Женька вместо легкого сарафана надела кофточку с рукавами и длинную юбку, подумав, что на бабушку это должно произвести благоприятное впечатление.

И они отправились добывать деньги.

Когда они подходили к подъезду, Дмитрий увидел догоняющую их Катерину.

«Черт, мне сегодня явно не везет на встречи». Димка испугался, что женщина может сказать что-нибудь неподходящее. Или вдруг ей вздумается позвать его к себе? Впрочем, уже прошло столько времени, и больше ни разу она не пустила его в квартиру, хоть Димка и пытался напроситься в гости. А главное, никуда ведь не денешься, Катерина подошла уже слишком близко. Димка опустил глаза и внутренне сжался.

– Добрый день, бабушку идешь навестить? – доброжелательно спросила женщина.

– Ага, – кивнул Димка, внутренне сжавшись.

– Правильно, а то она после похорон грустит очень. – И женщина, обогнав пару, зашла в подъезд.

– Дим, а кто это? – поинтересовалась Женька.

– Бабушкина соседка.

– А откуда ты ее знаешь?

– Да она заходила пару раз, когда я у бабушки бывал.

– А ты и не говорил, что твоей бабушке после похорон плохо.

– Ева, можешь ругаться, но я и сам не знал. Я у нее с тех пор не был.

– Димка, как ты мог? – охнула Женька.

– А вот так. Мать болела, когда мне было к бабке идти? – раздраженно буркнул Димка.

– Но мы вместе могли бы сходить. Проведать, вместо того чтобы в кино сидеть и целоваться.

– Это ты сейчас так говоришь, – насупился Дмитрий.

– Ладно, Дим, не будем ссориться. Пойдем, раз уж собрались. Только ты хоть поизвиняйся.

Димкина бабушка почувствовала то же самое, что могли почувствовать и другие тысячи бабушек на ее месте: радость. Мало того что внук пришел, так еще с девушкой.

Правда, Клавдия Ивановна не стала суетиться, охать, ахать, а предложила гостье посмотреть фотографии из семейного альбома, пока заваривается чай.

– А вот это моя мама. – Димка протянул Жене старую фотографию.

Женька не поверила своим глазам. На фотографии была изображена красивая девочка лет шестнадцати, улыбающаяся, с сияющими глазами. Она была похожа на Ингу Константиновну, но улыбка ее была словно от другого человека. Гораздо душевнее и добрее.

– А это дедушка, – показал Дима на соседнее фото.

– Ой, а ты на него похож, – улыбнулась Женька.

Клавдия Ивановна занесла в комнату поднос с чайными принадлежностями.

– Прошу, гости дорогие. Сиди, сиди, Женечка, я сама. – Бабушка поставила на стол поднос. – Ты какой чай любишь, с сахаром или без?

– Не знаю. – Женька с сомнением глянула на светлую жидкость.

– Ты не пьешь зеленый чай? А я, глупая, забыла спросить,– забормотала Клавдия Ивановна.

– Нет, нет, я всякий пью, – соврала Женя. – У вас такие чашки красивые. Старинные?

– Сервиз мне подарили, когда я на пенсию уходила. Женечка, советую сахар не класть. Без него зеленый чай вкуснее.

Женя сделала глоток.

– Вкусно. Я слышала, зеленый чай полезнее черного. Только тот, который я пробовала, был похож... – Женя запнулась, но закончила фразу: – Похож на компот из школьной столовой.

– Ба, а мы к тебе по делу, – попытался поговорить о цели визита внук.

– А когда ты просто так приходил? – сказала бабушка.

– Клавдия Ивановна, не ругайте его, – попросила Женя. – Это он из-за меня к вам так редко ходит.

Клавдия Ивановна улыбнулась:

– Да вся молодежь одинакова, – и добавила: – И Инга моя такая же была. Как школу закончила, так я ее почти и не видела дома.

Женя ткнула пальцем в фотографию шестнадцатилетней Инги:

– Димина мама тут такая веселая.

– Да это она паспорт получила. Сосед у нас был, фотограф, запечатлел на память.

Клавдии Ивановне девочка понравилась с первого взгляда: симпатичная, одета скромно – в светлую кофточку и длинную серую юбку. Старушка вспомнила, как Инга однажды обмолвилась, мол, Дмитрий встречается с какой-то шалавой. Но, на взгляд Клавдии Ивановны, Женя была вполне приличной девочкой – смущается, не знает куда руки деть и за Димку заступилась, а уж как она на него смотрит... Клавдия Ивановна достаточно пожила на свете и понимала, что так смотрят только по-настоящему влюбленные девушки.

Женька с неподдельным интересом продолжала рассматривать семейный альбом. А бабушка увлеклась. Историю о том, как ее отец был ранен на границе в двадцать девятом году, потом лежал в госпитале, где и познакомился с матерью, она рассказывала со всеми подробностями, так, словно присутствовала при этом, а не появилась на свет божий спустя семь лет.

История Женьку поразила: оказывается, Димкина прабабушка влюбилась в своего будущего мужа, когда тот лежал на больничной койке с тяжелым ранением глаз. И каждый день, хоть в те годы религиозность не поощрялась, бегала в церковь молиться, чтобы парень выздоровел. Неизвестно, то ли молитва помогла, то ли доктора, но мама маленькой Клавочки до самой смерти верила, что выпросила у Господа назад глаза для мужа. Она рассказала об этом двенадцатилетней дочери перед смертью. Отец Клавдии Ивановны больше не женился. Женька слушала, открыв рот, и только охала.

Димка нервничал и думал только о том, как начать разговор о деньгах. Он уже сто раз слышал именно это семейное предание и еле дождался окончания истории. Пока бабушка пребывала мыслями в прошлом, не давая ей опомниться, он попросил:

– Ба, ты не могла бы дать мне четыре тысячи? Или пять.

– Пять тысяч? – охнула бабушка, спускаясь с небес на землю. – Это большие деньги. А зачем?

– Мы с Женей хотим поехать отдохнуть на недельку в горы.

– А мать что говорит?

– Я у нее не просил.

– Понятно. И откуда у нищей старушки такие деньги? – усмехнулась Клавдия Ивановна. – Ладно, дам. Семен большую усадьбу мне оставил, должно же и внуку что-то перепасть. При жизни-то он тебя не шибко баловал.

– Не баловал, – кивнул Дмитрий.

– Тебе когда надо деньги-то?

– Чем быстрее, тем лучше.

– Тогда завтра. Я с книжки сниму.

– Спасибо, ба. Это меня устроит.

– А что в горы собрались? Съездили бы к морю, позагорали.

Дима посмотрел на Женю.

– Не-а, только не на пляж, – сказал он, усмехнувшись. – Там народу полно. И жарко. А в горах хорошо, свежий воздух, запах листьев...

Клавдия Ивановна сменила тему:

– Ну, Женя, посмотрела фотографии? Димкиного деда видела карточку?

– Красивый, – кивнула девушка.

– Только оболтус он большой был. И внук весь в дедушку, царство ему небесное, Константину моему.

Димка эту фразу слышал уже тысячу раз и даже не обратил на нее внимания. А Женьке показалось, что бабушка шутит. Клавдия Ивановна совсем не шутила. Димкиного деда она в молодости любила, но, как оказалось, жить с ним было невозможно: он всегда был большой бабник, а уж когда ему вдруг на целину захотелось, она не выдержала и сказала, что никуда он не поедет. Так муж и сгинул где-то в казахских степях. Ничего этого, правда, бабушка внуку никогда не рассказывала.

Почаевничав недолго, молодые люди попрощались с Клавдией Ивановной.

– Замечательно, – сказал Дима по дороге на их остров. – Полдела сделано. Завтра едем к твоей бабушке.

– Ох, боюсь я, что у нее все так гладко не пройдет, – вздохнула Женя. – Ты мою бабушку не знаешь.

– Да ты мне все уши прожужжала своей бабкой, какая она у тебя нестандартная.

– Конечно, нестандартная. Знаешь, я у нее однажды спросила – почему дед умер молодым? Неужели она не могла вылечить?

– Ну и? – Димку всегда пугало то, как Женька говорит о своей бабке. Где это видано – рассказывать, что бабка ведьма, да еще и с гордостью.

– А бабушка сказала, что он не хотел жить... Дим, разве можно не хотеть жить?

– Глупости все это, – пробормотал Дима.

Он был уверен, что у Женькиной бабушки деньги выпросить будет проще, чем у его, потому что Клавдия Ивановна принципиально не брала от дочери никаких денег, кроме ежемесячного продуктового пайка. А Женькина бабка, судя по словам внучки, не гнушалась брать подношения за свою не зарегистрированную ни в каких налоговых инстанциях деятельность. Ольга Никифоровна занималась травничеством. Хотя установленной твердой таксы на услуги у нее не было, плату брала она по принципу: кто чего и сколько даст, за то и спасибо. Женя иногда говорила, что бабка у нее – родимая ведьма. Димка усмехался. Ему казалось, что она просто хочет запугать его своей бабкой.