Задняя стена штаб-квартиры группы Слейда была фальшивой и маскировала на каждом из пяти этажей по двадцать футов, не указанных ни в одном официальном плане здания. Поскольку его с трех сторон замыкали соседние дома, заметить с улицы наличие неучтенного пространства было нельзя. Шеф Кейт Джереми Слейд использовал его как командный пункт для секретных операций, которыми без шума руководил по поручению правительства.

По пути к совещательной комнате она услышала предательское шипение, доносившееся из тесной кухоньки, заглянула туда и увидела, что Слейд стоит у кофеварки, взбивая молоко в пену. Он только-только овладел искусством приготовлять капучино и до того преуспел, что Кейт распространила секретный внутренний меморандум, рекомендующий немедленное снятие его с поста «главного духа» и назначение на пост старшего бармена группы.

Слейд был поглощен своим занятием, и его глубоко посаженные глаза прятались в тени. Сорок пять лет, рост чуть-чуть недотянувший до шести футов, темные волосы и карие глаза, кажущиеся черными под кустистыми бровями. Гены бабушки из Индии и десять лет под ближневосточным солнцем придали его коже бронзовый отлив. Он был в идеальной физической форме, и только добродушные морщинки у глаз намекали на его возраст.

Более десяти лет Слейд провел в качестве офицера ЦРУ, занимаясь сбором информации и планируя миссии в опасных и часто раздираемых войнами горячих точках по всему земному шару, однако войти в кухню он решился лишь недавно. С тех пор приготовление гурманских блюд стало к восторгу подчиненных его манией, ведь за что бы Слейд ни брался, он всегда добивался совершенства. Выпускник Принстона с дипломом по классическим языкам, он поднялся до поста заместителя директора по операциям — самый высокий пост в закулисной деятельности агентства, — прежде чем ушел из ЦРУ. Всегда элегантный — даже в самой непритязательной одежде, — полный юмора и даже легкой безалаберности, которая мгновенно уступала место холодной компетентности, когда момент этого требовал. Кейт упивалась зрелищем классического джентльмена-шпиона, который в фартуке хлопотал на кухне.

Она познакомилась с ним три года назад, когда ее отец очень неохотно представил их друг другу. Это был второй год ее докторской программы, почти сразу после неожиданной смерти ее жениха. Тоже аспирант, он отправился в туристический поход в Гималаи и как-то вечером, сидя у лагерного костра, погиб от гранаты при нападении пакистанских экстремистов. Погибли и бывшие с ним два немецких туриста. Разбитая горем Кейт впала в многомесячную депрессию. Однако мало-помалу она осознала, что кончилась лишь часть ее жизни — часть, связанная с человеком, которого она любила, с браком и детьми в будущем.

Она сказала отцу, сенатору США, члену спецкомитета по разведке, что намерена подать заявление в операционный отдел ЦРУ. Не из желания мести — она просто хотела посвятить жизнь тому, чтобы жизни других людей не были разбиты, как ее. Хотя отец сочувствовал ей, он приложил все усилия, чтобы остановить ее. Давно потеряв жену, он чурался мысли, что с его единственной дочерью может что-то случиться. Но она решила непоколебимо, и в конце концов сенатор Морган сдался и устроил ее встречу со Слейдом в Нью-Йорке. Если уж Кейт намерена покинуть академический мир ради полевых разведывательных операций, то пусть хотя бы под началом человека, которого он знает и которому доверяет, а не разбухнувшей бюрократической системы с ее ошибками и утечкой информации.

Слейд ушел из ЦРУ, потому что устал обслуживать капризы политиков, чьи побуждения ему часто казались сомнительными. Однако его недавний переход в частный сектор был маскировочным ходом. Слейд все еще подчинялся директору разведывательного центра (в который входили глава разведывательного сообщества и директор ЦРУ), так что маленькая засекреченная группа оперативников, которыми он руководил, действовала в прямом подчинении только ему. Комбинация взаимовыгодная. ДРЦ обладала возможностью обходить рогатки одобрений, согласно правилам необходимых для запуска некоторых секретных операций, и Слейд мог сосредоточиться на спасении жизней, не подвергаясь политическому нажиму со всех сторон.

Когда Кейт в тот первый раз вошла в кабинет Слейда, она испытала приступ звездной болезни. В школьные годы она увлекалась шпионской беллетристикой, кишевшей мутными злодеями в темных костюмах и бондообразными суперагентами, которых поп-культура вновь и вновь перерабатывает из утиля. Но Слейд-то был реальным. Мастером плаща и кинжала из плоти и крови. Тем, кого она много раз рисовала в воображении, но вживе прежде никогда не имела шанса встретить.

Они сразу же нашли общий язык. После двухчасового разговора и просмотра ее биографического материала Слейд предложил ей работу частного детектива, объяснив, что его новая компания открывает филиалы в нескольких ключевых городах по всему миру. В нью-йоркском офисе уже есть десять агентов, сказал он, — в большинстве бывшие журналисты или сотрудники органов правопорядка. Для начала она может поработать в паре с кем-нибудь из них над уже расследуемым делом. Слейд добавил, что одновременно начнет готовить ее для разведывательной работы, и со временем в зависимости оттого, как она себя проявит, ей будет дано ее первое правительственное задание. Он сказал, что данные Кейт не только не хуже, а много лучше, чем стажеров ЦРУ, с какими ему приходилось встречаться, и что, кроме того, она ему симпатична, а для него это главное.

Кейт тут же согласилась, полная благодарности Слейду за то, что он обеспечил ей причину просыпаться по утрам и так загрузил работой, что на грусть у нее просто не хватало времени. Пусть задние помещения группы Слейда официально не существовали, но они стали родным домом для Кейт с первой же минуты, когда она переступила их порог.

Теперь из узкого коридора она вошла в совещательную комнату второго этажа. Если не считать компьютерного оборудования, помещение больше смахивало на публичную библиотеку, чем на типичный центр разведывательных операций.

Стены скрывали сделанные на заказ встроенные стеллажи, а скрытые за ними две металлические винтовые лестницы вели на верхние этажи. Стол был устлан старинным турецким ковром, а ближе к стенам стояли кожаные диваны и кресла шоколадного цвета.

За круглым столом в центре Макс Льюис, главный компьютерный гуру Слейда, зависал над ноутбуком, резко выделяясь на фоне приглушенных красок комнаты. Алая майка, небольшие золотые обручи, посверкивающие в ушах, и короткие лохмы, недавно ставшие с помощью перекиси водорода пронзительно золотистыми — оттенок, считала Кейт, отлично контрастирующий с его медно-красной кожей.

Макс поступил в группу Слейда примерно тогда же, когда Кейт. В то время выпускник Нью-Йоркского университета, он решил предложить свою кандидатуру на облюбованное им место не совсем общепринятым способом. Взломав наиболее защищенную базу данных ЦРУ, он скопировал десяток файлов и отправил их в качестве приложения к своему резюме на внутренний электронный адрес ДРЦ. Директор, на которую большое впечатление произвела даже не столько его квалификация, сколько дерзость, рассказала про него Слейду в тот же самый день.

— Ну, как там с Биллом Мазуром? — спросил Макс. — Ты установила, он действительно прицеливался на твою древнюю книгу?

— Угу. Еще раз спасибо за быстрые сведения.

Макс кивнул.

— Кто-то нанял Мазура, сообщив ему задание по электронной почте и назвавшись Нефритовым Драконом, — сказала Кейт, сунув руку в сумку за точным адресом. — Ты не проверишь, не ведет ли это к кому-нибудь? И ты не мог бы их увеличить? — добавила она, протягивая ему полученные от Медины снимки места преступления.

— Плевое дело! — Макс сунул их в карман. — А этот Медина? Джемма называет его «аппетитным», — добавил он, имея в виду секретаршу в их лондонском филиале. — Говорит, он пыхтит на какую-то тощую жердь.

Кейт улыбнулась. Максу нравились пухленькие и невысокие. Она не раз застукивала его за прогулкой по порносайтам с объемистыми актрисами.