– Любят бояться, – прокомментировала я.

Толик дернул бровью, но оставил это замечание без ответа. Должно быть, счел бестактным подтрунивать над членами моей семьи.

Он скинул с плеча сумку, помог мне снять плащ, потом разделся сам.

– Носишь? – подцепил он у меня на груди свой подарок.

– Честно сказать, сегодня в первый раз надела, – созналась я.

– Подгадала?

– Ну да, наверное.

В этот момент, щуря на свет глаза, в прихожую вышла мама.

– Ой, Толя, здравствуй! – радостно воскликнула она.

– Здравствуйте, теть Валь! Вот, извините, свалился вам как снег на голову.

– Да ну, прекрати, Толя! Что ты, в самом деле? Оксан, ты найдешь там чего поесть? В холодильнике мясо – я тушила, макароны….

– Нет-нет! – стал горячо протестовать Толик. – Если это мне, то не надо! Я сыт!

– Ну хоть чаю попейте! Оксан, порежешь там сырку, колбаски…

– Да разберемся, мусь! Иди ложись, – стала я уговаривать маму.

– Постелешь Толе?

– Постелю, постелю… в ванной поспит.

Толик ухмыльнулся:

– Это я запросто. Не волнуйтесь, теть Валь, сами справимся. Чай не маленькие уже!

– Ну ладно, я тогда пойду. Спокойной ночи!

– Спокойной ночи! – хором откликнулись мы.

Мама уже собралась уходить, но тут вспомнила:

– Да, Дунь, тебе тут твой кавалер опять звонил минут двадцать назад. Сказал, через часок еще позвонит.

– Ага, – как бы не придав значения, кивнула я.

Мы с Толиком подались чаевничать. Через минуту в кухню всунулась любопытствующая голова Елизаветы Третьей.

– Ой, здрасте, – продемонстрировала голова хорошее воспитание и тут же крикнула: – Паш! Иди сюда! Толик приехал.

Братец вышел в халате а-ля пан Пердовский. С легким намеком в разрезе на уже знакомые мне семейники.

– Здорово! – сказал он, и они с Толиком обменялись рукопожатиями. – Ну че, будешь чего-нибудь? Водочки, коньячку?

– Выберу первое, – не стал кочевряжиться Толик.

И вот вместо мирного чаепития у нас образовалось что-то вроде мелкого сабантуйчика. Братец травил анекдоты. Толик парировал. Все втроем вместе с Лизонькой, они напоминали мне песенку из кинофильма «Чародеи» – «Три белых коня, эх три белых коня»… Во всяком случае, ржали они так же задорно.

Через полчаса раздался долгожданный звонок.

Закрыв распоясавшуюся публику на кухне, я побежала отвечать. Встала перед телефоном, зажмурилась. Произнесла про себя, как молитву: «Так, я ничего не видела. Я ни сном, ни духом про Полину. Я все та же любящая и нежная»…

– Алло?

– Ну, привет, солнце! Уже и не чаял…

– Привет…

Как я ни старалась, но получилось холодно. И он это сразу почувствовал.

– Что случилось? Почему не приехала?

– Дела были. Слишком поздно освободилась.

– Пам-пам-пам – сказал он скорее про себя. – И какие же дела, если не секрет?

– Реклама, – лаконично пояснила я.

– Перспективный клиент?

– Чрезвычайно перспективный.

Он замолчал, а я подумала: «Так. Стоп! Буду продолжать в том же духе, он психанет. И плакали мои денежки!»

– Оксан, такой вопрос… может быть, не совсем скромный… ты вообще планировала приехать?

– Планировала, Сева, планировала… – Да что ж такое-то! Возьми себя в руки, наконец! – Я бы обязательно к тебе приехала, любимый. Просто так вышло, прости!

– Любимый? Ты там чего, колес наглоталась?

– Ну почему сразу колес? К нам тут родственник приехал. Сидим, выпиваем…

– Ладно, я понял. Спокойной ночи, солнце!

– Спокойной ночи, Сева….

Повесив трубку, я проанализировала разговор. Все не так плохо. При желании все еще можно будет исправить. Но какая все-таки гадость! Почему же кошки скребут? Почему же так хочется снова вернуться в сказку?

Напьюсь! – неожиданно созрело решение.

Я поправила перед зеркалом съехавшую набекрень кофточку. И отправилась на звуки сотрясающего стены веселья.

Мои собутыльники уже успели к тем порам несколько передислоцироваться. Павлик сидел, уложив голову Толику на плечо, и шумно похлопывал его по спине. Текст при этом он произносил такой:

– Это же тебе, Лизка, не фуфел какой-нибудь! Это же тебе человек-легенда! В то время, когда обычные люди смотрят фильм «Турбулентность», он уже смотрит фильм «Турбулентность-два»! – и тыкал в лицо жене упруго растопыренную рогатину. – Да он, если во сне разговаривает, то так, чтоб до хрипоты!

– Ну-ну, не передергивай, – ответствовал Толик, в свою очередь похлопывая Павлика по груди. – У меня и мощностей-то таких нет.

– А не выпить ли нам по этому поводу? – лихо подъехала я.

– О, сестренка пришла! – растрогался Павлик. – Иди-ка сюда, я тебя поцелую… – я наклонилась – и мне достался смачный поцелуй в лоб. – Ну а теперь чего ж и не выпить? Это ж, Толян, сестренка моя младшая…

– Я в курсе, – сказал Толик, которому в этот момент, кажется, тоже очень хотелось меня облобызать.

– А-а, вы знакомы? – слегка огорчился Павлик.

– Ну конечно, они знакомы! Паш, ты че говоришь-то? – влезла Лизонька.

– Цыц, я сказал!.. – Павлуша шаткой рукой разлил водку по стопкам. – А известно ли тебе, Ксюха, что рядом с нами сидит человечище? Можно сказать, современный Раскольников!

– Это кто? – спросила я.

– Это Толя-ян, – Павлик снова с гордостью хлопнул Толика по спине.

– Нет, я имею в виду: кто такой Раскольников?

– Э-э, Ксюха, да ты, я смотрю, школу-то прогуляла! Мало я тебе, значит, задницу-то драл?

– Нет, ну тут действительно непросто сопоставить, – заступился за меня Толик. – Евгений – и вдруг сразу Раскольников! Надо бы как-то поплавнее, что ли….

– Ладно, не грузитесь, – Павлик обвел нас сочувствующим взглядом. – Давайте выпьем за человека-легенду!

Последнее, что я помню, это то, как переливала себе водку в стакан, а Толик доливал его соком. И еще эти полусумасшедшие глаза Павлика, говорящего мне с ударением на «я»:

– Земляника!..

Видимо, это было про сок…

Очнулась я только в три часа ночи с осознанием того, что у меня дико ломит спину и шею. Оказалось, что мы мирно спим в обнимку с Толиком на угловом диванчике в кухне. Причем сидя.

Стоило мне пошевелиться, как мой сотоварищ тоже открыл глаза.

– Душевно посидели, – хрустнув позвоночником, сказал он.

– Да уж… А этих-то в вытрезвитель, что ли, забрали? – спросила я, имея в виду Лизоньку и Павлушу.

Толик понял, о ком я говорю, но все равно удивился:

– Ты не помнишь, как вы с братом в течение получаса желали друг другу доброй ночи?

– Нет.

– А как ты напутствовала Лизавету на сон грядущий, чтобы она хорошенько тужилась и не ругалась на акушеров?

– Нет, – холодея, созналась я.

– Ну, тогда даже не спрашиваю, припоминаешь ли ты тему нашего с тобой дальнейшего разговора…

– Не спрашивай! – согласилась было я.

Но тут же подумала: «А что, если я решила поплакаться Толику в жилетку? Что, если сболтнула лишнего?»

Поэтому решила уточнить:

– А мы обсуждали какие-то личные темы?

Вместо ответа Толик вздохнул, убрал руку с моего плеча. Поднялся.

– Чай будешь?

– Буду, да. Пить хочется невозможно!

Он как-то понимающе усмехнулся и врубил чайник.

– Мы обсуждали с тобой, почему один человек способен предать другого человека.

«Ну точно!» – запаниковала я.

– Да? И с чем это было связано?

Толик посмотрел на меня очень внимательно.

– Ну, очевидно, с какой-то твоей личной драмой…

Я закусила губу. Подумаешь, драма! Вот возьму и пересплю сейчас с Толиком! И все! Считай, квиты! Пусть даже сволочь Лихоборский никогда об этом не узнает! Хотя, конечно, с Мишаней было бы круче…

Толик прервал мои низменные мечты.

– Я тебе уже говорил, – сказал он, – но повторю еще раз. Потому что едва ли на тебя сойдет просветление, и ты когда-нибудь вспомнишь мои слова. Не спеши делать выводы! Человек может оступиться. Причем легко и непринужденно. Вот, например, сегодня… Если бы я не умел держать себя в руках, ты бы тоже предала человека, а потом даже не сочла бы это предательством. Подумала бы: чего, мол, только не бывает по пьяной лавочке? Я прав?