12 октября

Боже мой, ну и испугалась же я, потом весь вечер трясло! Подхватила с асфальта толстую тётушку — как только хватило сил засунуть её в машину! Повезла к врачу. Всю дорогу она ругала меня последними словами, и это было приятной для меня музыкой: значит, жива. Врач переломов не обнаружил, дал от ушиба вонючей примочки. Отвезла толстушку домой, для успокоения сунула в сумку с остатками картофеля двести франков. Она стала грозить полицией, и пришлось добавить ещё сто. Тает моё «приданое»!

Не понимаю, отчего вдруг открылась дверка! В автосалоне Лиона купила вместе с машиной электронный замок для гаража в комплекте с компьютером размером с пудреницу. Он открывал хитроумный замок и дверки машины. Узкоглазый встретил меня опять как любимую родственницу, долго объяснял устройство замка. Конечно же, я ничего не поняла, запомнила, на какие кнопки жать, считая, что этого вполне достаточно. Первое время, как дурочка, развлекалась, открывая и закрывая гараж. Гараж сдала за бессовестную цену хозяйка моего дома, хотя у неё всё равно, кроме старого хлама и велосипеда с одним колесом, там ничего не было.

Хорошо помню: утром выехала из гаража и нажала нужные кнопки. Не оборачиваясь, слышала щелчок гаражного замка и замков на дверках. Целый день машина простояла около отеля. Без компьютера открыть снаружи их невозможно, компьютер лежал в моей сумочке. После работы заехала в табачную лавку купить сигарет «Житан». Их дымок напоминает запах горящих вишнёвых веток. Выйдя из лавки, видела: машина была заперта. Или что-то перепутала? Ужасно рассеянна, иногда бегом возвращаюсь с полдороги, вспомнив о невыключенном утюге или газе. Однажды под утюгом прогорела хозяйкина гладильная доска. Пришлось потихоньку выбросить и купить новую. Надо быть внимательней.

20 октября

Вчера был свободный день после ночной работы. Заехала за Клюшкой, по дороге попался Милый Мальчик, пришлось взять и его. Клюшка в восторге от моей машины. Говорит, что купит точно такую, как получит от папочки счёт в банке. Через две недели выходит замуж за того жирняка. Прихватила с собой собаку неизвестной масти с отвислыми слюнявыми губами, восторгается своим псом и говорит: дураки, кто заводит детей, если уж скучно, лучше держать собаку или кошку — меньше хлопот. Мне тоже давно хочется завести пушистую, ласковую кису, но хозяйка дома не разрешает жильцам живность… Я сказала, что, наверное, скоро люди совсем расхотят рожать детей, будут утешаться собачьим обществом, а когда помрут, на земле останутся одни собаки и кошки. Клюшке и Милому Мальчику это показалось очень смешным, хохотали до икоты: «Собачья цивилизация! Представляем: мэр города — доберман, полицейские — бульдоги, а болонки — шлюхи из кабаре!»

Остановились у знакомого залива. И на этот раз здесь было безлюдно, не считая двух дам с голубой малолитражкой. Сидя на купальной махровой простыне, они пили вино и закусывали ветчиной с хлебом.

Милый Мальчик полез купаться. Море слегка штормило, вода отливала свинцом, такая неприятная и холодная, но ему всё нипочём, подогрет изнутри. По привычке выставился на берегу в плавках, поглядывал в сторону жующих дам. Они сами заговорили с ним. Скоро он перебрался на махровую простыню и принялся уничтожать ветчину.

Уехали с Клюшкой вдвоём. Противного пса она держала на коленях, целовала в мокрый нос и чесала за ушами. Отвезла их домой и решила заскочить к зеленщику за брюссельской капустой. Хотелось потушить её со сливочным маслом на ужин. Тормознула возле овощной лавки — машина промчалась мимо и скоро я очутилась на шоссе номер семь. Попробовала было развернуться — тот же результат. Оставалось безучастно сидеть и катить к дьяволу на рога. Закричала не то себе, не то машине: «Давай, давай!» Около развилки, непонятно почему, выскочила на встречную полосу перед грузовиком. Столкновение, казалось, было неизбежным, в ужасе закрыла глаза, а когда открыла, красные огоньки на заду грузовика мерцали далеко позади. На панели светилась «вишенка», показывая, что бензин на исходе, и я надеялась, что он кончится и прекратится эта сумасшедшая гонка по тёмному шоссе. Наконец мотор зачихал и заглох. Я вышла из машины и села за обочиной на колючую травку. Клонило ко сну — так всегда бывает после перенесённого стресса. Хотелось лечь, только не на мягкие сиденья, прямо на колючую травку, и крепко заснуть. Может, всё происходящее — тоже сон? Во сне, за гранью реальности, тёмное шоссе, проносящееся мимо машины, низкое беззвёздное небо и колючая травка. Хотелось долго так сидеть, воображая, что сплю, и ни о чём не думать. Холод и реденький дождичек вернули к действительности, вышла на дорогу, голоснула проезжающей машине. В кабине парень одну руку держал на руле, другой обнимал рыжую, как подсолнух, подружку. Они насосали из своего бака несколько литров бензина, отказавшись взять плату. Должно быть, были очень счастливы на этой ночной дороге.

Домой вернулась за полночь, не раздеваясь, упала на тахту и крепко уснула.

23 октября

Вчера тётя Лиззи поймала меня по телефону отеля. Пришлось пообещать снова навестить её с «женихом». «Он очень милый молодой человек, — болтала она в трубку, — мы будем с ним добрыми друзьями!»

Надоела комедия! Через неделю сообщу, что «жених» меня бросил. Представляю тётино негодование: «Никогда не доверяла этим противным мужчинам!»

Прихватила бутылку коньяка: Милый Мальчик заявил, что не намерен хлебать розовое вино — «радость старых дев». Тётя опять угощала яблочным пирогом и завела свой древний патефон. От коньяка Милый Мальчик развеселился и намеревался было поплясать, но я вовремя под столом придавила его ногу. Возвращались поздно, машину я предусмотрительно оставила поодаль от тётиной виллы. Пока что ей незачем знать, на что истрачены свадебные деньги.

Узкой улицей со старинными приземистыми домиками вывела машину к дороге на город. Нужно было свернуть направо, я и повернула было направо, но машина прошла мимо поворота и мы очутились через небольшой промежуток времени на том же шоссе номер семь. Милый Мальчик дремал на заднем сиденье и, кажется, ничего не заметил. С каждой минутой мы всё больше удалялись от города. Встречные машины на расстоянии выключали дальний свет, приближались с подфарниками, соблюдая дорожную вежливость. Я решила переждать, когда дорога будет пустой, и развернуться, и тут… Навстречу на скорости шла легковая, и вдруг у меня включился дальний свет. Ослеплённая машина заметалась, скатилась в кювет, послышался скрежет металла и крики. Должно быть, за обочиной были камни. Милый Мальчик проснулся и заорал: «Выключай всё, идиотка, не хватает нам полиции!» Я быстро выключила даже габаритные огни и дала полный газ. Развернуться пришлось намного дальше. Милого Мальчика высадила на окраине городка. Меня трясло, и хотелось остаться одной.

«Чокнутая! — сказал он на прощанье, — давай на такси…»

Потом остановилась у ночного кафе. Там, слава богу, посетителей не было. Пожилая, раскрашенная, как паяц, барменша скучала за стойкой. Она обрадовалась, хоть одному посетителю и с участием спросила: «У мадемуазель неприятности? О, в наше время столько неприятностей, особенно у нас, женщин!»

Должно быть, вид у меня был далеко не бодрый и она решила, что я завернула в кафе после неудачного свидания.

«Всё в порядке, — заверила я, — только устала», — и заказала сразу три чашки крепкого кофе.

Чувствуя себя совершенно опустошённой, выкурила сигарету, пила кофе — он был в меру горячим и крепким — и размышляла. Я сошла с ума, не замечаю, что делают мои руки? Но вот же сейчас беру чашку, подношу ко рту, проделывая всё это сознательно. Или происходит какая-то чертовщина и мной руководит чужая воля? Чья? И вдруг мне вспомнились слова узкоглазого из автосалона: «Машина сама принимает решения…» Значит, эта железная тварь командует? Где-то пришлось читать: роботы иногда убивают людей. Разные умники придумывают машины с мозгами, а они ненавидят нас, как рабы хозяина! И всё же машина — только кусок металла, начинённого деталями и электроникой, а я человек, я не подчинюсь! Если завтра кому рассказать, до чего додумалась, и правда сочтут ненормальной и, чего доброго, отправят в психиатрическую клинику. Буду справляться одна. Но как?

Допила кофе, вышла из кафе. Машина с погашенными фарами показалась притаившимся хищным зверем. Я вдруг почувствовала к ней неприязнь, словно к живому существу.