А поезд мчался навстречу Ньюсаксу, навстречу его прошлому. За окном мелькали хрупкие силуэты деревьев, окрашенные осенью в необыкновенно яркие цвета. Да, Роберта ждал не самый лучший день в его жизни. Но теперь он знал наверняка: он справится со всем, он осилит любое дело, преодолеет любое препятствие. Если только Лаура будет рядом с ним…
Они вышли из поезда, вдыхая чистый воздух маленького городка. Все было прежним, все стояло на своих местах.
Маленькое здание вокзала с осыпающимися стенами. Покосившиеся ступеньки перрона. Магазинчик с сувенирами, который, сколько они себя помнили, стоял неподалеку от остановки. Булочная, окруженная отцветшими кустами шиповника…
Лаура была немного сонной, несмотря на то, что поспала в поезде. Она все еще удивлялась тому, что не почувствовала, как Роберт уложил ее в постель. Обычно она спала очень чутко, но, видимо, вчера слишком утомилась.
— Сейчас поймаем такси, и я довезу тебя до дома, — сказал Роберт, видя, что девушка до сих пор чувствует себя усталой.
— Но я, наверное, понадоблюсь тебе… — неуверенно начала Лаура. — Тебе нужна будет поддержка на похоронах.
— Ты уверена, что хочешь пойти со мной?
— Да, если я нужна тебе. — Лаура покраснела. Собственные слова показались ей двусмысленными. Она посмотрела на Роберта и поняла, что он ничего такого не заметил.
— Если тебе не в тягость…
— Нет, — помотала она головой.
— Все равно ты должна выспаться. Мы приехали рано и до похорон еще много времени. Я позвоню тебе, чтобы ты успела одеться и приехать.
— Хорошо… Только я не уверена, что мне дадут поспать. Мама накинется с расспросами, и мне все-таки придется рассказывать о себе, — грустно улыбнулась Лаура.
— Скажи, что ты устала и не спала всю ночь. Надеюсь, она поймет.
— О, ты не знаешь маму… В ней слишком много энергии, и вся она направлена на то, чтобы заботиться о своих детях. А родительская забота, как все мы знаем, выражается иногда совершенно не в тех вещах, которые нам нужны. Ну хватит, — осеклась Лаура. — У тебя столько проблем, а я досаждаю тебе своими.
— Родители сами провоцируют нас на вранье, — задумчиво сказал Роберт. — И поэтому слышат то, что хотят, а не то, что есть на самом деле… А вот и таксист. Представь себе, через несколько минут ты уже будешь дома…
— Представляю, — сонно улыбнулась Лаура. — Теперь уже представляю…
Они расстались на крыльце. Роберт мягко пожал ей руку, помахал на прощание и уехал к себе. Лаура вдруг поняла, что не хочет расставаться с ним даже на такое короткое время. Это открытие было и счастливым и болезненным одновременно. Что ее ожидает впереди? Этот вопрос по-прежнему не давал ей покоя.
Лаура извлекла из сумочки ключи и открыла дверь. Домашние еще спали. Может быть, ей удастся пробраться в комнату незамеченной, а потом устроить близким сюрприз?
Она сняла туфли и поднялась наверх босиком. Прошлась по коридору, с наслаждением вдыхая запах, от которого успела отвыкнуть, запах дома. Дверь в комнату сестры была приоткрыта. Лаура не удержалась от соблазна заглянуть туда.
Ее сестричка спала, как обычно, натянув одеяло на голову, и тихо посапывала во сне. Лауре захотелось откинуть одеяло и посмотреть на родное личико, которое она так давно не видела. Соблазн был очень велик, но Лаура все-таки удержалась. Если она разбудит сестренку, та своими радостными возгласами перебудит всех домашних. И тогда — прощайте, несколько часов сна, о которых Лаура так мечтала. Она вышла из комнаты, все еще детской, с нарисованными на обоях мишутками, и прикрыла дверь. Я ведь еще успею поговорить с сестренкой. Наверняка, Роберт приехал в Ньюсакс не на один день…
Лаура прошла дальше и нерешительно остановилась у двери в свою комнату. Наверное, там сейчас пыльно. И кровать не застелена. Впрочем, это не так уж важно, ведь она ужасно хотела спать. Лаура открыла дверь и вошла в комнату.
К ее огромному удивлению, в комнате было чисто. А кровать чья-то заботливая рука застелила ее любимым бельем: светло-голубым с цветами ландышей. Пыли не было. Трюмо и шкаф начистили до блеска. Словно ее здесь ждали…
Неожиданно на глаза Лауры навернулись слезы. Она очень давно не плакала, сдерживала себя. Боялась показаться слабой и самой себе и другим. Лаура знала: стоит только дать слабину, и боль захлестнет тебя, накатит огромной волной и смоет в океан страха, как щепку. Но теперь ей хотелось заплакать. Выплакать все, что было у нее на душе. Все прошлое и настоящее.
Слезы текли по ее лицу, но она даже не вытирала их. Сидела и смотрела на себя, как будто со стороны. Нет, ей не было плохо. Возможно даже, сейчас ей было хорошо как никогда. У нее была работа, о которой не стыдно было рассказать близким и друзьям. Был человек, который помог ей, и которому ей самой хотелось помочь. Пусть он не был влюблен в нее, но все же он относился к ней не как к красивой вещи, а как к человеку, как к другу. У нее была семья, которая с нетерпением ждала от нее новостей…
Лаура плакала, и прошлая боль потихоньку отступала. Ей становилось легче дышать, легче видеть. Душа наполнялась тем, чего так давно не было в ее жизни, — покоем… Вместе со слезами из нее выходил страх, мучительный страх пустоты и одиночества. И Лаура чувствовала: она воскресает, рождается заново. Как Феникс из пепла.
А потом она уснула. Глубоким и крепким сном. И ей приснился старинный замок, хозяином которого был Бобби Джу. И это был ее Бобби Джу, которого ей не нужно было делить ни с кем другим…
— Деточка моя! Боже мой, я ведь чувствовала, что ты приедешь! Как же я рада тебя видеть! Как я скучала по тебе!
Рита Луни так крепко обнимала дочь, что Лауре казалось, что она вот-вот потеряет сознание в маминых объятиях. Отец, как обычно, молча стоял в сторонке и с улыбкой смотрел на дочь. Лаура знала, что он говорит ей: "Я тоже ужасно рад тебя видеть, но, к сожалению, не могу выражать свои чувства так же, как твоя мама. Хоть во мне и течет итальянская кровь". Последнюю фразу ее отец добавлял довольно часто, и к месту, и ни к месту, словно оправдываясь за то, что не так эмоционален, как остальные представители его нации.
Впрочем, Бартоло Луни не был чистокровным итальянцем. Его мать была американкой. Итальянцем он был только по отцу. Но в роду Луни детей всегда называли итальянскими именами.
Из-за двери выглянуло заспанное личико младшей сестренки. Бьянке было уже шестнадцать, но Лаура по-прежнему относилась к ней, как к маленькой девочке, хотя та с завидным упорством пыталась доказать сестре, что она уже взрослая.
— Лаура! Лаура приехала! — громко закричала Бьянка и, пытаясь пробраться сквозь материнские объятия, тянулась к сестре. — Лаура!
— Простите, что не предупредила, — смущенно улыбалась Лаура, выкручиваясь из сдавивших ее женских рук. — Так вышло, что я сама не знала, что приеду…
— А вот я чувствовала, — ликуя, повернулась к мужу Рита. — Я же говорила: наша доченька скоро вернется…
— Говорила, говорила, — обреченно вздохнул Бартоло, представляя, сколько раз он еще услышит о том, что у его жены было предчувствие. — Разве я спорю…
— Твой папа не верит в мой дар прорицания, — улыбнулась Рита. — Что с него возьмешь?
Лаура подумала о том, что она тоже не очень этому верит, но говорить не стала.
— А что случилось? — поинтересовалась Бьянка. — Почему ты так неожиданно вернулась?
— Ох, — вздохнула Лаура. — Объяснять придется долго, и, думаю, сейчас не самое подходящее время. Мне звонил Роберт. Роберт Джубер. И мне нужно успеть на похороны его дяди.
— Роберт Джубер? — округлила глаза Рита Луни. — Если мне не изменяет моя прекрасная память, это твой бывший одноклассник. Тот, который как-то раз прибежал сюда рано утром после встречи выпускников и спрашивал о том, где ты… А ты уже уехала…
Лаура кивнула. Она не знала о том, что Бобби Джу прибегал сюда рано утром… Значит, это было после того, как он прочел письмо…
— Но вы ведь никогда не общались? — не менее удивленно спросил отец, не дав Лауре сделать выводы из слов матери. — И почему ты вдруг идешь на похороны к его дяде?
