– Мне хочется знать о тебе все, – сказал он.

– Зачем? – пожала плечами Маля. – Закончится наше предприятие, мы разбежимся по своим углам, ты забудешь меня, дядю Костю, Бомбея, Тетриса.

– Ты так плохо обо мне думаешь?

– Если бы думала плохо, ты не сидел бы сейчас здесь. Просто у каждого из нас своя дорога, они случайно пересеклись, потом разойдутся.

– Не хочу, чтобы расходились.

– Князев, так будет. Мы не то общество, в котором вращаются столь значительные люди, как ты, – сказала она без тени иронии, видимо, это было ее убеждение.

– Вдумайся, что за ахинею ты несешь! – вспылил он. – «Общество», «не те люди»! Бред собачий. Где ты видела «общество»? Там, где я «вращаюсь», полно жуликов и бандитов. А у тебя заниженная самооценка.

– Я смотрю правде в глаза, – улыбнулась Маля. – Князев, не злись, все равно ты из другой касты, хочешь этого или нет.

– Слушай… – заерзал он, потом выдержал паузу и заявил: – Ты мне нравишься. А на твои касты мне плевать. Тч-ш-ш! Не надо возражать, я приблизительно знаю, что ты сейчас скажешь.

Малике осталось обратить в шутку его слова:

– Вы, господин Князев, слишком… бешеный. Ничего, это пройдет, когда вы выскочите из капкана, на глупости у вас не будет времени.

– Угу, думай так, – многообещающе ухмыльнулся он. Тут позвонила мама и обрадовала его тем, что улетает с Фросей на Кипр. – Отлично. Когда летите?.. Завтра? Хорошо, счастливого пути… Нет, не смогу проводить вас… Ладно, постараюсь.

Скляренко устроился за столиком неподалеку, заказал только кофе и делал тайком снимки – то с колена, то поставив фотоаппарат на стол, а то и откровенно напрямую, будто нашел необыкновенный ракурс или вид на реку. Когда интересующая его пара проходила мимо, а Князев обнял девушку за талию, Скляренко, опустив голову, пил свой остывший кофе. Едва они очутились к нему спиной, он быстро щелкнул их и поторопился к машине.

– Ну что? – спросил Бусин, включая зажигание.

– Ничего существенного, – упав на сиденье, сказал Скляренко. – Надо ночью к дому подобраться.

– Без меня. Я в такие игры не играю.

– Сам это сделаю, ты подождешь в машине. – И вдруг толкнул партнера. – Трогай, блин! Они далеко отъехали.

– Тебе накостыляют, если поймают, – выезжая на дорогу, сказал Бусин.

– Не накостыляют, – самодовольно возразил Скляренко. – Я проверял, охраны на территории загородного дома нет.

Но на переезде джип Князева проскочил перед поездом, а перед Скляренко и Бусиным упал шлагбаум. Скляренко матерился, выйдя из машины, и курил.

«Слет» назначили в кабинете следователя Урванцевой. По слухам, она была из тех, что мягко стелют (чему способствует милая внешность строгой блондинки), но очень жестко спать, потому что на самом деле она стерва. За свои сорок один Урванцева побывала четыре раза замужем, все четыре мужа от нее сбежали, и неудивительно. Жить с такой женщиной – все равно что в СИЗО сидеть. Князев сомневался в ней, Марта Ивановна убедила его, что Урванцева на редкость надежный партнер. Приехал начальник первого отдела милиции – Чупаха. Тоже тот еще жук: морда красная, глаза лукавые, шутки плоские. Марта Ивановна, само собой, прибыла, Князев сунул ей листы о фирме «Спарринг», она углубилась в чтение. С опозданием явился Югов, как-никак от операционного стола со скальпелем не уйдешь по желанию. Обсудив план, Чупаха остался недоволен местом действия:

– Много домов, нет гарантии, что кто-то из жильцов случайно не увидит чего-то из окна или с балкона, а свидетели нам не нужны. Предлагаю провести операцию у Александровского парка, на улице Бехтерева. Трамваи в это время ходят по ней редко, за трамвайными путями есть сквер и проезжая дорога, а уже за ними стоят жилые дома. Кстати, освещение там неважное, что нам на руку, если будет слежка за вами. Ну так как?

– Идет, – согласился Князев, ему было все равно, где это случится.

– Значит, послезавтра в десять, – подытожила Урванцева, дочитывая статью, переданную ей Мартой Ивановной. – Если найдем подтверждение вот этому, – потрясла она листами, – заведем уголовное дело на руководителей «Спарринга».

Очутившись на улице, где к ним подошел Клим, Югов напомнил:

– Не забудьте послезавтра утром сдать кровь. Между прочим, господа, в случае успеха вашей безумной затеи дайте слово, что кровушкой будете делиться в течение года все как один.

– Я уколов боюсь, – сказал Клим.

– Привыкнешь, – пообещал Югов, садясь в машину.

– На сегодня еще осталась Лиана, – произнес Князев.

В «Абсолют» Павел Павлович вошел минута в минуту. Лиана была на месте, как всегда, безупречно одетая, сияя улыбкой и малюсенькими камешками в ушах и на шее. Глядя на нее, невозможно было представить, что она может повысить голос на кого бы то ни было, сказать непристойность или отколоть другой неприличный номер. Да, она такая: умная, корректная, говорит тихо, нараспев. Однажды у них наметился небольшой и ни к чему не обязывающий романчик, остановило Князева чувство самосохранения. Лиана недаром получила такое имя, опутывать умеет намертво и никого не выпускает из своих нежных коготков. Не выпускает, пока любовник ей не надоест. Поскольку Князев страсти к ней не питал, он предпочел официальные отношения, в конце концов, женщин – пруд пруди.

Он не поцеловал ей руку, комплименты делать никогда не умел, поэтому, усаживаясь, ограничился короткой фразой:

– Я весь ваш.

– Что, прямо-таки сразу к делу?

– А чего тянуть?

– У, какой вы, Пал Палыч, – позволила себе кокетливые нотки Лиана. – Я мечтала провести вечер с интересным человеком, а о делах поговорить попутно. Но раз вы настаиваете…

– Вы же меня знаете. Не умею угождать дамам, тем более таким шикарным.

– Не лукавьте, все вы умеете. Ну, хорошо. Пал Палыч, я насчет моего предложения, оно остается в силе.

– Я еще не закончил дел с заводом, как же могу принять ваше предложение? Говорят, мне даже уголовщину шьют, тюрьма светит.

– Вам?! – неподдельно изумилась она. – Вот что значит упрямство. Да отдайте вы этим коршунам завод, они же все равно его отнимут. Зато избавитесь от дикой нервотрепки и нападок, а получите банк – место не хуже вашего завода.

– Я жадный, Лиана, – прорвало Князева. – Не хочу отдавать то, что сделал вот этими руками и головой. – Он откинулся на спинку стула и натянул на лицо улыбку. – Но придется все отдать, меня же провели, как пацана зеленого. Кстати, откуда вы знаете фирму «Спарринг»?

– Мы давно сотрудничаем, они не раз брали в моем банке кредиты и всегда возвращали вовремя.

– А мне стало известно, что данная фирма специализируется на банкротстве предприятий, – сказал он в лоб и вцепился в нее глазами.

– Этого быть не может, – осталась невозмутимой Лиана. – Меня они сто раз могли кинуть, и это было бы вполне в их духе, при условии, если б они отличались непорядочностью. Кстати, до наших отношений я наводила о них справки у влиятельных людей… А где вы откопали такую информацию?

– Да попала мне в руки статейка о банкротстве уральского комбината.

– Ой, Пал Палыч, кто же верит газетам? Только наивные люди, для которых и пишутся такие статьи. Ведь приятно простому сантехнику или его жене, мойщице полов, убедиться, как клюют больших людей. Это, если хотите, моральный оргазм для подобных личностей, относиться к подобным публикациям нужно снисходительно. Для журналистов это заработок, мизерный, но у каждого человека свой тариф. О вас, например, пишут такое, что ни в сказке сказать… Но это же не значит, что вы на самом деле такой.

Легким жестом она накрыла кисть Князева своей мягкой, теплой лапкой. Он пытался подобным же способом слабо намекнуть Малике о своей тяге к ней, неужто львица Лиана тоже делает намек? Поэтому и плечики оголила, кровавое платье надела…

– Да, обо мне много пишут последнее время, мерзавцы, – прискорбно покивал Князев. – Значит, эта статья – вранье?