— Отлично. Все помнят кто, где и что делает?

С памятью у моих военачальников оказалось тоже все в порядке.

— Отлично. Тогда готовьтесь выступать.

Военачальники вышли, а я остался размышлять.

Что бы я ни говорил, но я далеко не был уверен, что мы справимся. Тысяча тяжелых конных рыцарей — это страшная сила. Даже без учета пехоты, тысяча рыцарей может снести всю мою армию, не останавливаясь. Единственное, что мне на руку, — это узость поля боя. Его больше чем на половину можно перекрыть копейщиками. Ну а там, где не будет копейщиков, там мы оставим подарков… побольше…

Усмехнувшись своим гаденьким мыслям, я встал из-за стола и вышел наружу.

Лагерь кипел, как разворошенный муравейник. Пехота строилась по отрядам, и десятники пинками и добрыми матерными словами приводили их в надлежащий порядок. Рыцари лично проверяли подпруги коней и прочую упряжь.

Ко мне подошел Расс.

— Волнуешься? — Расс был моим ближним другом. На совете он держался как вассал с господином, но наедине всегда общался без формальностей.

— Естественно, волнуюсь. Их слишком много. Даже не смотря на всю подготовку, шансов у нас не много.

— Я уверен, что все получится, — ответил Расс и ушел проверять гвардейцев.

— Надеюсь, — пробормотал я себе под нос и начал разглядывать лагерь.

Через полчаса ко мне подошел Акос.

— Мой лорд, разведчики доложили, что враг уже близко.

— Хорошо. Иди к своим.

Я махнул рукой своему оруженосцу и, когда он подбежал, сказал:

— Пусть трубят выдвижение.

Мне подвели коня и три тысячи людей неспешно покинули лагерь. Впереди колоны шла пехота, сзади конница. Такое построение было выбрано, чтобы пехота не дышала грязевой взвесью, которая неизменно остается в воздухе после коней.

Полчаса неспешного шага и мы на месте. А там уже была развернута тысяча солдат, состоящая из тяжелой и легкой пехоты и усиленная лучниками. Оставлена эта тысяча была по причине того, чтобы сюда не сунулись разведчики врага и не нашли заготовленных подарков. К тому же не будь этой тысячи здесь, у врага могло появиться искушение проскользнуть легкой конницей через узкое поле и не дать нам занять эту позицию для боя.

Войска медленно начали занимать позиции для боя. Копейщики заняли позицию у горы и смогли перекрыть половину поля. Больше они бы не смогли перекрыть, так как их и так пришлось строить глубиной всего в четыре ряда. За ними расположилась легкая пехота для усиления. Оставшееся поле перекрыли тяжелые пехотинцы.

В пятидесяти метрах от пехоты рассредоточились лучники. А в четырехстах метрах от лучников расположился я вместе с конницей и гвардией.

Арбалетчики были аккуратно рассредоточены в третьем ряду пехоты, среди копейщиков и тяжелых пехотинцев. Их первая задача была сделать три залпа вначале боя.

Наконец, все встали на свои места.

Войско противника еще не появилось, поэтому многие пехотинцы сели на землю, чтобы лишний раз не уставать. Рыцари тоже спешились и ослабили подпруги у коней. Все военачальники подтянулись ко мне.

Прошел час. Врага все не было.

— Акос? Где враг?

— Должен быть скоро, мой лорд.

Я начинал нервничать. Я, конечно, понимаю, что мы вышли заранее. Но доводы разума не могли меня успокоить.

Прошло еще полчаса. Когда я уже в очередной раз собирался окликнуть Акоса, на горизонте показались войска противника.

— Ну, наконец-то, — пробормотал я.

— Дорен, Акос, идите, стройте своих охламонов.

Дежурные „Да, мой лорд“ и двое военачальников отправились к своим войскам.

— Дорен, Акос, смотрите не вздумайте сдохнуть. Вы мне еще нужны, — доброе напутствие еще никому не мешало.

Оглянулся. Расс стоял безмятежный, как слон, а вот Кременор явно нервничал. Не по нутру ему было отсиживаться за спинами пехоты.

— Кременор, — окликнул я военачальника, — успокойся. Посмотри, какая там толпа прёт к нам. На тебя и твоих орлов хватит. Это я тебе обещаю.

А толпа действительно была знатная. Противник уже дошел на расстояние в километр и начал расставлять войска.

Как и ожидалось, вперед была выставлена тяжелая конница, за ней легкая, потом пехота и в конце лучники. Судя по всему, противник хочет закончить битву одним сильным ударом. Прорвать наше построение и потом додавить оставшуюся пехоту своей.

В принципе, неплохой план, восемьсот копейщиков против тысячи тяжелых конников ничего поделать не смогут.

Прошло пятнадцать минут, чертовски долгих минут. Войска с обеих сторон были построены. И, наконец, враг неспешно двинулся в нашу сторону.

Когда передние рыцари противника оказались в радиусе атаки наших лучников, Акос отдал приказ на свободный огонь лучников.

Как только первые стрелы достигли рыцарей, тяжелая конница противника начала ускорятся и опускать копья.

Надеюсь, наша пехота не дрогнет.

С каждым метром, конница набирала всё большую и большую скорость. За сотню метров конница уже набрала свою максимальную скорость, и в этот момент вперед вышли мои арбалетчики и открыли огонь.

Первый же залп опрокинул полсотни рыцарей, но железная лавина не останавливалась.

Арбалетчики начали судорожно натягивать рычаг, чтобы сделать еще один выстрел. Но они не успевали.

Основной кулак вражеской конницы забирал ближе к болоту, чтобы ударить в тяжелую пехоту, так как пехоту легче прорвать, чем копейщиков.

Семьдесять метров.

Шестьдесят.

Пятьдесят метров. И в этот момент первая волна конников споткнулась и упала. Кони ломали себе ноги и падали на землю.

— Как тебе наши ловушки, Расс?

— Отлично, мой лорд.

На поле в пятидесяти метрах от линии нашей пехоты заранее были выкопаны маленькие, но глубокие ямки, которые были аккуратно прикрыты дёрном.

Первая линия вражеской конницы попала в эту ловушку. В кучу из лошадиных корпусов и тел вражеских рыцарей врезалась на полном скаку все последующие линии конников противника. Образовалась куча мала. В этот момент арбалетчики дали еще один залп, а сверху на кучу падали стрелы лучников.

— Кременор, теперь ты видишь, что тебе там нечего делать, — сказал я с ухмылкой.

А на поле разворачивалась настоящая бойня. Вражеские рыцари, не имея возможности ни продвинуться вперед, ни отойти назад из-за наступающей пехоты, оказались прекрасной мишенью для моих стрелков.

Десять минут бойни, и враг лишился своего ударного кулака. Выжившие рыцари и легкие конные копейщики, сохранившие своих коней, поскакали назад, расталкивая свою пехоту.

— У вражеской пехоты, наверно, не самое лучше настроение для боя, — усмехнулся рядом Расс.

В этот момент вражеская пехота побежала на мои ряды.

— Давайте, ближе, ближе — забормотал я себе под нос, — ближе, еще чуток.

Арбалетчики били, не останавливаясь, лучники от них не отставали. Когда до столкновения оставалось метров десять, арбалетчики ушли внутрь строя и начали пробираться ближе к лучникам.

За пять метров до столкновения вражеская пехота попала в мою следующую ловушку. Перед самой линией пехоты была организована огромная ловчая яма, длинной через все поле боя и шириной в четыре метра. Не очень глубокая, меньше двух метров, но вызывающая затруднения для быстрого форсирования.

Первые ряды упали в ловушку, кто-то, конечно, успел затормозить, но задние ряды столкнули неудачников в яму. Удар вражеской пехоты логичным образом застопорился.

Вражеская пехота оказалась настойчива и упорно лезла из ямы на ряды моей пехоты.

Завязался бой с неизвестным пока исходом.

Кременор начал откровенно нервничать.

— Кременор, успокойся! — рявкнул я, — еще успеешь.

Прошло пять минут боя. Вражеская пехота не продвинулась ни на йоту, копейщики и тяжелая пехота сбрасывали их обратно.

— Мой лорд, в скором времени яма будет наполнена трупами и наши солдаты окажутся без преимущества.

— Не спеши, Расс. Видишь, арбалетчики уже выходят на позиции, — ответил я.

И действительно, в это время арбалетчики уже вышли из рядов пехоты и начали заходить в топь.