Исцарапала бы ему всю спину. А потом… потом сама же и перецеловала бы каждую царапинку.

– Кстати, Ирина, а как они узнали о нас? – приостановившись, спросила Вероника.

– Что? Как узнали? – рассеянно повторила я (хорошо хоть у меня заранее был припасен ответ на этот вопрос). – Они сначала вышли на мою тюменскую фирму. А уже оттуда их перенаправили сюда.

Миша, ничего не подозревая о том, какие страсти только что бушевали в моей душе, сделался мрачнее тучи.

– Когда вы собираетесь ехать? – глядя на меня исподлобья, осведомился он.

– Планируем вылететь через неделю. Если, конечно, удастся взять билеты.

– Ну, так давайте! Берите деньги и поезжайте в кассы! – Вероника, достав из сумочки ключи, полезла в сейф. – Талов! Я просто диву на тебя даюсь! Молчит себе в тряпочку. Идея ему, видишь ли, не понравилась! Сколько могут стоить билеты до Нижневартовска?..

Одним словом, проводили нас с почестями.

Сидя в самолете, мы с Оксанкой обсуждали, какие сложности могут подстерегать нас по прилету в Британию (которую с моей легкой руки Оксанка переименовала в Объединенное Королевство Нижнего Вартовска). Мысли свои подкрепляли приобретенным в дьюти-фри коньяком. Напиток шел мягко и лично мне доставлял большое эстетическое наслаждение. А вот Дороховой, судя по кашлю и сдержанной брани, приходилось несладко.

Самые большие опасения вызывал у нас переводчик.

Конечно, Оксанка знала, как выйти на человека, который сопровождал их по Лондону во время предыдущего посещения. Но, во-первых, он был каким-то личным знакомым Алекса, а нас мог и послать куда подальше. А во-вторых, в-третьих и в-четвертых, он мог опять же с легкостью нас послать Отсюда вытекал вопрос – как мы пойдем на встречу с Тареком?

– Предлагаю вести переговоры по-русски! – выдвинула я предложение № 1 и тут же залилась беззвучным смехом, уткнувшись в Оксанкино плечо.

– У-у, срубилась уже, алкоголичка? – Дорохова спихнула мою голову, и я продолжила веселиться, валяясь теперь у нее на коленях. Сама же Оксанка, достав из сумки порядком замусоленную «Джен Эйр», изрекла: – А я предлагаю разучить несколько фраз мистера Рочестера. Среди них попадаются очень занятные… – Она пошуршала страницами: – Вот, слушай!..

– Убери это!

– Это не это! А к твоему сведению, классика английской литературы. И вообще, Чижова, ты хотя бы в общих чертах можешь мне рассказать, что мы будем предлагать Тареку? Я вот почему-то задумалась об этом сейчас. Может, некстати, конечно…

С трудом выбравшись из кресла, я села ровно, уложив голову на высокий подголовник. Прикрыла глаза.

– Ох, Дорохова, какой же у тебя мозжечок слаборазвитый! Тареку мы будем предлагать, чтобы он устроил Кощею выступление в каких-нибудь популярных лондонских клубах. И по возможности еще студийную запись. Но вообще, хорошо бы придумать нашему протеже достойную легенду. Опутать его интригой.

Породить кучу скандальных слухов. Ток-шоу запустим в качестве пробного шара. Но уже и туда нужно будет пригласить представителей разных печатных изданий. Пустить под шумок несколько заказных статей. И к этому времени легенда у нас уже должна быть готова.

– Какая еще легенда? Что Кощей неожиданно вылупился из яйца динозавра, триста лет пролежавшего в Кишиневском археологическом музее?

– Пошла в жопу! Не мешай мне спать!

– О! Спать она собралась! Проснись и пой, чудовище! Мы уже идем на посадку!

Я выглянула в иллюминатор. Действительно, далеко внизу показалась земля.

– Ой, Оксанка, красота-то какая! Грядки кругом… грядки, грядки!

– Ага, я тоже сначала думала, что это грядки. А это оказались домики в чисто английском стиле… домики, домики! Британцы, видишь, многоэтажек не строят, проживают все вот в таких вот низкорослых домишках. Теснят их друг к дружке, вот и кажется сверху, что это один большой огород.

– Ой, как интересно!

Моему восторгу не было предела. С бешено бьющимся сердцем я смотрела, как стремительно надвигается на меня полусонный мглистый город. Здесь еще было раннее утро, и из тумана вырастали сначала массивы, затем отдельные улицы. Деревья, автобусы, лилипутики-люди.

Коснувшись земли, лайнер под взорвавшие салон аплодисменты помчался по взлетно-посадочной полосе. И вот уже крыло очертило дугу – и я увидела в иллюминаторе надпись, перевести которую не составило большого труда. «Аэропорт Хитроу».

– Все, Оксанка, приехали! Можешь наконец отстегнуться.

Идя по длинному коридору на паспортный контроль, я не переставала удивляться на снующих мимо людей:

– Надо же, как бегло говорят по-английски!

Отстояв небольшую очередь, мы вырвались наконец на свободу и стали по табличкам отыскивать нашего гида.

– Вон он! С коричневой сумкой и чапаевскими усами, – сказала Оксанка, берясь за отставленный чемодан.

Мы подошли. Гид оказался немолодым, но довольно приятным внешне мужчиной.

– Сваровский! – представился он. – Но не тот, который… вы понимаете. Я гид. По Лондону и по Англии в целом.

После такого красноречивого вступления мы поняли, что от страны многого недополучим. Но хотя бы узнали, как нам действовать дальше.

Запихав чемоданы в багажник комфортабельного автобуса и заняв места в салоне, мы вышли на свежий воздух. Курили и между делом наблюдали, как к автобусу подтягиваются люди. Судя по всему, это пребывали наши попутчики по туру.

Н-да! На коротком, но незабываемом романе можно было смело ставить точку. Одни престарелые тетки. Парочка комичного вида мужичков предпенсионного возраста. Мамаши с детьми. И еще две супружеские четы.

– Зашибись, – тихо шепнула я Оксанке, – я десять дней без секса не выдержу.

– А чего ты? Вон двое каких красавцев прошло!

– Где?

– Ну, может, ты просто не поняла, что их двое. Один немного на трость похож. Но вообще-то их было двое.

– Ты про тех старых пердунов, что ли?

– Ну! А чего? Старый конь борозды не портит.

– Да пошла ты!

Мы поискали урну и, нигде ее не обнаружив, бросили окурки прямо на чистенький английский асфальт. Вдруг откуда-то из воздуха материализовался чернокожий человек в желтой жилетке, тихо смел наши бычки в совок на длинном черенке и точно так же исчез в никуда.

– Вот это сервис! – подивилась я на дворника-невидимку.

– Ага. Это у них после терактов к урнам недоверие, – пояснила Оксанка, залезая в автобус.

Сваровского еще не было. И все пассажиры вполголоса обсуждали это досадное обстоятельство.

Тут я увидела, как к багажному отсеку подошли с вещами двое мужчин (очевидно, из-за них-то и произошла заминка). Оба рослые, подтянутые и с высоты окна выглядящие вполне прилично. Я с нетерпением стала ждать, когда представится возможность разглядеть их получше.

И вот они вошли.

На том, что помоложе, были короткое черное пальтецо, плотные темно-синие джинсы и шапочка-тюбетейка, почему-то дополнявшая его образ как нельзя лучше. Огромные карие глаза, улыбка и возникающая при этом ямочка на щеке. Взглянув на него, я поняла, что поплыла. Так меня подкупила эта открытая белозубая улыбка.

Старший пробирался по салону, высокомерно задрав подбородок. Черные, как маслины, глаза. Охапка смоляных волос, с легкой проседью на висках. Он вызывал, скорее, отторжение, чем симпатию.

– Молоденький – мой! – поспешила шепнуть я Оксанке.

– Да ради бога, – равнодушно откликнулась та, – все равно они гомы.

– Ненормальная, что ли? С чего ты взяла?

– Ну, ты на ботинки-то посмотри!

Да, действительно. Обувь того, что постарше, немного смущала. Откровенно голубые замшевые штиблеты. Но разве это может шокировать, если учесть его красную куртку и желтый шарф? Может, человеку нравятся экстремальные цвета?

Пройдя в конец автобуса, мужчины скрылись из виду.

Зато в проходе образовался Сваровский. Пересчитывая нас, он прошел по рядам. Потом пересчитал по дороге обратно. Сбился. Стал пересчитывать заново. Так и сновал взад-вперед. И насколько я поняла, каждый раз у него выходило разное количество пассажиров.