— Я приехала на экскурсию, синьор, — сказала она офицеру за бюро, протягивая ему паспорт.

Перелистав его страницы и изучив ее лицо, он сверился с лежащим перед ним списком, позвонил, кивнул, а затем протянул ей анкету и ручку. После того, как она заполнила многочисленные графы, он выписал ей пропуск и указал в сторону Апостолического дворца.

— Сбор у дверей Бернини, синьорина.

С таким напутствием Кейт вошла в самое маленькое государство в мире — оно, как кто-то однажды объяснил ей, было примерно в восемь раз меньше Центрального парка. Пройдя мимо мальчиков церковного хора, она увидела странную группу. Кардиналы в черных мантиях и алых zucchettos смешивались с бизнесменами в дорогих костюмах, а скопление мужчин и женщин, одетых менее формально, как прикинула Кейт, состояло из журналистов и полицейских на дежурстве.

По сведениям Эдварда Черри, это было празднование предстоящих раскопок, финансирующихся несколькими банкирами — дорогие костюмы, предположила Кейт. Но, кроме того, вечер был также премией людям, оказывавшим услуги важным персонам в Ватикане. А де Толомеи может быть их главным поставщиком по части искусства, подумала она. Город Ватикан обладал коллекцией столь огромной, что в музеях выставлялась лишь малая ее часть. И по слухам, многое в запасниках приобреталось темными путями в дни Второй мировой войны. Специалист по черному рынку вроде де Толомеи вполне мог посредничать в скрытых продажах, то так, то эдак помогая Святому Престолу избегать новой негативной огласки. Она вгляделась в толпу, но он как будто еще не появился.

Поглядывая вверх на статуи, венчающие помпезную колоннаду Бернини, подсвечиваемую в вышине окнами личной канцелярии Папы прямо позади них, Кейт подошла к швейцарскому гвардейцу перед западным входом во дворец. Штаны с буфами, рукава и сапоги в желто-голубую полоску, черный плащ и берет придавали ему сходство с придворным шутом, однако шпага на его боку и шестифутовая алебарда в руке (частично пика, частично боевой топор) напоминали, что он стоит тут не забавы ради. Экскурсия начнется, сказал он ей, с раскопок под базиликой Св. Петра, продолжится по избранным залам двух музеев и завершится приемом во дворце.

Кейт заметила стоящую в одиночестве пожилую монахиню, подошла к ней и назвалась. Оказалось, что та надзирает за реставрацией гобеленов. Но тут всех приветствовал представитель музея, и экскурсия началась.

Лука де Толомеи выбирал галстук. Перебрал несколько, а затем остановился на красном узорчатом от Дольче и Габбана. Узор подходил к случаю. Змеящийся. Дьявольский. Повернувшись к трюмо в золоченой раме, он тщательно завязал узел.

Нынче вечером будет предварительный просмотр. Нежданное, но такое приятное удовольствие.

Какой странный оборот событий! Дочка Моргана старается заполучить его в клиенты, подумал де Толомеи. Он, нельзя отрицать, нашел ее обворожительной и даже испытал смутное желание не продолжать. Но тем не менее он ее уничтожит. Слишком многое поставлено на карту.

ГОРОД ВАТИКАН — 8 ЧАСОВ 26 МИНУТ ВЕЧЕРА

Длинный тесный туннель был сырым. Электрические свечи по стенам лишь чуть-чуть оттесняли тьму. Шаг за шагом Кейт спускалась сквозь слои истории Рима, а реставраторша гобеленов цеплялась за ее локоть.

Внизу манил бледно-голубой свет. Благоговейно, безмолвно группа вступила в залу древних погребений, проходя мимо надгробий и урн с прахом, поставленных в глубокие выдолбленные ниши. На потолке поблескивали мозаичные плитки, на стенах еще сохранились куски фресок — смешение языческих и христианских символов. Хмельной Вакх поднимал чашу среди обилия надписей на латыни, над головой катила в колеснице фигура Аполлона, а за его затылком скрещивались лучи.

Остановившись у стены, испещренной еле различимыми знаками, экскурсовод указал на пробитое в ней отверстие, на кости, уложенные за стеклом, — останки, как считали некоторые, святого Петра. Экскурсовод начал рассказ о плане раскопок, к которым приступили в 1939 году и которые привели к этой находке.

Кейт, впервые спустившаяся в эти глубины, была зачарована. И все-таки ее мысли постоянно возвращались к де Толомеи. Мало-помалу голос экскурсовода превратился в отдаленное жужжание. А затем — возможно, из-за душной сырости воздуха, жутковатого освещения и близости к останкам людей, умерших в страшных муках, — Кейт почувствовала пронизывающую тревогу. Она стояла перед фреской пляшущих сатиров, и на мгновение они ожили перед ее глазами, издеваясь над ней омерзительными ухмылками.

Саван, окутывающий личность де Толомеи, был почти у нее в руках — она почти ощущала, как он шелестит под пальцами, — но почему ее вдруг одолели дурные предчувствия? Такие, каких она не испытывала со времен детства?

Всплески адреналина, нависание неминуемой физической опасности — для нее они вовсе не были редкостью. Но вот это было, и еще как.

Хотя на Рим опустилась ночь, над Нью-Йорком все еще светило дневное солнце, когда Коннор Блэк позвонил Слейду по безопасной линии Слейда.

— Мы в пути, — сказал Коннор. — Останемся в затемнении, пока не доберемся до пляжа.

Положив трубку, Слейд поймал себя на том, что молится. Чему или кому — он не знал. Начались очень долгие тридцать минут.

ЧИЗЛХЕРСТ, КЕНТ — ДЕНЬ, МАЙ 1593

Марло потянулся, затем откинулся на спинку кресла и взял глиняную трубку.

На столе перед ним лежал чистый лист бумаги. Взглянув на дом Тома Уолсингема, он увидел женщину, рвущую травы в огороде, и бабочку, порхающую над примулами.

Он выпустил несколько колец дыма, потом записал первые строки новой поэмы.

Справа от Роберта Поули над вершинами деревьев виднелись гребни дальних холмов. Слева доносилось влажное клокотание водопада.

Еще миля.

Легоньким пинком он перевел свою измученную лошадь на рысь. В любую минуту распоряжение об аресте Марло будет подписано. А возможно, и уже подписано. И многим известно, что значительную часть прошлого месяца драматург провел в Скэдбери-Хаусе. Значит, посланные Советом скоро явятся за ним. Поули намеревался опередить их.

Он был вынужден признать, что сведения Терезы его ошеломили. Ему и в голову не приходило, что Фелиппес — нынешний наниматель Марло — был как раз тем, кто пытался покончить с ним.

Если Фелиппес готов пожертвовать самым способным из своих интеллидженсеров, значит, он убежден в выгодности такой жертвы. Он прослышал про изготовление фальшивых монет? Поули знал, что это вполне возможно, а если Марло сознается…

Поули покачал головой. Конечно, ничего хорошего, но признания, вырванного пытками, будет недостаточно, чтобы свалить такого влиятельного человека, как Сесиль. Хотя если начнется расследование и доверие королевы поколеблется, пусть самую чуточку…

Не важно. Теперь мой ход.

ЛОНДОН — ВТОРАЯ ПОЛОВИНА ДНЯ

В Эссекс-Хаусе, глядя вниз на реку, барабаня пальцами по стеклу, стоял Томас Фелиппес.

Едва прочитав донос Ричарда Бейнса, глава комиссии поступил именно так, как и задумал Фелиппес: потребовал немедленного ареста Марло и тут же отправил констебля с этим поручением. Бейнс ждал Марло в Звездной палате.

Фелиппес знал, что еще слишком рано, но не мог удержаться и вглядывался во все лодки, плывущие со стороны Вестминстера. Скоро Бейнс взбежит по ступенькам, ведущим от воды, и сообщит все подробности.

ТУНИССКОЕ ПОБЕРЕЖЬЕ — 11 ЧАСОВ 47 МИНУТ ВЕЧЕРА. НАШИ ДНИ