В еще большей степени, чем позиция рабочих, в отрицательном смысле заменилось отношение к национал-социализму крестьянских масс. Первоначально новый режим, несомненно, дал крестьянам как классу наибольшие выгоды в форме уменьшения задолженности, установления твердых, более высоких цен на продукты и предоставления разных привилегий. Кроме того, он ставил их в пример всему народу. Однако со временем положение подверглось существенному изменению. Привыкнув думать старыми хозяйственными категориями, крестьянин считает, что твердые цены наносят ему ущерб, что они слишком низки, так как в порядке свободной торговли при нынешней хорошей конъюнктуре он получил бы больше. Однако самым серьезным источником недовольства являются многочисленные постановления, издаваемые в связи с акцией, имеющей целью осуществление автаркии в области продуктов питания, а также в связи с реализацией четырехлетнего плана. Эти мероприятия нормируют процесс производства и отчасти сбыта и налагают на крестьян ряд весьма обременительных обязательств. Привыкший к системе индивидуального ведения хозяйства крестьянин рассматривает все эти мероприятия как в высшей степени неприятное ограничение его прав, неоднократно действующее во вред его интересам. Он относится в общем отрицательно к таким мероприятиям, как «Ландяр», «Эрнтехильфе» (помощь сбору урожая), рассматривая импровизированных сельскохозяйственных рабочих не как помощь, а как еще одну форму обременения, как дополнительный налог.
Еще более критически, чем мелкое крестьянство, к аграрной политике правительства относятся крупные землевладельцы, которые сильнее страдают от нового курса хотя бы потому, что контроль над ними является более легким и потому более строгим. В кругах крупных землевладельцев часто слышатся жалобы на дилетантизм и неделовой характер ряда распоряжений, а кроме того, постоянные нарекания на радикализм общественной системы. Это звучит довольно странно в сопоставлении с тем фактом, что при национал-социалистском правительстве значительно улучшилось финансовое положение крупных землевладельцев, которое до этого было безнадежно.
Наиболее благоприятным из всех общественных слоев является отношение к режиму мелкой буржуазии. Атмосфера и идеология национал-социализма в общем удовлетворяет этот общественный слой, а его лозунги встречают в нем наиболее глубокий отклик. Но и здесь, в особенности за последние месяцы, было много проявлений недовольства. Нарекания на чрезмерный налоговый пресс и дополнительные сборы в пользу партии носят слишком всеобщий характер, чтобы их можно было рассматривать как свойственные только этому классу. Однако и от этого класса исходит очень много жалоб. Ремесленник жалуется, кроме того, на ограничения в области снабжения и переработки сырья и материалов и на их недостаток, мелкий торговец — на отсутствие или недостаточный приток некоторых сортов товаров, на ухудшение их качества, чрезмерное количество твердых цен, слишком низкие прибыли. Оба они — ремесленник и мелкий торговец — считают, что они слишком стеснены в своей инициативе и свободе действий, слишком обременены бюрократическими обязанностями, каковыми являются получение на все специальных разрешений, заполнение сотен формуляров, составление отчетов и статистики.
Значительно сильнее ощущают все это крупная торговля и промышленность. Во-первых, потому, что эти круги были гораздо сильнее связаны с либеральным хозяйственным мировоззрением, чем мелкие торговцы и ремесленники, которые имели за собой старинные традиции цехов и сословий. Во-вторых, потому, что структура крупных предприятий более сложна и поэтому более чувствительна к вмешательству извне. В-третьих, потому, что они подверглись гораздо большему количеству регламентирующих ограничений и предписаний, чем мелкие предприятия, а кроме того, над ними установлено гораздо более строгое наблюдение в отношении выполнения ими распоряжений. Контроль над мелким предприятием или ремесленником значительно труднее, менее эффективен и поэтому обычно менее строг. Крупному предприятию приходится преодолевать массу распоряжений, указаний, запрещений и ограничений, издаваемых различными государственными и партийными инстанциями, — часто отменяемых и изменяемых. Оно вынуждено, что еще труднее, проводить их в жизнь под угрозой строгих взысканий и наказаний. Однако по организационным соображениям это не всегда возможно как из-за техники производства, так и из-за покупателя. Крупные концерны легче могут приспособиться к возрастающим требованиям. Они увеличивают штат административного персонала, специалистов, консультантов по валютным и юридическим вопросам. Мелкий и средний промышленник, который лично руководит организационными делами своего предприятия, касающимися производства и сбыта, не может точно придерживаться всех запрещений и указаний. Нарушая их, он совершает проступки, за которые может быть в любой момент привлечен к финансовой и даже уголовной ответственности. Возникает порочный круг. Яркой иллюстрацией к нынешней ситуации может служить официальный опрос, произведенный в текстильной промышленности (средней) и Рейнской области. Оказалось, что большинство предприятий, — в общем, без злого умысла — не выполняет комплекса распоряжений, изданных в связи с выполнением четырехлетнего плана. Чрезвычайно много энергии тратится на постоянные сложные ходатайства или о предоставлении соответствующего количества сырья, или о возврате сумм по экспорту, или о предоставлении валюты, необходимой для закупок за границей. Очень часты факты, когда предприятие, несмотря на недостаток или даже временную приостановку поставки сырья, под нажимом правительственных органов не может сократить числа рабочих, что значительно увеличивает себестоимость продукции. Все это приводит к тому, что, несмотря на хорошую конъюнктуру и большие прибыли, которые получает прежде всего металлургическая промышленность, несмотря на выгодную для предпринимателей политику зарплаты, проводимую правительством, настроения промышленных кругов по отношению к режиму проникнуты критицизмом и недовольством.
Общественной группой, в которой оба эти момента находят самое сильное отражение, является интеллигенция. Даже многие из тех, которые не только принадлежат к национал-социалистической партии, но и занимают высокие посты в артистических или культурно-просветительных организациях, жалуются на ограничение свободы мышления, на навязывание сверху готовых схем, в рамках которых только и разрешается действовать. Гораздо более суровые суждения о национал-социалистических начинаниях высказывают интеллигенты, которые не нашли духовного контакта с режимом и остались в стороне. Те говорят о выхолащивании и упадке германской культуры как о свершившемся факте. Они указывают на отрицательные последствия этого, выражающиеся в форме резкого падения влияния германской науки и культуры во всем мире. Этот процесс, по их мнению, усиливает политическую изоляцию Германии.
Серьезным, постоянно усиливающимся источником недовольства, распространяющим притом свое действие на все общественные слои, является конфликт государства с католической и евангелической церковью. Однако степень интереса к нему различных общественных слоев неодинакова, и неодинакова также их позиция по отношению к этому конфликту. Только сравнительно небольшая частъ общественности безоговорочно одобряет акцию правительства, направленную к тому, чтобы всецело подчинить церковь государству. К этой группе принадлежат прежде всего «Дейче Христен» (германские христиане), сторонники языческого мировоззрения и антиклерикалы разных оттенков. Многие члены партии и сочувствующие, признавая необходимость ограничения роли церкви, считают все-таки неудачными применяемые правительством методы. Даже в этих кругах они часто вызывают отвращение. Не всегда так же сильна реакция масс, стоящих вне политической жизни. Большая часть евангеликов и довольно небольшая — католиков, преимущественно не выполняющих религиозных обрядов и индифферентно относящихся к религии, равнодушно относится к конфликту.
