Марлон, по словам одного из друзей, не отважился сказать обо всем братьям, будучи уверенным, что об этом узнает Джозеф. Он не хотел, чтобы отец вмешивался, как это было с Морин, Тито и Джекки. Кроме того, Кэрол не подписала добрачный договор, и Марлон не имел ни малейшего желания испытывать на себе гнев отца.
Джозеф чувствовал себя обманутым, был уязвлен, что прозвучало в одном из интервью, которое он дал в январе 1976 г. «Нынешние дети просто убегают из дома и потом женятся, Марлон не сказал мне ни слова, я узнал о его женитьбе из других источников. Меня даже не пригласили на свадьбу». По словам Сузи Джексон, семье не понравилась Кэрол. «Я лично ею восхищаюсь, но другие полагали, что она слишком заносчивая. По-моему, Кэрол — в отличие от Энид и Ди-Ди — не вмешивалась ни в какие коммерческие дела и интересовалась только своим мужем».
Тем не менее тайный брак Марлона превратился в серьезную проблему. Он не только поставил под сомнение установившееся доверие внутри семьи, но и стал причиной трудностей рекламно-коммерческого характера. Дело в том, что Марлон и его братья — все считались идолами тинейджеров, которые тратили ежегодно на их поддержку миллионы долларов. Скрыв от своих фанатов столь важную новость, он фактически предал их.
Как говорил отец, если вы предаете своих поклонников, считайте, что вам пришел конец. И действительно, популярный журнал Right On!, ориентирующийся на черную молодежь, опубликовал в апрельском номере за 1976 год письма подростков, которые осуждали своего кумира за скрытность и лживость. Пожалуйста, постарайся быть честным, писала, например, одна девушка из Балтимора.
Майкл был глубоко задет тайным браком Марлона, с которым он был до этого очень близок. «Я не понимаю свою семью, — жаловался он, — и я никогда не женюсь. Брак — это ужасно, я просто никому не могу доверять».
«А что вообще Майкл знал о доверии? — говорил в интервью один из его бывших приятелей. — Он презирал Джозефа. Его братья также не доверяли друг другу. Джермен оставался лояльным по отношению к Берри Горди. И Майкл даже завидовал, что ему удалось вырваться из цепких объятий семьи. Кому вообще еще можно верить в этой ситуации? И вообще, что это за семья?» При этом бывший приятель Майкла судорожно закрыл рот рукой и нервно осмотрелся по сторонам, словно опасаясь, что кто-то услышит его крамолу.
В возрасте, когда он должен был излучать оптимизм и думать о будущем, 17-летний Майкл, казалось, находился на грани отчаяния и в состоянии почти полной безнадежности. «Люди постоянно причиняют боль друг другу, — считал он, — и меня это очень огорчает».
Теперь, когда четверо Джексонов — Джекки, Тито, Джермен и Марлон — были женаты, семейных драм и конфликтов стало много больше. «Даже Тито и Ди-Ди, имевшие маленький домик и маленьких детей, не были застрахованы от семейных неурядиц», — говорила Сузи Джексон. Если кому-то дарили бриллиантовое кольцо, все непременно хотели иметь такое же. Жены братьев оказались на редкость завистливы. Сама Сузи была замужем за барабанщиком группы, который тоже считался членом семьи, хотя и получал намного меньше. Ей казалось, что на нее все смотрели сверху вниз. Ее даже не пригласили на свадьбу Хейзл и Джермена, она не ощущала себя членом семьи.
Как отмечала Джойс Маккрей, которая впоследствии стала сотрудничать с Джозефом, «эта семья не любила, когда о ней говорили. Сами они могли рассуждать о своих проблемах между собой, полагая, что имеют на это право. Но им не нравилось, когда посторонние обсуждали их, а посторонним считался каждый, кто не принадлежал непосредственно к семье, включая жен братьев. Было время, кода отец даже запрещал Ди-Ди и Энид выезжать на автомобилях за пределы гостиницы, где они остановились, чтобы встретить своих мужей, возвращавшихся с концерта. Он считал, что от невесток лишь одни неприятности».
В начале 1976 года, когда братья давали показания в суде в связи с иском Motown, выяснилось, как мало они в сущности знали о своей музыкальной компании. Майкл не мог даже вспомнить, когда была сделана там их первая запись. Он не знал точно, что было записано в Детройте в 1968 г., как он познакомился с Дайаной Росс, сколько всего песен они записали и как долго продолжались сеансы звукозаписи в студии.
Частично Майкла можно было извинить за это. Дело в том, что сам Берри Гордон не говорил никому, сколько пластинок было продано. Цифра продаж часто бралась с потолка, что относилось и к т.н. «золотым дискам». В сущности, до этого никому не было особого дела.
В своем выступлении на суде Майкл заявил, что не понимает, почему группа не записывала песен в Motown в то время, что оставалось до истечения контракта. Отец сказал им, что их связь с этой компанией является «болыпой ошибкой», но сын всегда выступал зато, чтобы выполнить все обязательства перед Берри, иначе группа проиграет процесс. Однако эти аргументы не возымели действия. Из его слов стало очевидно, что никакого заговора братьев с целью бойкота Motown не было и что не сотрудничать с компанией приказал им Джозеф.
В то время, как продолжались юридические препирательства, появилось сообщение, что Джексоны выступят в собственном серийном телевизионном шоу. Со своей стороны, Motown была также заинтересована в том, чтобы постоянно держать Джермена, который не участвовал в судебных заседаниях, в поле зрения общественности. Пресс-служба компании организовала ряд интервью с ним. В апреле 1976 г., в частности, дал весьма примечательное интервью журналистке Синти Керк в то время, когда его братья были в Маниле.
Беседа состоялась в доме Джермена в Лос-Анджелесе. Пресс-агент Motown Боб Джонсоне встретил ее на пороге с феном в руках и объяснил, что только что вымылся и сушит волосы. Но фен был лишь уловкой: как только Керк начинала задавать смелые или неудобные вопросы, фен включался на полную мощность, почти полностью заглушая голос Джермена и одновременно давая ему понять, чтобы он замолчал.
По мере того как исполнители Motown взрослели, руководству компании становилось все труднее затыкать им рот. Джермену, которому исполнился 21 год, казалось, что теперь Горди не посмеет контролировать каждое его слово. Однако компания стала прибегать к дешевым трюкам, чтобы проверять его высказывания и изымать из них все лишнее. Как вспоминал впоследствии Керк, использование электрофена в качестве сигнала во время ее интервью и было таким трюком.
Когда Джермен затронул проблему личной жизни и карьеры музыкантов, сказав, что руководство компании считает, что главное — это работа, Джонс запустил на полную катушку свою адскую машину, так что последние его слова потонули в сплошном шуме. «Боб! — не выдержал он, — что ты там делаешь?» Я просто не хотел, чтобы затрагивали эту проблему», — спокойно произнес он,
В ходе интервью кто-то позвонил Джермену, и Джоунс запустил свой злосчастный фен. Не на шутку рассердившись, он обозвал Боба бранным словом, но так, чтобы тот не слышал.
Через 2 месяца Майклу исполнилось 18 лет. «Я достаточно взрослый, чтобы иметь собственное мнение, — заявил он на слушаниях по делу Motown. — Меня беспокоит, что никто не желает понять того, что я говорю».
Действительно, у него был лишь один голос из пяти, которые были необходимы для принятия решений, касающихся группы. Однако и Джо, и другие братья понимали, что Майкл — нечто особенное и фактически стал самым важным членом ансамбля. Тем не менее никто из них не отважился говорить об этом во всеуслышание, опасаясь, что, возгордившись, он отделится от семьи (чего тот, кстати сказать, даже не собирался делать). Майкл понимал, что братья, с одной стороны, боятся потерять его, а с другой, не хотят, чтобы он приобрел слишком большой вес, и сетовал: «Все это просто бесит меня».
Отцу и братьям он дал понять, что не намерен участвовать в «глупом летнем телешоу» и что не следовало бы вообще соглашаться на него. Однако при голосовании, как уж не раз случалось в прошлом, оказался в меньшинстве и вынужден был уступить. Майкл уже тогда понимал, что телевизионные серии убийственны для имиджа исполнителей и негативно отражаются на тираже их пластинок. Подобный опыт был уже у Донни и Мэри Осмонд, Хеллен Редди, Тони Орландо и Доун, Сонни и Шер и многих других певцов. Зрители настолько привыкают к нелепым персонажам телесериалов, что перестают всерьез относиться к ним как к звездам эстрады. Например, Донни Осмонду потребовалось 10 лет, чтобы прийти в себя после морального ущерба, который нанесло ему участие в телесериале Donny and Marie.
