Для ускорения дела во рву заложили, кроме двух пробных, еще девятнадцать колодцев и от них стали прокладывать галерею и слуховые рукава. Теперь одновременно могли проводиться работы более чем в 60 выработках; размер проходок был минимальный — высота 90 и ширина 75 см.
Заведовал подземными контрминными работами командир второй роты четвертого саперного батальона штабс-капитан Мельников. Саперный батальон 24 октября 1854 г. следовал в Севастополь. В то утро, перед сражением на Черной речке, он двигался по Саперной дороге. Командовавший группой войск генерал Данненберг, встретив батальон, приказал прекратить движение и быть в резерве, и, как казалось, не напрасно.
При наступлении англичан саперы вместе с пехотинцами отразили атаку и заставили противника отступить. Штабс-капитан Мельников отличился в этой битве хладнокровием и мужеством. После сражения капитан со своей ротой построил семь батарей на Мекензиевых высотах для обстрела Киленбалочного плато и Сапун-горы. Отсюда вторую роту в составе 200 нижних чинов перевели на минные работы. Кроме того, из четвертого и шестого саперных батальонов отобрали 80 минеров и также отправили на контрмины, как именовались тогда подземные работы.
Проходку стволов, галерей и рукавов вели беспрерывно в три смены. В смену работали 75 саперов и 200 рабочих, выделенных из пехотных частей. Для взрывных работ сформировали специальную команду под руководством поручика Поцейко. Приходилось работать согнувшись, сидя или даже лежа. Мешки с грунтом вытаскивали из колодцев и под штуцерным обстрелом французов переносили к укреплениям. Специального инструмента и оборудования саперы не имели, так как осадный парк находился в Бендерах и из-за плохого состояния дорог и нехватки транспорта не смог передислоцироваться в Севастополь. У моряков нашли один вентилятор, да и тот часто ломался; от недостатка кислорода гасли свечи, приходилось работать впотьмах и делать перерывы на несколько часов для проветривания галерей и рукавов. Пониженные участки выработок периодически заполнялись водой, однако ни помп, ни насосов для ее откачки не было, солдаты убирали воду ведрами. В зависимости от расстояния до колодца скорость проходки составляла от 0,6 до 4,2 м в сутки на каждом рабочем участке. К середине января 1855 г. окружная галерея была закончена, из нее на 40—50 м вывели 28 слуховых рукавов.
Для прослушивания действий противника четыре раза в сутки все подземные работы прекращали на 15 минут. Не услышав ничего подозрительного, саперы возобновляли проходку в рукавах по заранее оговоренной очередности, чтобы дать возможность своим товарищам изучить характер звуков при работе различными инструментами на определенных расстояниях.
18 января была впервые услышана работа французских минеров, о чем штабс-капитан Мельников доложил начальнику инженеров гарнизона. Тот принял решение взорвать горн[94] и остановить дальнейшее продвижение противника. Работы в рукаве прекратили, сделали в нем камеру и заложили в нее 12 пудов пороха. Чтобы направить взрыв в сторону неприятеля, рукав на протяжении 16 м заполнили мешками с грунтом. Эту забивку усиливали через каждые 2 м деревянными перегородками с креплением из бруса.
22 января, когда был уже слышен разговор французских минеров и скрип передвигаемой тележки, произвели взрыв. Он был настолько силен, что взрывная волна достигла французской траншеи и выскочившие из нее солдаты попали под картечный огонь. Более того, взрыв был совершенно неожиданным для противника, так как французы не предполагали, что русские саперы смогут организовать какое-либо сопротивление при ведении подземных работ (в Париже даже был опубликован в газете план осадных работ, на котором показаны французская минная галерея и камера для взрыва четвертого бастиона). Но самонадеянность наказуема, и французы потерпели первое поражение в подземной войне. Они отступили, оставив часть галереи и преградив ее малым взрывом. При этом в 60 м от контрэскарпа четвертого бастиона на поверхности земли образовалась воронка глубиной около 1 и диаметром 8 м. Ночью воронку заняли русские минеры, открыли в ней колодец и вывели из него короткий рукав, потом заложили заряд и взорвали. Образовалась еще одна воронка, из которой минеры вышли в брошенный французами участок галереи, расчистили его и включили в состав минной системы.
В феврале 1855 г. из ближайшей к противнику воронки были сделаны еще три взрыва, чтобы расширить сеть рукавов на главном направлении минной атаки неприятеля. В это же время для обеспечения защиты флангов во рву батареи № 75 (Львова) и № 34 (Бульварной) заложили восемь колодцев для создания галерей и рукавов. Французские минеры никакой активности в этот период не проявляли.
А на поверхности земли продолжалась повседневная тяжелая работа по усилению оборонительной линии. Все наружные крутости укреплений и батарей были одеты в туры, фашины, бочки и металлические цистерны. К бастионам сделали дороги для подвоза боеприпасов и строительных материалов. От пониженных участков отрыли водоотводные канавы. Впервые в мировой практике осада города приобрела характер позиционной войны. Для защиты от навесного огня противника повсеместно строили блиндажи с перекрытиями из двух рядов бревен и слоя грунта и возводили прочные, в том числе и каменные, пороховые погреба. По предложению моряков орудийные амбразуры закрывали щитами, сделанными из корабельных канатов.
Для бесперебойного обеспечения войск материалами и инструментом на территории старого Адмиралтейства устроили инженерное депо; его филиал обосновался в новом Адмиралтействе на Корабельной стороне. В это депо поступали все материалы из порта, сухопутного, артиллерийского ведомств и от частных лиц (большое количество леса сдал подрядчик Волохов, заготовивший его для строительства нового Адмиралтейства), затем материалы отгружали на оборонительную линию. В инженерном депо делали также мешки для грунта, деревянные платформы для орудий, тросовые щиты, рогатки, скобы и прочие мелкие изделия из металла и дерева. Кроме того, ремонтировали и изготавливали инструмент, тачки, носилки, обтесывали и пилили бревна. Сюда же поступали с Северной стороны фашины и туры. Всем этим хозяйством заведовал старший офицер, у которого в подчинении находились 9 младших офицеров, 200 матросов-парусников, 16 кузнецов, 8 такелажников и 4 портовых колесника. На погрузочно-разгрузочные работы в ночную и дневную смены выделялось по 300 рабочих из войск. Надо отметить, что с появлением инженерного депо темп работ на укреплениях заметно возрос.
С Северной стороны через рейд все обеспечение осажденного города осуществлялось на баржах, баркасах и пароходах. Пароходы поспевали повсюду — поддерживали огнем своих орудий войска, особенно на Корабельной стороне, принимали участие в перевозке резервов и раненых, охраняли проход на рейд и даже предпринимали вылазки против флота союзников. Так, 24 ноября 1854 г. пароходы "Владимир" и "Херсонес" напали на французский пароход, стоявший на якоре против входа на рейд. В пароход попало несколько ядер и он удалился под защиту других судов. На помощь поспешил большой трехмачтовый английский пароход, который значительно превосходил по вооружению русские суда. Оба парохода начали отходить к рейду, а корабль противника, преследуя их, попал под огонь береговых батарей и получил повреждение мачты и кожуха. А русские пароходы без потерь возвратились в бухту.
Тем временем союзные войска продолжали осадные работы. Французы, не имея возможности продвигаться со своими траншеями вперед, удлинили их на флангах и заложили несколько новых батарей. Терпя урон от систематических ночных вылазок русских «охотников», противник начал огораживать орудийные позиции проволокой, натянутой на колья, но русские саперы быстро научились преодолевать это препятствие. Английская армия возвела на Зеленой горе две новые осадные батареи, удлинила параллель на Воронцовой высоте и укрепляла свои позиции на Киленбалочном плато.
