«Майкл привык быть единственной звездой в этой семье, - размышлял один из друзей. - Он не привык чтобы кому-нибудь другому уделялось столько внимания, сколько сейчас - Джанет. Дошло до того, что брат не желал разделять всеобщего восхищения, опасаясь, что сестра украдет его лавры. Вот до чего дошло. Джанет ведь тоже очень честолюбива, хотя и боится это признать. Она не хотела откровенно сказать, что мечтает быть такой же знаменитой, как Майкл Джексон».

«Майкл, может, и не хотел, чтобы она прославилась но не ее вина в том, что она этого хотела», - полагал Макклейн

В сентябре 1986 года прошла презентация короткометражного фильма-истории Майкла Джексона «Capitain ЕО» сразу в Epcot Center во Флориде и в Диснейленде города Анахайм, в Калифорнии. Это был, пожалуй, самый дорогостоящий и наиболее разрекламированный короткометражный фильм (всего 17 минут) в истории кино, его съемки и выпуск заняли около года. Фильм Capitain ЕО (изначальный вариант - The Intergalactic Music Man - звучал слишком громоздко) продюсировал Фрэнсис Коппола. Исполнительным продюсером был Джордж Лукас. Предполагаемый бюджет фильма составил 20 миллионов долларов. В обоих парках пришлось построить специальные театры для показа картины, с полами, наклоняющимися в такт происходящему на экране. Это также световое и звуковое шоу с дымом, выплывающим из экрана. Майкл играет в нем космического командира, стоящего во главе компании роботов и пушистых существ воюющих против ужасной королевы (Анжелика Хьютон). Благодаря песням и танцам обитатели планеты становятся миролюбивыми созданиями. Майкл исполнил в фильме две песни.

Для раскрутки ленты требовалась нестандартная идея. Все относящееся к его выходу держалось в тайне, это исключительный пример того, как знаменитость уровня Джексона, окружив себя крупными специалистами по связям с общественностью, может манипулировать прессой.

Для рекламы картины Майкл решил имитировать несчастный случай во время съемок на Laird Studios в Голливуде По словам приятелей Стивена Хоффлина, он и Майкл работали над аферой, известной в команде доктора как «Джексон Упал и Сильно Ушибся». Друг Майкла Хоффлин одновременно хотел сделать рекламу своей Бротмановской Мемориальной клинике, где находился Ожоговый центр Майклa Джексона.

29 июля 1985 года Майкл действительно упал во время сьемок фильма, получив небольшое растяжение запястья. На следующий день он вышел из гримерной, жалуясь на ужасную боль. Его повезли в Мемориальную клинику, где, как оказалось, уже ждали фотографы, предупрежденные людьми Хоффлина. Его сопровождал молодой человек по имени Джонатан Спенс в свитере USA for Africa (в других рекламных целях). Майкла «осмотрел» доктор Хоффлин, он вышел из госпиталя с забинтованной, на перевязи рукой. Пока фотографы и репортеры толпились вокруг него, он делал вид, что совсем не ожидал такого внимания и хотел бы скорее скрыться от глаз назойливой прессы.

На следующий день сообщение о «несчастном случае» появилось во всех газетах страны. В лос-анджелесской Herald Examiner был заголовок: «Майкл Джексон упал и ушибся, повредив свое знаменитое запястье». «Было видно, что ему больно, — сказал один из представителей Майкла. — Он выглядел очень несчастным».

Шутка была безобидной и действительно сыграла свою роль в рекламе Capitain ЕО, а заодно и Бротмановского госпиталя. Но Майклу нужно было что-то поэффективнее.

В 1984 году, когда он получил ожоги во время съемок ролика для Pepsi, в Бротмановской клинике ему показали так называемую барокамеру. Она используется для лечения лютей, пострадавших от ожогов. Это прямоугольное сооружение, напоминающее по форме гроб с прозрачной пластиковой крышкой. В ней чистый кислород под давлением, в несколько раз превышающем атмосферное. Это способствует насыщению кислородом тканей. Когда гипербарическая терапия проводится опытным персоналом, она совершенно безопасна. В противном случае есть риск кислородной интоксикации, обмороков и возгорания. Когда Стивен Хоффлин поделился с Майклом своей теорией о том, что, если спать в этой камере, можно существенно продлить жизнь, он увлекся этим и захотел немедленно купить такой аппарат. Он стоил 200 тыс. долларов.

«Как ты думаешь, я мог бы спать в ней у себя дома?» — поинтересовался Майкл. «Я это выясню», — ответил Хоффлин.

В результате было решено, что, хотя Майкл мог легко себе позволить приобрести камеру, он не сделает этого. Фрэнк Дилео отговорил его. «Тогда я хотя бы сфотографируюсь в ней», — сказал Майкл. Такой снимок был сделан.

Тем временем стали распространяться слухи, что Майкл заинтересовался этой новинкой, и, как всегда, они попали на страницы National Enquirer. «Мне позвонили из Лос-Анджелеса и сообщили, что видели, будто Майкл фотографируется в барокамере, — рассказывал корреспондент Чарльз Монтгомери, работавший тогда в Enquirer, а сейчас сотрудничающий с Globe. — Я не знал точно, в чем дело, но оно попахивало сенсацией, и мне хотелось написать о ней первым». Он встретился с Фрэнком Дилео, чтобы узнать подробности. «Тот меня просто отшил, — продолжал Монтгомери. — Он не хотел ничего обсуждать и сказал мне, чтобы я проваливал. Кое-что удалось узнать, позвонив Хеффлину, но не слишком много. Факты упорно замалчивались».

Когда Майклу сообщили, что Enquirer проявляет любопытство, у него «пошел» творческий процесс. Ранее в тот же год он дал Дилео и Джону Бранка книгу о П. Т. Барнуме, его теориях и философской концепции. «Она будет моей Библией, и, надеюсь, вашей тоже, — сказал он им. — Я хочу, чтобы моя карьера стала величайшим шоу на Земле».

Именно Майкл подал идею сочинить для прессы историю о том, что он собирается спать в барокамере, чтобы прожить 150 лет, и планирует взять ее с собой в следующее турне. У него не было уверенности, что люди поверят этой чепухе, но почему не проверить это. Бранка все это считал абсурдом  но предпочитал не вмешиваться. «Я хочу, чтобы люди над этим подумали, - сказал Майкл Дилео. - Ваша задача решить, как преподнести эту историю».

Фрэнк Дилео должен был найти способ передать материал в прессу Он позвонил в отделение National Enquirer в Ланканс штат Флорида, чтобы побеседовать с Чарльзом Монтгомери. Дилео сообщил ему подробности, которых он так долго ждал, а заодно пообещал предоставить фотографию Майкла в камере - с условием, что журналист гарантирует публикацию информации. Также он потребовал от Монтгомери не раскрывать ее источник. Редакторы Enquirer согласились поместить материал на первую полосу, особенно если фотография окажется удачной.

«Я не знал, что это «утка», - сетовал Монтгомери. -Майкл сказал, что это правда. Его собственный менеджер это подтвердил, и его доктор говорил то же самое. Кто же вам еще нужен? К тому же имелась фотография. Она сенсационна, мы были от нее в восторге».

Теперь перед Дилео стояла задача двигать дело дальше, но чтобы никто не догадался о его участии. Помещая информацию в Enquirer, он не рисковал репутацией, так как мог с чегкостью опровергнуть свою причастность. Ему бы поверили больше, чем репортеру этой газеты. С так называемой «серьезной» прессой дело обстояло сложнее. Так как в средствах массовой информации знали, что авторитетный журналист Норман Винтер работает в отделе по связям с общественностью у Джексона, то, опубликуй он эту странную историю, это расценивалось бы как рекламный трюк. Нужно было найти кого-то на стороне.

Случилось так, что офис Фрэнка Дилео на Сансет-стрит находился рядом с офисом ведущего журналиста в области шоу-бизнеса Майкла Левайна. Дилео пригласил его к себе домой в Энсино и рассказал о своих намерениях, но с некоторыми добавлениями. Он пошел дальше Джексона и хотел, чтобы пресса поверила не только в то, что тот собирается спать в барокамере, но и в то, что у них серьезные разногласия относительно безопасности этого устройства и Дилео не хотел бы чтобы Майкл брал камеру с собой в турне.

Фрэнк сказал Левайну, что, если он собирается заняться этим  не должен как-либо связываться с Майклом и обязан скрывать свою причастность к этому. Другими словами, задача Левайна заключалась в том, чтобы опубликовать нечто так, чтобы автор оставался неизвестен. Кроме того, его работа не будет оплачиваться. Если все пройдет гладко, сказал Фрэнк, он уговорит Майкла сотрудничать с фирмой Левайна. «Ты мне — я тебе», — ответил ему Фрэнк Дилео.