– Вот уж не знаю! Я вообще не понимаю, как другие-то люди без меня работают. Все эти пекари, кондукторы, крановщики!..

Гарик не унимался. Теперь он очень бережно держал меня за плечи и смотрел прямо в глаза.

– Ты это серьезно? Вот так вот запросто можешь бросить меня?

Я промолчала. Меня стало как-то нехорошо потряхивать.

Наконец-то он отстал от меня. Вздохнув, соскочил со стола. Раскурил сигарету.

– Жаль, Ксюха, расставаться с тобой. Помнишь, как мы тут зажигали? Наш танец живота на Новый год?

О да! Это было незабываемое зрелище! Соседи по офису, заглянувшие к нам в тот вечер на огонек, с тех пор не отворяли на стук. И вообще, вели себя как-то настороженно.

– Конечно, помню. Думаешь, мне не жаль? Но у меня сейчас переломный момент. Как говорится, либо пан, либо пропал. Предпринимаю попытки заняться собственным бизнесом.

– Да? – Гарик заинтересованно приподнял бровь. – Может, просветишь?

– Может быть… А может, тогда и выпьем еще для полного счастья? – предложила я. – Повод имеется. Склад алкогольной продукции на втором этаже тоже в наличии.

– Отличная идея! – Гарик порылся в кармане джинсовой куртки. Вытащил мятые деньги. – Я мухой!

Начали как обычно за здравие.

Я по такому случаю даже задвинула шторы, зажгла пару свечек. Мы тянули принесенный Гариком коньяк в сопровождении негромко звучащего «Beatles». Между делом обсуждали проект века: я и Ирка основываем в Москве рекламное агентство.

– Кто такая Ирка? – не мог взять в толк Гарик.

– Я же тебе объясняю. Мы с ней познакомились по Интернету. Она сама из Тюмени. Там у нее рекламный бизнес поставлен на широкую ногу. Теперь она приезжает в Москву. А поскольку, кроме меня, она здесь никого не знает, то у меня есть отличный шанс стать ее правой рукой.

– За это и выпьем!

Гарик задал хороший темп. Это был уже третий тост. Мир вокруг стал преображаться буквально на глазах. Я поняла, что люблю всех на свете, даже авторов сериала «Моя прекрасная няня». Люблю этот дождь, барабанящий в окна. Обожаю свой город с его вечными пробками и похожестью спальных районов, в одном из которых я и жила с самого детства. Но больше всего в этот момент я любила сидящего напротив мужчину.

Он ни о чем не догадывался. Курил одну за другой, рассуждая о том, как мне подфартило. Прочил мне блестящее будущее, стремительный взлет по карьерной лестнице. Работу, в которой мое неформатное мышление, наконец-то, найдет самовыражение. А главное!.. Главным – и это было обидно – он почему-то считал, что помещение в центре Москвы достается мне практически даром.

После пятого тоста Гарик, ощупав мое раскрасневшееся лицо, сказал, что надо бы закусить. Для чего из так называемой «продуктовой» тумбочки был извлечен огрызок печенья. Все, что там оставалось. А после первых пол-литра мы расстелили на Валькином столе газету и стали танцевать.

– Где ты научилась так фантастически двигаться? – кричал мне Гарик в самое ухо.

– Брала уроки бальных танцев.

На самом же деле танцором номер один, несомненно, был Гарик. Его выпады и подскоки не сумел бы описать даже самый красноречивый поэт. Как все это выдержал стол-пенсионер, до сих пор не пойму!

Под елозящим движением ног газета рвалась. Пространство сужалось. И вот мы уже стояли вплотную друг к другу. Без сил и желания вести разговоры. Гарик, уткнувший подбородок в мою макушку. И я, льнущая щекой к его острым ключицам. Так и топтались на устаревших сенсациях, пока не пришел Карл Борисыч – завскладом НИИ – и не приказал выметаться вон.

Неделю спустя я уже мчалась в аэропорт. Навстречу новым свершениям!

Как выглядит Ирка, я знала. Судя по фотографии, весьма привлекательно.

Я должна была встретить ее в Домодедово. Дождаться заказанного такси. И отвезти знакомиться с нашим рабочим местом.

Первое, что я увидела в зале прилета, был прислоненный к стене под табло рулон ковролина. Высотой в два человеческих роста. Возле него металась девица в теплой юбке до пят и куртке с опушкой. Следом, повторяя ее непредсказуемые маневры, громыхал чемодан на колесиках.

– Товарищи! – беспокойно вопила девица. – Где здесь выход в город?

Я пригляделась.

Те же густые темные волосы. Те же признаки хищницы в высоко задранных скулах. Тот же нос – прямой, с тонко прочерченными ноздрями.

Сомнений быть не могло.

– Гражданочка! – позвала я, приближаясь. – Ирина Батьковна! Следуйте, пожалуйста, за мной. Я вам сейчас все покажу.

– Оксанка! А я думала, ты уже не придешь!

Ирина так эмоционально встряхнула меня за плечи, что я даже опешила. Не слишком ли для первой-то встречи? Тем не менее я сочла нужным оправдаться:

– Я просто слегка проспала. Ночка, знаете ли, тяжелая выдалась.

Я не врала. Вчера папа пригласил к ужину веселого пьянчужку Астаха, жившего по соседству. На предмет высказанного тем пожелания завещать нам свою однокомнатную квартиру. Повод нешуточный! И хотя подобное великодушие имело все шансы улетучиться после первого же похмелья, мы всей семьей были вынуждены слушать разнузданное астаховское пение до трех утра. В итоге призовое место взял шлягер «Эх, хвост-чешуя, не поймал я ничего».

Ирку мой ответ уже не интересовал.

– Смотри, какое я суперское ковровое покрытие привезла для нашего офиса!

Она подлетела к рулону и начала отгибать краешек, чтобы продемонстрировать мне.

– Смотри, какая красота! Будет у нас синенький коврик! Попробуй, какой мяконький!

Ирка схватила мою руку, вынуждая приобщиться ко всеобщему ликованию.

– Да-да, прекрасно, – меня охватил ужас. – Это нам что, волочь эту дуру?

– Ага!

Иркины глаза сияли.

– Ир, а ты, вообще, нормальный человек? Из Тюмени ковер припереть?

В ответ она разразилась громким смехом. Да таким заразительным, что мне мой вопрос тоже вдруг показался забавным. К тому же, что уж греха таить, офисный интерьер давно требовал доработки. Еще при Валюхе велись разговоры о том, чтобы что-нибудь в нем изменить. Да все как-то руки не доходили. А если честно, не было лишних средств.

Теперь же я почти с наслаждением представила, как исчезают из поля зрения чудовищные узоры линолеума. И воспряла духом.

– Ну пошли, что ли? Такси, наверное, с минуты на минуту подъедет.

Мы взялись за рулон с двух концов. «Тюменский сувенир» оказался просто неподъемным. Пытаясь отодрать его от земли, я просипела:

– Весело… Подняли бревнышко!

Ирка прохрипела в ответ:

– Бросай! Я за грузчиком, – и заорала куда-то в толпу: – Носильник!

– Ир-ра! – с выпученными глазами я оббежала ковер. – Что ты несешь? Какой носильник? Вон стоят тачки для перевоза тяжестей. Подходишь. Опускаешь в специальное отверстие монетку достоинством в пять рублей. И все! Никаких проблем!

– Да? – Ирка снова расхохоталась.

Казалось, этому человеку неведомо чувство уныния. А только умение радоваться и распространять эту радость на окружающих. Нет, я не сказала бы о ней, что это добрейшей души человек. Скорее – человек, жадный до жизни в любых ее проявлениях.

С грехом пополам под сдержанный мат водителя мы погрузили ковер в такси. Если бы не Ирка, никуда бы нас, конечно, не повезли. Ни за какие деньги. Но дар убеждения – великая вещь, а Иркин дар убеждения оказался вдвойне велик. Я не могла этого не отметить.

Ехали мы так. Водитель – на своем обычном месте. Немного прижатый к левому боку, но все-таки на своем. На сиденье рядом сидела Ирка. Тоже слегка смещенная, но уже вправо. Я, скрюченная буквой «зю», ютилась сзади. Обдуваемая лютым ноябрьским ветром через открытый багажник.

Разговаривать с ковровым покрытием во рту было неудобно, поэтому я всю дорогу молчала. Зато Ирку было не заткнуть. Она то и дело оборачивалась, обращаясь к моему высунутому из-под рулона носу:

– Ты даже не представляешь, Оксанка, как у нас здорово все получится! У меня в Тюмени есть такой классный режиссер по фамилии Зиськин! Он такие обалденные ролики снимает! Я тебе везу демоверсию. Посмотришь! Там еще его конкурсные работы. И презентационные фильмы. Это – просто фантастика!