– Конкретно, чего ты хочешь? Раз так настаиваешь, значит, уже что-то придумала.

– Давай утопим его в реке?

– Говоришь об опасности и не понимаешь, что нам нельзя разъезжать по городу. Выпал снег, на мотоциклах мало кто ездит, звук мотора слышен далеко. У нас есть все шансы залететь, если выползем.

– Посмотри за окно, милый. Там непроглядная зимняя ночь. Светает в восьмом часу, у нас в запасе четыре часа. На улице ветер. Ты думаешь, милиции интересно следить за порядком и отлавливать мотоциклистов в эту пору и в такой холод? Да они на своих постах водку хлещут, спят, но никак не на страже стоят. Вставай, едем.

Иногда Лина становилась одержимой, как, например, в истории с Марком, тогда ее никакие доводы не убеждали: хочу, и весь сказ. Лазарь понял, что на споры уйдет масса времени, но она добьется своего. Встал без малейшего желания. Она, поторапливая его, надела старые джинсы, свитер, куртку на искусственном меху, голову покрыла шерстяным платком. Перед самым выходом Лазарь перезарядил пистолет.

– А это еще зачем? – указала Лина на пистолет.

– Да все затем же. Ну, поехали, раз тебе так не терпится.

– Прошу тебя, не надо больше трупов.

– А вот это, Лина, уж как получится.

Ехали по скользким дорогам – снег на дорогах утрамбовали колеса автомобилей. Небольшой морозец, подкрепляемый ветром, пробирался под одежду, а после тепла показался прямо-таки сибирским. Лазарь с осторожностью управлял мотоциклом, предпочитая добираться до окраины города переулками и кривыми улочками. Направлялись не к основному руслу, а к рукаву, где жались друг к другу старые домишки, а за ними текла небольшая речка в зарослях прошлогоднего камыша. Лазарь выехал на бездорожье, где пришлось прикладывать усилия, продвигаясь к реке. Впереди под порывами ветра наклонялся камыш, освещаемый фарой мотоцикла.

– Приехали. Что дальше? – спросил Лазарь, заглушив мотор.

– Давай поищем место… какой-нибудь проход…

– Здесь везде заросли, смотри сама.

Он повернул руль в одну сторону, потом в другую. Луч фары встретился с плотной и высокой стеной камыша по всему берегу. Лина растерялась:

– Но ведь как-то люди пробираются к реке?

– Зачем?

– Ну, рыбу ловить, искупаться… – Лина спрыгнула на землю.

– В этом дерьме давно не водится рыба, – терпеливо пояснил Лазарь. – И хотел бы я посмотреть на того, кто рискнет искупаться в дерьме.

– Как же нам быть? – Она нервно топталась на месте. – Не возвращаться же назад! Лазарь, ну придумай что-нибудь!

Он встал с мотоцикла, достал фонарик:

– В таких случаях лучше идти напролом, – и двинулся к камышу, Лина засеменила следом. – Не ходи за мной. Мороз был слабый, лед не окреп, можешь провалиться.

Сначала несколько раз пружинисто потоптался на льду у берега, удостоверившись в крепости, пошел вперед, раздвигая руками камыш и высвечивая фонариком путь. Пройдя преграду из камыша, ступил на лед, сделал шаг, два… при следующем – лед затрещал, все-таки непрочный. Уложив несколько стеблей на лед, Лазарь встал на них и осветил свободную зону реки. Срезав стебель, пробил ногой лед, измерил глубину. Чуть больше полутора метров, вполне достаточно, чтобы утопить мотоцикл. Тем же путем вернулся к Лине.

– Значит, так, – сказал по-деловому, берясь за руль, – лед тонкий, поэтому ты идешь впереди, наклоняешь камыш, я с мотоциклом иду следом. Поняла? Не бойся, там, где растет камыш, лед тебя спокойно выдержит, а мотоциклу нужна дополнительная амортизация. Смелее, Лина, это была твоя затея.

Она прокладывала путь, наклоняя неподдающийся камыш. Лазарь с мотоциклом медленно и с трудом продвигался следом, покрикивая на Лину, когда недостаточно много пригибала стеблей. Несколько метров дались путем невероятных усилий, затрачено было много времени, но проклятый камыш наконец закончился. Лазарь, положив мотоцикл на бок, помог уложить стебли, соорудив дорожку по направлению к середине реки. Приказав Лине удерживать стебли, дабы те не поднялись, закрепил руль ремнем, взревел мотор.

– А здесь глубоко? – крикнула Лина.

– Нам хватит, – отозвался он, прибавляя газа, но не выпуская руль.

Лазарь сделал еще несколько шагов по дорожке из стеблей и отпустил ревевший мотоцикл. Тот проехал совсем немного по льду, крепеж оказался неважным, вильнув, мотоцикл упал на бок, проломив лед, и погрузился под воду.

– Мне жаль его, он хорошо послужил, – сказал Лазарь, утирая пот.

– Мне тоже, – отозвалась Лина, подойдя к нему сзади.

В следующую секунду Лазарь рухнул к ее ногам. Лина, держа в руках отрезок железной трубки диаметром двадцать миллиметров, безжалостно нанесла второй удар по голове лежащему в беспамятстве другу. Нависнув над ним, как хищная птица, готовящаяся терзать жертву когтями и бить клювом, она тяжело и часто дышала, высматривая в неподвижном теле признаки жизни.

Ни движений, ни стонов. Все оказалось проще, чем представлялось. Из свидетелей – камыш, ветер и река.

Лазарь лежал лицом вниз, выронив фонарик, светивший в сторону. Лина опасливо дотронулась носком сапожка до его головы, слегка толкнула в висок и отдернула ногу. Он не произнес ни звука, казался безжизненным. Присела, осторожно потянулась к фонарику, схватила его и быстро отскочила, насколько было возможно в этих зарослях. Нет, Лазарь не приходил в себя. Дело сделано. Лина зло произнесла вполголоса:

– Дурак с инициативой. Все испортил, тупица.

Теперь предстояло избавиться и от тела. Все же опасаясь Лазаря, она не рисковала дотронуться до него. Отрезком трубы попробовала продвинуть его к образовавшейся полынье. Тело не поддавалось, тормозил камыш под ним. Тогда рискнула прикоснуться к нему – ничего неожиданного не произошло. Обшарив карманы, стараясь не смотреть сообщнику в лицо, достала пистолет, сунула его за пазуху и подтолкнула тело вперед руками. Лазарь тяжело заскользил, следом ползла она на четвереньках, толкая и толкая его вперед. Дорожка из камыша закончилась, дальше тонкий лед. Лина легла на живот, и дело сдвинулось, по льду Лазарь скользил легче. Но вот проступила вода. До проруби рукой подать, теперь и усилий-то не так много надо, однако слишком опасно: два человека на одной площади могут провалиться. Следовало чем-нибудь подтолкнуть Лазаря, а Лина не прихватила трубку. Чертыхнувшись, так же по-пластунски вернулась за ней.

Этот тяжелый отрезок железа полметра длиной валялся у них в кладовой. Собираясь утопить мотоцикл, а заодно и докучливого друга, Лина незаметно сунула трубку за пояс джинсов сзади под куртку и в удобный момент применила по назначению. Прошло время, прежде чем Лина отыскала среди вороха стеблей орудие освобождения. Трубкой она и собиралась подтолкнуть Лазаря к проруби, тогда действительно все будет закончено. Лина поползла назад по той же дорожке из камыша.

Вот и лед под руками. Теперь где-то в полуметре от нее должен лежать Лазарь. Лина подняла фонарик, световой луч скользнул по льду…

Лазаря не было!

Лина осветила прорубь, лед вокруг… Нет!!! И новой проруби нет!

Ее обдало таким жаром, что стало трудно дышать, Лина ослабила платок, обматывающий шею. Значит, Лазарь не утонул, проломив своей тяжестью лед? Но куда же он делся?! Куда?!! Не мог же он…

– Боже мой! – с ужасом прошептала, разворачиваясь лицом к камышу.

Теперь он шуршал зловеще, а перед глазами Лины проносились картины, связанные с Лазарем…

Она всегда боялась его. Лазарь был живым напоминанием о том, как легко и жестоко он убил совершенно незнакомых людей на дороге в ночь побега. Этот комок оголенных нервов заставлял замирать от ужаса, трепетать в его руках далеко не от страсти. Боялась и мечтала избавиться. Он же привязывался к ней все больше и больше. А все почему? Потому что Лина вела тонкую политику с Лазарем. Усыпляя бдительность, полностью подчинялась ему, отдавалась, словно Лазарь лучший на свете мужчина, волею случая доставшийся ей. Она стойко переносила припадки, подавляя страх перед умопомрачением, в постель подавала кофе, гасила вспышки гнева и врала, врала без передышки. Далеко не сразу созрели коварные замыслы, поначалу она была рабой Лазаря. После побега из психбольницы боялась остаться одна без средств к существованию, а он добывал где-то деньги, где – ее не интересовало. Боялась, что ее найдут и вернут в каземат дурдома и тогда жизнь кончена. Замирала от любых звуков, думая, что это идут за ней.