Маша вошла в дом. На плечи у неё была накинута кожаная куртка. Михаил закрыл дверь на замок, хотя раньше этого не делал. Он жестом пригласил её в комнату. Она вошла и присела на край кровати. Не зная, что сказать, Михаил предложил ей что-нибудь выпить, но она, улыбнувшись, отрицательно покачала головой и сказала:
-Миша, не стоит всегда уходить от главного. Ты, ведь, не это хотел сказать?
-Я люблю вас.
-Я знаю, но почему "на вы"?
-Я боюсь, что между нами может что-то произойти, и не представляю, что будет с моей жизнью после этого. Ведь у меня жена, семья...
-Это не совсем то, о чем имеет смысл сейчас размышлять. Кстати, это типично женский подход - придавать такое значение сексу.
-Я говорю не о сексе, я имею в виду то, что это будет последний удар, и я не смогу его вынести без последствий для всей моей более-менее устоявшейся жизни.
-В конце концов, это твоя жизнь, нужно подняться повыше, над всем этим, и оценить всё это беспристрастно. Что для тебя важнее, продолжить существование в этом болоте, или, наконец, начать жить?
-Рождённый ползать - летать не может. - Михаил горько улыбнулся.
-В твоём случае, как раз, наоборот.
-В каком смысле?
-Рождённый летать, конечно, может научиться ползать, но ему придётся нелегко. И часто, очень часто, ползая, он будет задевать ползающих рядом, своими длинными размашистыми крыльями. -Маша посмотрела ему в глаза. Пауза продолжалась несколько секунд, после чего она резко шагнула к нему и поцеловала его в губы.
Всё, что его сдерживало, исчезло. Он вдруг почувствовал, именно почувствовал, без помощи мыслей, что это его женщина, что только с ней он сможет стать счастливым по-настоящему. Он понял, что отдал бы всё, что у него есть, даже за одну возможность просто быть с ней рядом. А если не просто рядом...
Они оказались на кровати, свет погас и он каждой клеточкой почувствовал её прикосновение. Это было ни с чем не сравнимое ощущение, он понял, что до сих пор не имел и малейшего понятия о том, что может происходить между мужчиной и женщиной. Михаил почувствовал, словно тысячи огненных ниточек, до сих пор запутанных в бесполезные клубки, расправились и сплелись с её нитями. Они буквально стали единым целым, и через их сплетённые тела и души хлынул мощный поток энергии. Он никогда не испытывал ничего подобного.
Он проснулся, когда в окно заглянуло солнце. Он не мог вспомнить, когда это прекратилось и сколько продолжалось. Она лежала рядом, и её волосы, рассыпавшись по подушке, искрились в луче утреннего солнца. Он наклонился к ней и поцеловал в плечо. Запах волос всколыхнул воспоминания о вчерашнем. Ему в голову пришла мысль, что за всю ночь он не разу не представил, как он выглядит со стороны, а по Кастанеде это называется остановкой мира. Воистину, остановись, мгновенье, ты прекрасно...
Глава 9
Даша вышла из клуба. Асфальт был мокрым, видимо прошёл небольшой дождь, не было луж. Она пошла по направлению к проспекту, где, по её мнению, машину в нужную сторону было поймать легче, чем в тёмном переулке, освещаемом только уродливыми, зловеще красными отблесками вывески Васиного клуба.
В городе никогда не бывает тьмы. В городе бывают только сумерки, трещина между мирами, как выразился вышеупомянутый Карлос Кастанеда. В этих сумерках люди попадают в удивительные состояния на грани сумасшествия, в которых окружающее пространство меняется, приобретая неизвестные до этого свойства. Даша шла по переулку, когда начался мелкий, но сильный дождь. Она накинула капюшон и ускорила шаг. Её внимание приковало асфальтовое покрытие дороги, видимо отремонтированное недавно и не без участия денежных влияний со стороны Васи. Оно было зеркально гладким, а покрытое водой, казалось поверхностью глубокого канала, по которому изредка, как катера на воздушной подушке проносились мокрые машины, вырезая из темноты неправильной формы конусы, наполненные косыми струями дождя. Даша увидела, как в этом асфальтовом зеркале отражаются все огни, и представила, что это не просто отражение, а другой мир, проступающий лишь, когда его никто не видит, а она лишь случайный наблюдатель, пока незамеченный, но способный разбить всю картину одним своим присутствием, как только её заметят. Она настолько поверила в свою фантазию, что даже стала различать небольшую разницу между действиями реальных предметов и их отражений, но потом записала это на счет коктейля и его сомнительных ингредиентов.
Даша вышла на проспект, и он показался ей необыкновенно ярко освещённым после тёмного переулка. Смирившись с тем, что ей ещё некоторое время придётся находится под действием коктейля она подняла руку и стала ловить машину. Дважды её приглашали "покататься", но она в нескольких словах заставляла приглашавших продолжить свои поиски. В конце концов, около неё остановилась потрепанная "четвёрка", и когда водитель просто спросил: "Сколько", Даша поняла, что это частник, пытающийся заработать себе на бензин, а не сексуальный маньяк, желающий подцепить кого-нибудь для дальнейшего растления. Окончательную веру в чистоту его намерений в неё вселили очки водителя, судя по которым можно было без труда представить сумму, в которую ему обошлась мед. комиссия. Его движения за рулём были точны, видно было, что этот человек водит машину уже не один десяток лет. Казалось, что он знает, когда переключится светофор, где нужно снизить скорость, чтобы избежать неприятного торга с ГИБДД.
Дождь прекратился, небо очистилось и стало темнее, так как тучи перестали отражать свет города. Дашу стала смущать тишина, царившая в салоне. Она захотела что-нибудь сказать, и в голову ей пришёл один анекдот, который ей на днях рассказала по телефону подруга. Реакция водителя была неожиданной, он засмеялся, но каким-то театральным смехом, звук которого заставил её вздрогнуть. Она взглянула на водителя и увидела, что тот сильно покраснел, а глаза стали блестеть. Она подумала, пытаясь побороть свой необъяснимый страх, что смех этого человека испугал её только потому, что она его видит в первый раз, и большинство её знакомых смеётся ещё более пугающе, а она просто привыкла и не замечает. Но шофер неуловимо изменился, движения остались точны и рассчитаны, но глаза, словно, переродились. Он, прищурившись, повернулся к ней и спросил:
-Хотите анекдот?
-Давайте, - произнесла Даша, которой от этого вопроса захотелось выпрыгнуть из машины на ходу.
Он ещё раз прищурился и с улыбкой начал: "Женщина ловит машину, но когда её довозят до места, оказывается, что она забыла деньги. Водитель разворачивает машину и увозит её за город. Он выезжает на поляну и стелит на траве простыню. Женщина говорит:" Пожалуйста, не надо. У меня четверо детей." На что водитель отвечает:" А у меня тридцать кроликов. Рви траву и складывай на простыню""
Он засмеялся ещё страшнее, чем прежде и перевёл глаза на дорогу. Даша почувствовала себя неуютно и попробовала отшутиться:
-Но я-то деньги не забыла.
-А я не развожу кроликов.
Водитель перестал улыбаться и сделал настолько резкий поворот, что Даше показалось, что машина перевернётся. Они оказались в тёмном переулке, одном из тех, о существовании которых не знают ни дорожные службы, ни люди, ответственные за наружное освещение, ни ,скорее всего, даже Бог. Во время поворота очки слетели с лица, и глаза его оказались маленькими и неестественно выпученными. Он бросился на неё, и она поняла, что не сможет оказать сопротивления, если не выберется из машины. Она закричала прямо в лицо, сумасшедшее лицо, с выступившими на лубу синими венами и, размахнувшись, вонзила в щёку ногти. Руку пронзила боль, говорившая, что несколько месяцев ей не придётся делать себе маникюр, но цель была достигнута, маньяк отклонился назад. Она ударила его локтём по лицу и, с трудом открыв дверь, вывалилась наружу. Она не успела встать, когда почувствовала, что липкие пальцы сжались вокруг её щиколотки. Даша издала ещё один протяжный крик, но за её спиной раздался глухой удар, и рука, удерживающая её разжалась. Она вскочила и резко повернулась. Маньяк лежал наполовину высунувшись из машины, уткнувшись лицом в асфальт. Рядом с ним стоял, прислонившись к задней двери человек. Даша не могла различить его лица, так как он стоял спиной к освещённому проспекту. Она перевела взгляд на неудавшегося насильника, и спросила:
