Он вложил в руку эльфа золотую фигурку крылатой львицы, закрепленную на цепочке.

- Теперь ты мой личный курьер, - сказал Вернигор, снова садясь за стол, - Не думаю, что это зазорно для эльфа. Было время, когда дочь самого Эгмара Ильраанского служила курьером у царицы чародеев.

- Я слышал об этом, - безразличным тоном отозвался Эзельгер, - И где же она теперь?

- Давно я не видел Тарилор, - вздохнул гроссмейстер, - То, что кажется вам, эльфам, минутами, долгие годы для людей.

Эзельгер ничего не ответил на грустные слова Вернигора. Он молча убрал золотую львицу в кожаный чехол, который ему подал гроссмейстер, и прицепил его к поясу.

- Пойду спать, раз завтра в дорогу, - сказал он затем, - Утром возвращайся к своим заботам и не провожай меня. Простимся здесь и сейчас. Чтобы ни случилось, я извещу тебя, как обстоят дела, а ты дай знать, какое еще поручение ты захочешь дать мне.

- Благодарю, - прощаясь, Вернигор поднялся из-за стола, - Да сопутствует тебе удача.

- Да не погаснет над тобой светлый Альвиан, - ответил Эзельгер обычным эльфийским пожеланием, потом помедлил и протянул Вернигору руку через стол.

Гроссмейстер с готовностью тепло пожал поданную ему ладонь. Поступок Эзельгера не был характерен для сына Чудного Народа, но Вернигор почему-то ожидал от эльфа чего-то подобного.

Изображение в шаре помутнело и исчезло.

- Ты задумалась, Колдунья? - спросила химера, явившись в синей дымке за стеклом.

- Здесь есть над чем подумать, - чародейка сидела у стола в своей лаборатории, поставив руки на подлокотники кресла и подперев голову ладонями, - Черные Враны преследуют Элиа, яблоко Тармиэна пророчит беду, разбойники-эльфы уничтожают эльфинитов, Чародей похитил волшебную книгу и исчез. А я не могу полностью восстановить чары, охраняющие Нумар. Новая неведомая беда надвигается на нас из темноты. Как разобраться в ее причинах и остановить?

- Даже мудрейшим не под силу сражаться со злом в одиночку, - заметила химера, - Дурные вести стекаются отовсюду, неладное творится в Дивном Крае. Но хуже всего то, что чары Нумара убывают с каждой секундой. Думаю, время настало объявить Сбор.

- Сбор, - повторила Колдунья и с грустью усмехнулась, - Мои собратья по Ордену - совсем дети. Если бы Ютас был сейчас здесь! Его мудрости так не хватает Великим Колдунам.

- Его преемника тоже не стоит сбрасывать со счетов, - улыбнулась химера, - Взор моего сердца говорит, что он вскорости достигнет небывалых высот в колдовском искусстве и с честью заменит Ютаса. Нужно лишь время.

- Как знать, может, его-то у нас и нет? - возразила Колдунья, порывисто встала с кресла и прошлась по комнате из конца в конец, потом обернулась к столу, где стоял стеклянный шар, - Я разошлю письма Колдунам и назначу встречу. Но мне нужна твоя помощь, химера. Прошу, пусть твой внутренний взор проникнет сквозь мрак. Попробуй приоткрыть завесу тайны.

- Да будет так, - согласно склонив голову, молвила химера, - Колдун поедет с Эзельгером в Разнолесье. Они повезут письмо Генимар, но не найдут ее там. Пусть их самих застанет там твое письмо. Встречу же назначь в Аструме на горе Ар. Это сыграет свою роль в дальнейшем ходе событий и, возможно, поможет раскрыть тайну. Я же сделаю для тебя все, что смогу.

- Спасибо, - благодарно ответила Колдунья, затем по ее светлому лицу пробежала тень тревоги, и она добавила не столь уверенным тоном, как прежде, - Мой брат... Я тревожусь за него.

- Пока ему ничего не угрожает, - ответила химера и улыбнулась, - Разве только он решит, что умеет летать.

Зима сделала непроходимыми все дороги в стране Пан. Она сковала льдами перевалы, занесла снегом обрывистые тропы, замела ущелья глубокими сугробами, и до весны замок на горе Ар, в котором находилась школа волшебства Аструма, оставался отрезанным от всего остального мира. Добраться до него не было никакой возможности.

- Наверное, ваш Гвендаль написал письмо еще летом, а голубь, который его нес, болтался где-то до самых холодов, - насмешливо заметил Ронф, - Мы никак не сможем добраться до этой волшебниковой берлоги, если только не идти под горой по подземным ходам нашего народа. Главное, не напороться на гномов - тогда будет драка.

- Ну уж нет, - отказался Кадо, - Против гномов я ничего не имею, а вот пользоваться ходами гоблинов я не собираюсь. Ищи другого дурака.

- Не хочешь? - ехидно ухмыльнулся Ронф, - Ты, наверное, умеешь летать?

Они сидели за столом в общей комнате на постоялом дворе "Упрямый мул", куда прибыли вчера вечером, направляясь вглубь Пангории, к горе Ар. Кадо и Ронф уже почти час ждали Элиа. Он утром спозаранку ушел на поиски проводника, который довел бы их до Аструмы по наиболее безопасному пути. Кадо кутался в меховую душегрейку и смотрел в окно, за которым падали густые снежные хлопья, а Ронф, вытянув ноги к огню в камине, точил большой кинжал, который носил за поясом. Посетителей на постоялом дворе кроме троих путников было мало, в зимние холода страна Пан казалась вымершей и пустынной.

- Летать я не умею, - обиженно начал Кадо, но тут дверь заскрипела, и окутанный клубами морозного воздуха, вошел Элиа.

Он был засыпан снегом от носков дорожных башмаков до капюшона плаща, но, казалось, не замерз. Его щеки раскраснелись на морозе, глаза блестели, похоже было, что холод его только взбодрил. Зеленый поношенный плащ, невзрачный на вид, был сшит из материи, вытканной эльфийскими ткачихами, и защищал от любых холодов зимой, а летом в любую жару давал ощущение прохлады.

- А вот и я, - сказал Элиа, откидывая капюшон на спину и стряхивая с одежды снег.

Он подошел к столу, за которым сидели его спутники, вынул из-под плаща голубя и посадил его на стул возле камина.

- Бедная птица едва не околела, - сказал Элиа и достал из рукава плаща свернутый трубкой пергамент, - Это почтовый голубь, он принес тебе письмо, Ронф.

- Он отдал тебе мое письмо? - возмутился гоблин, выхватил пергамент у Элиа и недоверчиво покосился на него, - Ты не читал?

- Нет, конечно, - спокойно ответил Элиа и присел за стол, повесив плащ на спинку стула. Ронф тут же забыл о его существовании, погрузившись в изучение послания. Разбирая строчки, написанные ярко-синими чернилами на пергаменте, гоблин морщил лоб и шевелил губами. Элиа снял рукавицы и сунул их за пояс.

- На дворе, поди, жуткая стужа? Тебе надо выпить чего-нибудь горячего, - заботливо заметил Кадо, - Эй, хозяин, подайте нам глинтвейна с яблоками. Ну, что, нашел проводника?

- Гораздо лучше, - ответил Элиа, - Я нашел нам повозку. Она перевезет нас через горы до ущелья Драконье горло и доставит прямо на гору Ар к воротам Аструмы.

- Ты мозги не отморозил? - забеспокоился Ронф, оторвавшись от чтения письма, которое до сих пор занимало все его внимание, - Какая повозка? Как она нас довезет? Ты видел горы? А снег?

Он указал на вершины, поднимавшиеся за окнами постоялого двора, и горные цепи, убегавшие за туманный горизонт.

- Ты читаешь? Вот и читай, - огрызнулся на него Кадо и повернулся к Элиа, - А правда, как мы в повозке доедем по горам до волшебной школы?

- Мы не доедем, мы долетим, - ответил Элиа, - Хозяин повозки сказал, что снегопад закончится через час, и можно будет отправляться.

- Долетим? - вскрикнул Ронф, сунул письмо за пазуху, вскочил и подбежал к окну.

- О, нет! - простонал он, выглянув на улицу, - Только не это.

- Что там? - удивился Кадо и тоже подошел посмотреть в окно.

Под навесом возле постоялого двора стояли сани с крутыми бортами и высокой деревянной спинкой. На козлах сидел гном в заячьем тулупчике и с задумчивым видом курил трубку.

- Гнома испугался? - съязвил Кадо, повернувшись к гоблину, - Думаешь, будет драка?

- Да иди ты со своим гномом, - отмахнулся Ронф, - Нюкты!

Сани были запряжены приземистыми и круторогими черными быками, на спинах которых шелестели перепончатые крылья.

- А, коровки, - понимающе кивнул Кадо, - Забодают, думаешь?