеров-разведчиков, 6 мореходных канонерских лодок, 2 минных крейсеров, 12 эскадренных миноносцев, 12 эскадренных миноносцев меньшего размера и 10 номерных миноносцев.

Одного взгляда на карту достаточно, чтобы понять, какую огромную роль должны были играть морские силы в предстоящей войне. В японском плане войны первым пунктом было поставлено уничтожение или, по крайней мере, блокирование русского флота. Для достижения этого японцы предполагали произвести на него внезапное нападение без формального объявления войны, что уже было применено ими в отношении Китая в 1894 г. Выполнение японского намерения облегчалось тем фактом, что русский флот был разбросан по разным портам. К тому же, находившиеся в Порт-Артуре главные силы эскадры с 18 января были выведены из закрытой гавани и поставлены на открытом внешнем рейде, без принятия необходимых мер охранения. Как известно, 26 января русская порт-артурская эскадра была атакована японцами и потеряла ряд судов. Ослабленная этими потерями, она укрылась во внутренней гавани и на время отказалась от всяких наступательных действий. Пользуясь этим, японцы приступили к высадке 1-й армии Куроки на западном берегу Кореи. Адмирал Макаров, прибывший в Порт-Артур в конце февраля, пытался придать действиям флота более активный характер, но 31 марта он погиб на броненосце «Петропавловск», затонувшем от японской мины. После него флот вернулся к прежней пассивности, так как адмиралы Алексеев и Витгефт поставили главной целью — сбережение судов к последнему периоду войны. Пользуясь пассивностью порт-артурской эскадры, японцы, в период с 22 апреля по 10 мая, высадили 2-ю армию Оку уже прямо на берега Маньчжурии, всего в 100 километрах к востоку от Порт-Артура. Эта чрезвычайно рискованная операция была произведена без всякой помехи со стороны русского флота, хотя на море было еще равновесие сил. Войска 3-й, 4-й и 5-й японских армий также высадились, совершенно беспрепятственно, на берега Маньчжурии. Русский флот продолжал укрываться во внутренней гавани Порт-Артура, предоставляя сухопутной армии расхлебывать заваренную кашу. В стратегическом отношении присутствие флота в Порт-Артуре являлось даже вредным, так как желание выручить его побуждало сухопутную армию к отдельным наступательным операциям, нарушавшим общий план действий. Наконец, после неудачной попытки прорваться во Владивосток 28 июля, эскадра окончательно заперлась в Порт-Артуре, где и погибла, а ее экипаж и артиллерия вошли в состав сухопутной обороны крепости.

Макаров — адмирал. Большая часть его службы протекла в плаваниях. Получив весьма недостаточное школьное образование, Макаров всю жизнь учился, интересуясь всеми отраслями сложного морского дела. Его перу принадлежат многочисленные труды по разнообразным техническим вопросам, а также сочинение "Рассуждения по вопросам морской тактики". В конце девяностых годов, заинтересовавшись экспедицией к Северному полюсу, он выработал проект, по которому был построен ледокол «Ермак». К началу японской войны Макаров был главным командиром Кронштадтского порта. Предвидя разрыв на Дальнем Востоке, он усердно просил о переводе туда, но его не пускали. Вообще Макарова сильно недолюбливали в правящих кругах, считая его человеком беспокойным и чересчур самостоятельным. Узнав о выводе порт-артурской эскадры из внутренней гавани на внешний открытый рейд, Макаров написал управляющему тогда морским министерством адмиралу Авелану письмо, предупреждая его об угрожающей катастрофе, которая действительно и разразилась в ночь с 26 на 27 января. После того как положение на море было уже в корне испорчено, состоялось назначение Макарова командующим флотом на Дальнем Востоке. Прибыв в Порт-Артур 24 февраля, он нашел эскадру ослабленною материально, "при отсутствии потерь со стороны неприятеля", и — что еще важнее — в удрученном моральном состоянии. Командному составу не хватало необходимого тактического образования и даже простого уменья управлять своими судами при совместных действиях, вследствие чего почти каждый выход эскадры в море сопровождался какой-нибудь аварией. На этом фоне энергичная фигура адмирала Макарова выделялась тем ярче. Макаров погиб 31 марта на броненосце «Петропавловск», затонувшем от японской мины.

Все эти сухопутные поражения относятся к апрелю-сентябрю 1904 г. Первым из них было поражение в бою под Тюренченом (18 апреля 1904 г.), в результате которого русские потеряли сильную оборонительную линию на р. Ялу.

13 мая 1904 г. произошел бой у Цзиньчжоу.[76] Овладев Цзиньчжоуским перешейком, японцы открыли себе доступ на Квантунский полуостров и заняли Порт-Дальний, обратив его в базу как для армии, осаждавшей Порт-Артур, так и для армий, наступавших на север вдоль железной дороги. Третьим был бой при Вафангоу (1 и 2 июня 1904 г.), предпринятый с целью помешать, посредством наступления, осаде Порт-Артура, но окончившийся полной неудачей. Результатом следующего сражения при Ташичао[77] (10 и 11 июля 1904 г.) было отступление от Ташичао и потеря ветви железной дороги на Инкоу. Совершенно исключительное значение имело Лаоянское сражение (17–22 августа 1904 г.). Лаоян являлся центром сосредоточения русской армии в Маньчжурии, и на укрепление его с самого начала было обращено особое внимание. Ввиду этого оставление Лаояна произвело удручающее впечатление на русскую армию. Проигрыш наступательного сражения на Шахэ (22 сентября — 4 октября 1904 г.) хотя и не сопровождался особыми материальными потерями, но окончательно подорвал моральное состояние русской армии, так как за несколько дней до сражения в приказе от 19 сентября Куропаткин хвастливо объявил: "Пришло для нас время заставить японцев повиноваться нашей воле, ибо силы маньчжурской армии ныне стали достаточны для перехода в наступление".