Сказать, что я удивился, значило бы, ничего не сказать!

— Здравствуй, Володя, — слабым голосом произнесла она и, с долей театральности, упала мне на грудь. Что ни говори, все женщины прирожденные актрисы. Однако мой сегодняшний сон оказался в руку. По крайней мере, я испытал такое же потрясение, как, наверное, и при встрече в реальности с живым Помойником.

— Ну-ну, Марина. Не надо плакать, — пробормотал я. — Все хорошо.

— Прости, я не могу сдержаться. Слезы льются помимо моей воли. Я успела даже позабыть, как ты выглядишь.

— Мариночка, прелесть моя, какими судьбами? — проговорил Гера, появляясь в коридоре. Между прочим, он всегда питал к ней глубокую симпатию и самые нежные чувства. В тайне от Шуры.

Чтобы Марина могла ему ответить, я бережно отстранил ее от себя.

— Не спрашивай, Гера, Так нескладно все получилось. Я рада тебя видеть. Мне не хватало вас всех. А это?.. — поинтересовалась она, имея в виду Татьяну, стоявшую в коридоре за его спиной.

— Извини, — опомнился я. — Марина, познакомься, это — Татьяна. Татьяна, это — Марина.

Они вяло и сухо, с постными физиономиями, пожали друг другу руки. Ни первая, ни вторая не произнесла обычной фразы, принятой в подобных случаях. Что, дескать, им очень приятно или что они польщены этим знакомством. По всему выходило, что обе они были не польщены и что им это было не слишком приятно.

— Можно, я разденусь? — спросила Марина, впрочем, не торопясь этого сделать, а утирая слезы на глазах согнутым указательным пальчиком.

Я невольно засмотрелся на ее красивое лицо, поражающее похожестью двух своих половин — левой и правой. Есть примета, согласно которой перед смертью лицо человека приобретает симметрические черты. Но у Крохли оно их не приобрело. Марина же, напротив, давно уже ходит с такими чертами и ничего — жива-здорова. Тьфу-тьфу-тьфу. Чтоб не сглазить. Верь, называется, после этого приметам!

Татьяна поймала мой взгляд, и нахмурилась. Что ж, теперь у нее прибавится причин именовать меня бабником. Особенно в приступе ревности. Я отчетливо представил, как она стукает меня чугунной сковородой по голове. Приговаривая: Вот тебе Вика! Вот тебе Юлька! Вот тебе Маринка! Вот тебе я! При этом при каждом ударе я приседаю до земли и, залихватски охая-ахая, вытягиваю вперед руки, словно исполняю русскую народную пляску «Барыня». Но, справедливости ради, по отношению к Марине ее подозрения были не совсем беспочвенны. Я действительно по ней соскучился.

— Насилу вас отыскала, — заметила Марина. — Ведь мне никто не объяснил, где конкретно ты находишься. Где там улица, дом? Сам поселок? У меня был один твой адрес. Плохо без путеводителя.

— Естественно, путеводитель тебе бы не помешал. Но главное, что ты нас отыскала, — сказал я, помог Марине снять длинный бежевый плащ и повесил его на вешалку. Потом проводил ее на кухню и усадил на стул, предварительно освободив его от разного барахла, сваленного на него.

— Выпьешь с нами пива? Свежего, баночного. Или хочешь кофейку? Растворимого, бразильского, — любезно предложил я.

— Спасибо, я ничего не буду. А у вас здесь чудненько, — нашла она, озираясь по сторонам.

— Целиком заслуга Татьяны. Она постоянно прибирает в квартире. Бывает, что круглые сутки напролет. Вообще она редкая рукодельница. Прямо Марья-искусница, — произнес я, чувствуя себя последним подхалимом. Но кому, спрашивается, охота схлопотать чугунной сковородой по башке? Это — больно. Да и роняет мужское достоинство. А так, глядишь, смилостивится и пощадит. Ограничится для стуканья всего лишь алюминиевой сковородой.

— Значит, Володя, тебе повезло.

— Еще бы, — кивнул я, ощупывая свою пока еще неповрежденную голову.

— Только он этого не ценит, — сказала Татьяна.

На миг я отвлекся от того, что происходило на кухне. Я подумал: вот хорошо было бы соединить воедино мелодичный голос Татьяны и ее умение носить тесные бюстгальтеры с красивым симметричным лицом Марины и ее пикантностью. Далее, добавить в ту же корзину ладную фигурку Вики и ее ухоженные яркоокрашенные ногти с роскошными рыжими волосами Юльки и ее веселый легкий нрав. Конечно, идея соединения черт разных людей для создания одного, была вовсе не нова. Но зато какова по сути! Получилась бы просто неотразимая и сногсшибательная красавица. Разве можно было бы поставить с ней в один ряд любую из модных ныне фотомоделей? Тысячу раз нет!

— Только он этого не ценит, — повторила Татьяна. — Куда ты опять отъехал?

— По делам, — ответил я, возвращаясь на землю. — Научно-исследовательским.

— Вот так всегда с ним.

— Да. С ним бывает подобное, — вспомнила Марина.

— Заблуждаешься, Таня. Я ценю твои заслуги, — заметил я. — Марина, ты нас прости. Мы сегодня не в своей тарелке. Сейчас мне нужно позвонить. У нас крупные неприятности.

— У нас горе, — произнес Гера.

— Я знаю, — негромко проговорила Марина.

— Откуда? — невольно вырвался у всех нас троих один и тот же вопрос.

— Мне сказал Денис.

— Это твой… — осекся я.

— Ну да. Денис и похитил Шуру, — ответила Марина и, набравшись духа, продолжала: — Я обратила внимание, что последние дни он ведет себя как-то не так. Как-то странно. Ходит то слишком угрюмый, то слишком возбужденный. Потом я случайно услышала этот его телефонный разговор. Он мне очень не понравился. А вчера мы с ним поругались. В запале он мне все и рассказал, — она сделала паузу, и Гера с изяществом, совершенно для него не присущим, сунул ей в руку стакан пива.

— Спасибо, а то у меня пересохло в горле… У нас с ним вышел жуткий скандал. Стены дрожали… Денис сказал, что похитил Шуру потому, что ты и Гера задолжали ему крупную сумму денег. Что иначе ему никак не удастся ее с вас получить.

— Брешет, пес шелудивый! Ничего мы ему не должны! Ни копья! — гневно заявил Гера. — Да кто вообще этот Денис? Откуда он взялся на нашу голову?

— Знамо откуда, с Украины. Там много таких гарных хлопцев. Он нынешний сожитель Марины, — охотно пояснила Татьяна. — Володя мне поведал о ее похождениях.

— Вернее, это не вы задолжали Денису, а Виктор — ваш родственник. Я оговорилась, — смущенно улыбнулась та, пропустив колкость Татьяны мимо ушей.

— Ага. Так-то будет справедливее, — кивнул Гера.

— А откуда он знает дядю Виктора? — спросил я. — И какое он вообще имеет к нему отношение?

— Как же, Володя? Самое что ни на есть прямое. Денис же работал раньше вместе с ним на городской свалке. Был одним из его ближайших помощников. Потом он перебрался в Москву и обзавелся в ней своим небольшим бизнесом. Компанией по вывозу мусора.

— Вот оно что, — протянул я.

Я вспомнил, что Денис с первого взгляда вызвал у меня антипатию. Но, выходит, дело было не только в том, что он увел у меня Марину и без спросу носил мою одежду. Как бы, в придачу к отбитой женщине. Вероятно, я инстинктивно почувствовал, что Денис держит за пазухой еще один камень. Ведь тогда он к тому же нацеливался на деньги моего дяди, о существовании которых в ту пору я и не подозревал.

— Между нами сразу возникла взаимная неприязнь, — заметил я.

— Что было, то было, — согласилась Марина.

— Вот кто оказывается тот гнусавый тип из телефона.

— Он — Денис. Я потребовала у него, чтобы он немедленно отпустил Шуру и извинился перед всеми вами.

— Нужны нам его извинения, — буркнул Гера.

— Но он наотрез отказался, — продолжала Марина. — Не захотел даже слушать мои доводы. Наорал на меня и пообещал убить, если я кому-нибудь проговорюсь, что это он похитил Шуру. Откровенно скажу, я перетрусила. Он не шутил. Вид у Дениса был страшный. Как у реального психопата. Я притворилась, будто бы приняла его сторону. А позже, когда он отправился в киоск за сигаретами, убежала к Лидке. Помнишь ее, Володя? Раньше она работала официанткой в китайском ресторанчике. Мы ходили еще с тобой к ней в гости.

— Разумеется, отлично помню, — ответил я. — У нее, по-моему, страсть ко всему китайскому.

— Точно. Совсем тронулась умом, старуха, на этой почве. Осталось одну веру сменить и сделать пластическую операцию на лице. Словно бы мало без Лидки китайцев на белом свете. Умрешь с ней. Но подружка она надежная. Стало быть, я переночевала у нее, а утром поехала к тебе в Вихляево. К счастью, у меня сохранился твой адрес.