Я пожал плечами.

— Не знаю. Ей-Богу, не знаю.

— Думай, голова, думай. Должны быть какие-то зацепки.

Я вспомнил о том, как поставил грузовик водитель мусоровозки и как он выбрался из кабины с противоположной стороны, словно знал, что за ним наблюдают. Мне стало неуютно в присутствии Олега. Вдруг возникло ощущение, что он запросто может стукнуть меня чем-нибудь тяжелым по затылку и выбросить труп на тротуар. Местечко как раз подходящее. Тихо. Никаких свидетелей.

— Знаешь, о чем я думаю?

— О чём?

— Ты заметил, что взрывов было два?

— И что? Насчет твоей версии? — Олег медленно, словно нехотя, повернул голову и посмотрел на меня. Я же наблюдая за его реакцией. — Ты оказался прав.

— Я сейчас говорю не о том.

— А о чём же?

— Когда прозвучал первый взрыв, водитель мусоровозки тут же собрался и уехал.

— Правильно. Он понимал, что через пять минут примчится половина личного состава МВД.

— Дело не в этом. „Взломщики“ после взрыва должны были войти 8 квартиру, вырубить тех, кто остался на ногах, собрать товар, упаковать его, — хотя бы в сумки — и сбросить в мусоропровод. Так?

— Естественно.

— Как же получилось, что водитель уехал через десять секунд после взрыва?

Олег озадаченно хмыкнул.

— Действительно, странно. А ты ничего не напутал? Может, он после второго взрыва уехал?

— После первого, Олег. И сумку, но крайней мере одну, он погрузил.

— А со временем ты не мог ошибаешься?

— Нет. Горящая занавеска как раз падала. Тюль лёгкий. Третий этаж. Секунд десять ж получается.

— Это что же выходит?.. — пробормотал Олег. — А выходит, что в квартире была ещё одна группа. И эта вторая группа забрала товар. Так?

— Именно.

— Знать бы еще точно, какая из этих двух групп охотится на нас, — задумчиво протянул Олег. — Кто из них „взломщики“-то?

— Те, которых видел ты.

— Почему?

— С чего всё началось, помнишь? С пролома в стене. А взрыв — дело рук тех людей, что пришли вторыми.

— Правильно. — Он пожевал губами, цикнул языком и добавил: — Стало быть, я так смекаю. „Взломщики“ действовали по чьей-то наводке. А кто мог знать о предстоящей сделке? Только один из участников. Если товара настолько много, что его вывозили сумками, а с твоих слов получается именно так… Кстати, сколько этот водитель стоял у мусорника?

— Минут пять.

— Работал, значит, от минуты до полутора. Выходит, что там не одна сумка была, а несколько. Угу. Так, Если товар вывозят сумками — значит, его много. А много товара с лёту не продашь. Держать его у себя тоже смысла нет. Слишком опасно. Насчет всёх этих продавцов-покупателей сейчас такая буча пойдёт — только держись и успевай голову убирать. А „взломщики“ не дураки. И если не дураки, то рассчитывают избавиться от товара быстро. — Олег задрал голову, уставился в потолок и принялся кусать губу. — Через кого можно быстро и безопасно сбагрить такую уйму товара?

— Смотря что за товар, — вставил я. — Наркотики — это одно…

— Нет, братец. Не наркотики. Никто наркотики в таких количествах с собой не таскает. Да и вряд ли такой бонза, как Борисыч, стал бы лично заниматься „дрянью“. Я это проверю по своим каналам, но сдается мне, здесь что-то совсем другое. Со-овсем другое.

— Может быть, украли деньги?

— Может быть. Несколько сумок… Какие сумки?

— Типа баулов.

— Ох, — Олег покачан головой, — типа баулов. В баул, если с умом запихивать, влезет миллионов пять баксов. Сколько там было сумок? Три, четыре? Допустим, пять. Двадцать пять миллионов. Тринадцать человек. Выходит, немногим меньше, чем по два „лимона“ на брата. Нет, не годится.

— Почему?

— Продавцы приехали с минимальной охраной. А некоторые и вовсе без охраны. Побоялись бы они такие бабки наликом в одиночку везти. Борисыч вон, нам пол-„лимона“ тащил и то с двумя жлобами прикатил. С другой стороны, гости — мужики „крутые“, даже слепой заметил бы. Для каждого из них два миллиона долларов — не та сумма, чтобы хорониться, как Ленин в Разливе. Понимаешь? Сделки на два миллиона они, наверное, каждый день в офисе не таясь проворачивают. Для того чтобы такая гоп-компания сорвалась с места и дружно прикатила на какую-то частную хазу, повод должен быть очень веский. Версия с деньгами отпадает. Значит, не деньги и не „дурь“. „Рыжьё“? Столько золота, что в несколько баулов распихивать приходится? Маловероятно. Поехали, Иван. Мозговая атака.

Он посмотрел на меня. А я прикрыл глаза, вспоминая, что видел. Грузовик, рыжая сумка-баул, видны руки водителя… только руки, потому что он сильно отклоняется назад. Так носят большие тяжести. Не меха, не тряпки, ре цацки. Скорее всего бумага…

— Они ведь фирмачи? — медленно спросил я.

— Банкиры или вроде того, — подтвердил Олег. — Шмутьё на них очень дорогое было надето. Да и не стал бы Борисыч с шушерой разной дела крутить.

— Тогда, может быть, акции? Или облигации? Ценные бумаги, одним словом.

— Может быть, — согласился Олег. — В качестве рабочей версии подходит. Но акции просто так не продашь. В таком-то количестве. Правильно? Да и не нужны „взломщикам“ никакие ценные бумаги. Им их элементарно девать некуда, бумаги эти. Вывод?

— Товар похищался под чей-то конкретный заказ, — подвёл черту я.

— Точно. Существует некий заказчик, знавший о том, что за сделку, когда и где собрался проворачивать Борисыч. Смекаешь?

— Кто мог это знать, кроме человека, непосредственно участвовавшего в сделке?

— Точно. Он один из продавцов или покупателей.

— Но тогда его не могли убить.

— Правильно. Тот, кто выжил во всей этой передряге, и есть заказчик. Для него-то „взломщики“ и старались.

— Допустим. Но тогда откуда взялась вторая команда?

— А мне почем знать? Откуда-то взялась. Может быть, заказчиков было двое? — Олег махнул рукой. — Сейчас мы этого не узнаем. Стало быть, нечего ломать зря голову. Да и не всё ли равно? Мы ищем „взломщиков“. Нам нужны только они.

— Я знаю, как их можно найти.

— Как?

— Надо искать людей, укравших товар. „Взломщики“ тоже станут искать их. Где-нибудь да пересечёмся.

— Можно поступить ещё хитрее, — протянул Олег и вновь принялся кусать губу и таращиться в потолок.

— Как?

— Запустить на биржу липу о продаже акций. Не называя конкретно, что за акции. Просто ценные бумаги в большом объеме. Скажем, на сто миллионов долларов. Заказчик об этом обязательно узнает. Он ведь тоже рассчитывал их как-то продать. Шепнет „взломщикам“, и им придется выйти на нас. Самим. Не мы будем искать их, а они нас.

— Ты можешь запустить такую липу достоверно?

— У меня есть старые знакомые. Деловые-богатые. Надо спросить у них, как можно продать большое количество ценных бумаг „без пыли“ и за „чёрный нал“. Мол, боимся, как бы нас не „кинули“. А там положись на заказчика. Поверит он иди не поверит, это бабушка надвое сказала, но нами обязательно заинтересуется. А уж когда узнает, от кого „идет волна“, — считай, что дета в шляпе. Прискачет как миленький, кавалерийской рысью. Помяни мое слово.

„Нет, — подумал я. — Это не его работа. Мусорщик либо выбрался на другую сторону случайно, либо ему рассказал о слежке кто-то другой. Но кто мог рассказать, если, кроме меня и Олега, никто о нас не знал? С другой стороны, Олег предлагает дельный, но очень рисковый план. Иными словами, сам сует голову в петлю. Для похитителя такие выверты неоправданны. Работай он на эту вторую команду, начал бы меня отговаривать. Пешыташж бы залечь на дно, а он…“

Впрочем, уже секунду спустя мне пришла в голову совсем другая мысль. А что, если всё с точностью до наоборот? Олег работает во второй команде. И ребята в этой самой команде хитрее и отчаяннее „взломщиков“. Вместо того чтобы прятаться, они решают нанести упреждающий удар. Бумаги ведь станут искать. Станут искать и убийц Борисыча и компании. Эти парни подставят „взломщиков“ и только потом уйдут в тень. А сделать это они планируют посредством меня. Хотя… а мне не наплевать на их планы? Пока наши желания и возможности совпадают, может быть, поработать на них? Мне нужны „взломщики“, им тоже нужны „взломщики“. Причём мне не меньше, а может быть, и больше, чем им. Почему бы и не поискать их вместе? А если мои соображения ошибочны и Олег ни на кого не работает, я буду только рад,