Новая система создания благосостояния состоит из расширения глобальной сети рынков, банков, промышленных центров и лабораторий, мгновенно связывающихся друг с другом, постоянно обменивающихся огромными — и всевозрастающими — потоками данных, информации и знаний.

Это «быстрая» экономика завтрашнего дня. Именно эта ускоряющая, динамичная новая машина по производству благосостояния — источник экономического прогресса. В качестве такового она является также источником огромной власти. Быть отрезанным от нее — значит быть исключенным из будущего.

Тем не менее именно эта судьба ожидает многие из сегодняшних МРС, или «менее развитые страны».

По мере того как основная мировая система производства благосостояния набирает обороты, страны, которые хотят продавать, должны будут действовать со скоростью тех стран, которые в состоянии покупать. Это означает, что медленные экономики должны будут ускорить свои нервные реакции или потерять контракты и инвестиции и окончательно выбыть из соревнования.

Ранние признаки этого уже можно заметить.

Соединенные Штаты в 80-х годах потратили 125 млрд. долл. в год на одежду. Половина ее произведена на фабриках с дешевым рабочим трудом, рассеянных по всему миру от Гаити до Гонконга. Завтра большая часть этой работы вернется в Соединенные Штаты. Причина тому — скорость.

Разумеется, изменения в налогах, тарифах, курсах обмена валют и другие факторы все еще влияют на бизнес, когда делаются заграничные инвестиции или решения о покупке. Но гораздо более фундаментальными в конце концов являются изменения в структуре стоимости. Эти изменения, являющиеся частью перехода к новой системе создания благосостояния, уже приводят к возвращению фабрик и контрактов домой, в Соединенные Штаты, Японию и Европу[468].

Корпорация Тэнди, главный производитель и продавец электронной продукции, не так давно вернула свое производство компьютеров Тэнди из Южной Кореи в Техас. Хотя азиатский завод был автоматизирован, завод в Техасе работал на основе «абсолютно непрерывного» потока и имел более сложное оборудование для тестирования. В Виргинии Тэнди основала полностью автоматизированный, работающий без участия человека завод для выпуска пяти тысяч мегафонов в день. Их поставляют японские производители, которые раньше изготавливали их в странах Карибского бассейна, где низкая стоимость рабочей силы[469].

Разумеется, компьютерная промышленность работает с чрезвычайно большой скоростью. Но даже в промышленности, имеющей более медленную скорость, компания Эрроу, один из крупнейших американских производителей рубашек, недавно перенесла 20% своего производства платьев и рубашек обратно в Соединенные Штаты после 15 лет оффшорного производства[470]. Фирма Фредерик Аткинс, покупатель для американских универмагов, увеличила отечественные закупки с 5% до 40% за три года.

Эти сдвиги вызваны, хотя бы частично, возрастающей важностью времени в экономике.

«Новая технология, — сообщает журнал «Форбс», — дает отечественным производителям одежды важное преимущество перед их азиатскими конкурентами. Из-за быстро меняющихся тенденций в моде и практики смены стилей не меньше шести раз за год розничные торговцы хотят иметь возможность держать товарные запасы на низком уровне. Это требует быстрой реакции изготовителей, которые могут предложить быстрый оборот небольших партий всех стилей, размеров и цветов. Азиатские поставщики, находясь на другом конце света, обычно просят делать заказы за три месяца или более».

Напротив, итальянская группа Бенетон поставляет межсезонные новые заказы в течение двух-трех недель[471]. Благодаря своей электронной сети Хаггар Аппарель в Далласе сейчас способен обновлять поставки своим 2500 заказчикам каждые три дня вместо ранее требовавшихся семи недель.

Сравните это с ситуацией в Китае, с которой столкнулись производители, испытывающие потребность в стали.

В 1988 г. Китай ощутил самую сильную за последнее время нехватку стали. Тем не менее пока фабриканты требовали поставок, 40% общего годового производства страны оставалось на складах Генеральной корпорации по хранению и транспортировке — ГКХТ. Почему? Потому что это предприятие — как бы невероятно это ни показалось гражданам стран с быстрой экономикой — осуществляет поставки только дважды в год.

Тот факт, что цены на сталь взлетели запредельно, что из-за дефицита начал формироваться черный рынок, широко распространилось мошенничество и что компании, нуждающиеся в стали, стояли перед лицом кризиса, ничего не значил для менеджеров ГКХТ. Эта организация просто не была готова делать более частые поставки[472]. Хотя это несомненно крайний пример, такие случаи не единичны. «Великая стена» отделяет быстрых от медленных, и эта стена поднимается все выше с каждым минувшим днем.

Эта культурная и технологическая «Великая стена» объясняет, частично, высокий уровень провалов совместных проектов между быстрыми и медленными странами.

Многие сделки срываются, когда поставщик из медленной страны не соблюдает установленные крайние сроки. Разная скорость экономической жизни в этих двух мирах создает кросскультурную статику. Должностные лица в медленной стране обычно не понимают, как важно время для партнера из быстрой страны — или почему оно имеет такое значение. Требования ускорить кажутся неразумными, нахальными. Однако для партнера из быстрой страны нет ничего важнее. Задержанная поставка воспринимается почти так же, как сорванная поставка.

Возрастающая стоимость ненадежности, бесконечных переговоров, неадекватного прослеживания и контроля и запоздалых ответов на требования почти немедленной информации еще больше уменьшают конкурентоспособность низко оплачиваемого ручного труда в медленных экономиках.

А также расходы вследствие задержек, отставания, нерегулярности, бюрократических проволочек и медленного принятия решений — не говоря уже о необходимости давать взятки, чтобы ускорить дела.

В развитых экономиках скорость принятия решений становится важным моментом. Некоторые управляющие ссылаются на список «решений в процессе принятия», или РПП, как важной ценности, вроде «работы в процессе выполнения». Они пытаются заменить последовательное принятие решений «параллельной обработкой информации», которая порывает с бюрократизмом. Они говорят о «скорости на рынок», «быстрой реакции», «быстром времени цикла» и «конкуренции во времени».

Увеличение точности определения времени, требуемое такими системами, как «доставка вовремя», означает, что продавец должен отвечать гораздо более жестким ограничительным требованиям выполнения графика, чем раньше, поэтому легче, чем когда-либо, поскользнуться.

В свою очередь, по мере того как покупатели требуют более частых и своевременных поставок из-за океана, поставщики из медленных стран вынуждены держать более крупные товарные запасы или буферные склады за свой счет, рискуя, что хранящиеся товары скоро станут устаревшими и не будут продаваться.

Новый экономический императив очевиден: заграничные поставщики из развивающихся стран или усовершенствуют свою технологию до уровня мировых стандартов скорости, или они будут грубо отрезаны от своих рынков, пав жертвой эффекта ускорения.