— Заруби у себя на носу, ты здесь никто и ничто. Звать тебя никак. Поэтому не указывай, что нам делать. Паша, дай мне ружье и освободи родственников Виктора. Не ввек же им так сидеть, — приказал Кривонос. Затем приблизился к столу, взял с него пистолет, повертел его в руках и сунул себе в карман. В сторожке сейчас хозяином был он, и никто не осмелился ему возражать.

— Вижу, Денис, что ты вооружился.

— Это не мой пистолет, а Вовкин.

Тем временем Паша подошел к нашей скамье. Складным ножом перерезал веревки у нас на запястьях и, чему я был немало удивлен, дружески похлопал меня по плечу. Случаются же чудеса на свете!

— Благодари Басмача и Кастру. Это они разыскали нас на полигоне и рассказали про вас, — шепотом сообщил он. — Иначе, Володя, я бы вам не позавидовал. Истлели бы где-нибудь на свалке ваши косточки.

— Что ж, большое им спасибо. Вероятно, ребят замучила совесть, и они решили исправиться, — негромко ответил я. — Я-то считал, что они нас бросили.

— Нет, Басмач и Кастра следили за тем, что происходило в сторожке. Потом, когда вас поколотили и связали, они побежали за нами. Хорошо, что успели. Мы собирались уже уезжать. Не ночевать же нам на мусорном полигоне.

— Надо же, какие молодцы, — пробормотал Гера.

— Они нас просто спасли, — добавила Шура.

Между тем в центре комнаты, у стола, Денис, взяв под руку Кривоноса, убежденно ему говорил:

— Напрасно Паша их развязал. Это ошибка с вашей стороны. Понимаешь, Генка, тут такая тема. Мы можем здорово разбогатеть. Истинная правда. Давай выйдем из сторожки, и я все тебе объясню. Обещаю, что ты не откажешься от моего предложения.

— Не хочу я с тобой никуда выходить, — поморщился Кривонос, освобождая свою руку. — Объясняй здесь.

— Лучше выйдем. Чтоб подальше от посторонних ушей.

— Еще раз повторяю: не хочу я с тобой никуда выходить. Свалка мне осточертела. Ничего, кроме свалки, я не вижу. Говори здесь или вообще заткнись.

— Ладно, будь по-твоему. Понимаешь, Генка, вот с этих трех субчиков, — ткнул Денис на нас пальцем, — можно срубить огроменные бабки.

— С этих?

— Конечно, с этих! С кого ж еще?! Ты чего тормозишь?! Слушай меня внимательно. У них оказались все бабки Виктора. Принадлежат они им не по праву, а так — по чистой халяве. Покойник нас обделил. Он обирал нас при жизни и обделил после смерти. Ловко, да? Давай прижмем их как следует. И, знаешь, сколько бабла с них вытрясем? Закачаешься! — возбужденно произнес Денис.

— Помню-помню. Деньги у Виктора водились, — согласился Кривонос. — Деньги — немалые.

— А я о чем тебе толкую?! Ты же, как слабоумный. Дошло, наконец? Если вы с Пашей нам посодействуете, то мы вас тоже возьмем в долю. Верно, пацаны?

Алекс и Фролик помедлили, переглянулись и кивнули. Но кивнули без всякого энтузиазма.

— Возьмем, Денис. А куда деваться? Разве у нас есть выбор? — буркнул Фролик.

— Постойте, ребята, я чего-то не понимаю. С какой, спрашивается, это стати? Зачем нам заниматься благотворительностью? Мы долго проворачивали это дело. Готовились к нему, разрабатывали, рисковали. Тратили свои личные средства. Так почему сейчас мы должны с кем-то делиться? Когда нам осталось всего лишь спокойно забрать деньги. Нет, у нас не было такого уговора, — запальчиво заявил Гарик. — Поэтому я категорически возражаю.

— Не жмись, денег Виктора хватит на всех, — сказал Денис, повернувшись к Гарику. — Без Гены и Паши нам не справиться. К тому же мы на их территории.

— За что я тебе безмерно благодарен. Но зачем нам нужно было забираться на эту вонючую свалку? На чью-то чужую территорию? Территорию, вдобавок, кишащую блохами, — спросил он, закатывая глаза кверху. — Совершенный идиотизм!

— Вовсе не идиотизм. У нас не было другого места, чтоб надежно спрятать эту тетку.

— Дениска, не возьму я в толк, что это за разнаряженный крысеныш у тебя возникает? Все вякает и вякает. Кто он вообще такой? — поинтересовался Кривонос.

— Да я ж тебе говорил, что — это Гарик. Ухажер Вики. Живет в Москве. Менеджер из бутика. Парень надежный. Только иногда его заносит.

— Значит, заносит? Ну-ну. Вон Вова, насколько любит зубоскалить — и то молчит как рыба.

— Увы, Генка, не моя ситуация. Я теряюсь, когда много людей. Теряюсь, и начинаю заикаться, — скромно отозвался я со скамьи, разминая затекшие руки. Как мне было их не разминать, если они стали почти как у Венеры Милосской? Совсем не чувствовались! А вдруг придется снова драться? Как мне тогда сражаться? Позор один!

— Верно, с Володей изредка бывает, — подтвердила на всякий случай Шура. Разумеется, в виду она имела не мои онемевшие руки, а заикание.

— Видишь, Дениска, человек стесняется. Неудобно ему выступать. Хоть у него и есть на то повод. А этот твой Гарик заливается курским соловьем. Скажи ему, чтоб заглох. Пускай валит в свой бутик, рыло свиное. А здесь, на свалке, мы как-нибудь и без него разберемся. Сами с усами.

— Э-э, нельзя ли вежливее! Мы не в колонии-поселении строгого режима! Нечего хамить! — возмутился Гарик.

— Довольно, угомонись! — осадил его Денис. — Не зарывайся. Не забывай, где ты находишься. Клянусь, иначе тебя тут похоронят.

— Представь, я это понял. Они похожи на могильщиков.

— Ну и друзья у тебя, Дениска. Шваль какая-то, а не парни. И пошел с ними на такое серьезное дело. О чем ты думал? Нет, с тобой не соскучишься. Потому как ты, по моему мнению, конкретный придурок, — хмыкнув, проговорил Кривонос. — Одна дочка Марека в твоей шайке еще ничего. Смазливая девчонка, хоть и змея подколодная.

— Мерси, Генка, за комплимент, — сухо произнесла та. — Я глубоко польщена.

— Пожалуйста, Вика, радость моя, — церемонно поклонился он. — Если не секрет, сколько же ты, Дениска, надеешься в общей сумме получить?

— Четверть миллиона баксов. Как, впечатляет? Это только для начала. На первом этапе. Вам с Пашей мы отстегнем двадцать процентов, — сказал Денис.

— Двадцать процентов? Двадцать процентов много для них, — буркнул Гарик.

— Нормально. В самый раз.

— Неплохо бы от двухсот пятидесяти. Только для начала. На первом этапе, — заметил Кривонос. — Однако никаких денег у них нет.

— Ошибаешься, есть, — усмехнулся Денис.

— Конечно, есть, — вторил ему Гарик.

— Это вы оба ошибаетесь. Толкую вам, что нет. Усекли? Если бы у них были такие деньги, то они бы вели совсем другую жизнь.

— Они хитрые. Они притворяются простачками и всех нас дурят почем зря, — не согласился Денис.

— Верно, — поддакнул Гарик.

— Хитрые не хитрые. Но денег Виктора у них нет. Физически нет. И говорить о них я больше не хочу. Надоело. Меня сейчас волнует другая тема. Помнишь, Дениска, ту историю, которая случилась между тобой и Виктором?

— Ну, помню.

— История, по-моему, очень темная. Но я в нее не влезал. Потому как в итоге я от нее выиграл.

— И выиграл немало, — подтвердил Денис.

— Расскажешь?

— Нет. Как-нибудь в следующий раз.

— Ладно, история давняя. Не будем ее ворошить, — согласился Кривонос. — Но то, что ты сейчас творишь на свалке, переходит все рамки. За кого ты меня принимаешь? За идиота? Врешь мне в глаза, что кому-то надо спрятаться в сторожке Виктора. Но сам прячешь в ней похищенных тобой людей. Что за дела?! Кем ты выставляешь меня перед народом?! Прикинь, ко мне прибегают бомжи и рассказывают, какой за беспредел творится на моей свалке. Я стою, и знать ничего не знаю. Ни ухом, ни рылом. Выходит, что я не хозяин на своем мусорном полигоне?! Нет, так не пойдет, — заявил он, перехватил поудобнее помповое ружье и направился к Денису. — Я считаю, что тебя следует проучить. Чтоб другим не было повадно.

— Слушай, Гена, что ты собираешься делать? — с тревогой спросил тот, пятясь назад.

Кривонос не ответил и приблизился к Денису. Мгновение помедлил и внезапно ударил его снизу вверх прикладом ружья в челюсть. У Дениса лязгнули зубы, и дернулась голова. Он непроизвольно отступил на шаг, покачнулся и упал навзничь на пол.