Огламарант был спрятан глубоко в лесах. Весь он был окружен садами. И все окна и двери в доме Оларда выходили в сад. Евглен сидел, обхватив колени руками, и смотрел в окно. Там, на ветвях деревьев мерцали фонарики, освещая садовые аллеи. Над дорожками, мощенными гранитом, сплетались девичий виноград и плетистые розы. В темноте сладко благоухал жасмин, и щебетали малиновки. За кружевом зеленой листвы светились стрельчатые окна в соседнем крыле дома. Это был кабинет принца, выходящий на садовую лужайку, окруженную вековыми липами и стройными молоденькими кленами. В светящемся окне виднелись силуэты двух фигур. Повелитель эльфов беседовал с послом гроссмейстера.

- Значит, роорвиндские эльфы не брезгуют курением табачного зелья? - спросил принц Олард, тонко улыбнувшись.

Он выглядел юношей с нежным лицом и длинными ресницами. Но в его золотисто-пшеничных волосах при ближайшем рассмотрении заметны были серебряные ниточки седины, а в безмятежных голубых глазах угадывались века прожитой жизни. Самые старые деревья в саду вокруг дома не могли быть старше разнолесского правителя.

Его собеседник молча кивнул, выдохнув изо рта колечко дыма.

- Воистину сколько мест на земле, столько обычаев, - заметил Олард, удивленно качая головой.

- Если это неприятно тебе, повелитель, я перестану, - сказал Эзельгер, вынимая трубку изо рта.

- Оставь, - жестом остановил его принц, - Не следует навязывать другим свои привычки, даже если они полезны. Ты мой гость, Эзельгер. Кроме того, я задержал тебя здесь допоздна, чтобы выведать твои тайны.

Оба эльфа улыбнулись. Они сидели друг против друга за столом с круглой инкрустированной столешницей в легких креслицах с изогнутыми подлокотниками. Вся мебель в кабинете и в доме была такой затейливой и невесомой, покои были убраны душистыми цветами, расставленными в вазах или свитыми в гирлянды, а дверные проемы и окна завешены полупрозрачной кисеей. "Все так же изящно, прозрачно и туманно, как эльфийские речи", - подумал Эзельгер.

- Не мои тайны, а тайны людей, чьи интересы я представляю, - промолвил он вслух, - Ничего тайного гроссмейстер мне не поверял, а явное я расскажу тебе с охотой. Спрашивай, принц.

- Я чувствую, что ты приехал с тревогой, и в письме привез тревогу, - сказал Олард, - Одрен Крылатого Льва редко обращается за посторонней помощью к людям, чародеям или эльфам. Даже на моей памяти это случалось лишь дважды. Неужто опасность так велика, если гроссмейстер просит совета у Генимар?

- Он так считает, - сказал Эзельгер, пожав плечами, - Яблоко Тармиэна пророчит беду. Кроме того странные разбойники обосновались в лесах Западных земель. Они выглядят как эльфы, но в то же время на эльфов не похожи.

- Эльфы разбойники? - воскликнул разнолесский правитель в изумлении, - Этого быть не может! Ты сам веришь в это?

- Я сам видел это, - ответил посланник гроссмейстера, в его глазах промелькнули воспоминания, и на лицо легла тень, - Говорю тебе, принц, они были похожи на эльфов, но и не выглядели эльфами. Словно, на них была печать темного колдовства. От этого зрелища мне стало холодно и беспокойно. Эти странные эльфы нападают не только на людей. Они с особой жестокостью уничтожают эльфинитов.

- Это уже совсем невероятно, - удивленным шепотом проговорил Олард, - Чтобы эльфы уничтожали родственный им народ!

- Но это так, - Эзельгер покачал опущенной головой, - Гроссмейстер опасается, что из-за всего этого гнев людей может обрушиться на всех эльфов. Он считает, что Дивный Край вновь стоит на пороге войны.

- Возможно, он прав, - тихо проговорил Олард, и его глаза устремились в темноту за окном, словно ища взглядом невидимую опасность, - Твой рассказ поразителен и страшен. И потому я жалею вдвойне, что Генимар в отъезде. Утром она почувствовала внезапную необходимость навестить свою родню в Парладоре и отбыла в сторону Лазурных гор еще до полудня. Вы едва не встретились, но все же разминулись.

- В Парладоре при дворе Дарфиона живет ее сын Эгмар со своей супругой Лариэль, - кивнул Эзельгер, - Их дочь Тарилор, как я слышал, до сих пор проживала со своей бабкой в Разнолесье.

- Увы, дочь Эгмара покинула нас. Мы очень скучаем о ней, - вздохнул принц, - Теперь она с родителями в Лазурных горах. После окончания войны за Кристалл странная печаль овладела ее сердцем, и она ищет уединения, которое способна дать лишь Спрятанная долина. Тебе нужно встретиться с Генимар. Возможно, ты увидишь и ее внучку. Передай Тарилор, что эльфы Разнолесья надеются на ее возвращение.

- Я передам, - кивнул Эзельгер.

Его лицо и голос были непроницаемо бесстрастны. Принц же после рассказа чужестранного гостя помрачнел и задумался.

- Ты, вижу, хочешь предаться размышлениям после того, что я тебе рассказал, - Эзельгер встал и поклонился, - Я оставлю тебя, принц.

- Доброй ночи, - кивнул Олард.

Эзельгер вышел из кабинета в сад и пошел по дорожке к противоположному крылу дома, где находились покои для гостей. Принц остался сидеть в кресле, задумчиво оперевшись подбородком на руку.

- Значит, эльфы, непохожие на эльфов или не эльфы, которые выглядят эльфами, - промолвил он, наконец, - Ты хорошо слышала?

- Каждое слово, - отозвался мелодичный глубокий голос.

Олард встал и прошел в глубину кабинета. Он отодвинул кисейную занавеску, драпировавшую одну из стен комнаты. За ней блеснуло зеркало в раме из черненого серебра. Принц остановился перед зеркалом, и в нем появилось не его отражение, а фигура эльфийки в длинных одеждах цвета летней листвы. Черные волосы густыми волнами падали ей на плечи, у нее было немного бледное и худощавое лицо. Но оно было озарено неизбывным внутренним светом, исходившим из глубины ее темных глаз.

- Ты знала обо всем, правда? И о письме тоже, - скорее утверждая, чем спрашивая, сказал Олард, обращаясь к женщине в зеркале, - Почему же ты уехала, не дождавшись прибытия гонцов?

- Потому что так было нужно, - промолвила эльфийка в зеленых одеждах, - Прежде, чем встретиться со мной, они должны побывать на другой важной встрече. В Аструме.

- Зачем им в Аструму? - удивился принц, - Это в другой стороне от Парладора.

- Там они узнают, что одному из них грозит опасность, - ответила эльфийка, - Гораздо более серьезная, чем они думают.

- Мне многого не дано понять, видящая, - почтительно склонил голову Олард, - Но ты могла сама предупредить их об опасности.

- Лучше узнать самому, чем выслушать предупреждение, - с улыбкой в проницательном взоре сказала женщина в зеркале, - Колдун уже получил письмо, призывающее его в Аструму. Завтра утром они уедут туда. Мы с ними встретимся позже.

- Но, если верить гроссмейстеру, а ему я верю, положение серьезно, - заметил Олард, - Есть ли у нас время, которое можно терять даром?

- Ничто не случается напрасно, - покачала головой эльфийка, - Все идет, как должно идти. Подумай об этом и не тревожься.

- Да будет, как ты скажешь, мудрая, - ответил Олард и поклонился.

- Доброй ночи, мой принц, - мягко ответила женщина в зеркале, ее изображение окуталось туманом и исчезло.

Олард задернул занавеску. На протяжении всего разговора ни провидица, ни принц не произнесли вслух ни единого слова. В том не было нужды. Генимар говорила силой мысли.

Ночь была непроницаемо темна. Звезды спрятались. Небо было покрыто тучами, завывал ледяной ветер, и носил над землей хлопья снега. В холодной темной комнате слабо светились лишь отблески огня в камине и свеча в бронзовом подсвечнике, горевшая на письменном столе. Тот, кто сидел за столом, казалось, дремал, откинувшись на высокую резную спинку деревянного кресла. Его руки бессильно лежали на крышке стола. То были холеные руки с белой кожей и полированными ногтями, но им явно не хватало природной аристократичности и изящества. Их форма была грубовата, и пальцы несколько коротки. Хотя, тот, кто сидел в кресле, был не подвижен, и, по-видимому, спал, в тишине кабинета был слышен негромкий шепоток. Нет, хозяин кабинета вовсе не дремал. Он тихо произносил заклинания темной магии, повторяя их все быстрее и быстрее, пока его слова не слились в глухой недобрый гул и не закружились в воздухе. Они замелькали вокруг стола и превратились в хоровод теней в туманно-серых одеяниях. Полы их одежд, длинные рукава и капюшоны вертелись, заполняя собой пространство кабинета, подобно снежному бурану, бушевавшему за стенами.