– Решила поставить тебя в известность, что с завтрашнего дня начинаю работать. Буду лоббировать твои интересы в определенных кругах.

Он немного помолчал. Потом, издав какой-то звук, вроде «пф-ф-ф», сказал:

– Ну что ж, лоббируй. Нужен буду – звони.

– Всенепременно и обязательно, – заверила я. А сама подумала: «До чего же душка все-таки!»

Мы распрощались, и я, повесив трубку, сообщила Оксанке:

– Здесь все под контролем.

– Отлично. Переходим ко второй части марлезонского балета, – сказала Дорохова, подавая нам кофе и усаживаясь за барную стойку напротив меня. – Что будем писать в коммерческом предложении? Ты, кстати, как с английским? Дружишь?

– Боже тебя сохрани! Ни в зуб ногой!

– Я тоже. Значит, будем переводить в онлайн-переводчике. Предложения должны быть короткими, но хлесткими. Например: «Здравствуйте, господа!»

Здесь у Оксанки возник ступор. Она закурила. Записала на листок, чтобы не забыть первую фразу. И стала думать дальше.

Я осмелилась внести поправку:

– Может быть, напишем «господа англичане»?

– Да, и в скобках – «буржуи недорезанные»!

Мы поморщились. С текстом явно что-то было не так.

– Давай просто напишем «дорогие друзья»!

– Блин, ну мы же не в «Спокойной ночи, малыши» обращаемся! – возмутилась Оксанка.

– Короче, дай сюда! – Я выхватила у нее листок и ручку и написала следующее:

«Уважаемые коллеги! Меня зовут Ирина. Я представляю интересы молодого певца, который уже сейчас чрезвычайно популярен среди населения России…»

Дорохова, внимательно следящая через столешницу за тем, что я строчу, сразу же вознегодовала:

– Ира! На этом предложении онлайн-переводчик зависнет навсегда! Коротко надо, я же тебе говорю! «Я представляю интересы» – уже плохо!.. – Она ненадолго задумалась. – О! Идея! Надо, как в фильмах! Помнишь, «Двадцатый век Фокс» и все такое?.. По аналогии будем. «Продюсерский центр Ирины Чижовой» представляет! Группа «Кощей», бла-бла-бла, ну и так далее…

– Да не группа «Кощей»! Это он сам Кощей!

– Ну и ладно. А группа как называется?

– Да откуда я знаю! Я же не спрашивала… Да это и неважно. Сами назовем как-нибудь!

– Предлагаю назвать «Мельник с пустыми глазницами»!

– Дорохова, давай посерьезней!

В общем, бились мы, бились. Наконец текст был составлен. То что надо. Пять предложений по три слова в каждом.

После общей шапки про коллег и про центр шел текст: «Группа “Короли и капуста”. Музыкальное направление – рок. Страна-производитель – Россия. Шокирующее открытие года! Кассовые сборы такие-то (сумма еще находилась в стадии доработки)». И внизу маленькая приписка: «Приглашаем к сотрудничеству».

– Ну, как тебе? – гордясь проделанной работой, спросила я у Дороховой.

– Класс! Думаю, мы этой бомбой всю Британию всколыхнем. Завалят письмами. – Скривившись над собственной шуткой, Оксанка удовлетворенно потянулась. – Ладно, пойду Славку от телика оттаскивать. А ты пока достань салаты из холодильника. И мясо помешай, а то пригорит….

Потом мы ужинали.

Славик делился с нами своими разочарованиями от первой любви. Девочку, которая ему нравилась, охмурил какой-то паршивец из параллельного класса. Дорохова до того была возмущена, что обещала подпилить паршивцу некие сухожилия, после чего уши у того встанут торчком. По ее мнению, объект Славиковой любви должен будет паршивца за это просто возненавидеть.

А вскоре зазвонил телефон. Я к разговору не прислушивалась, но только, поговорив, моя подруга как с цепи сорвалась. Соскочила со стула и куда-то помчалась. Судя по грохоту, доносящемуся из комнаты, именно туда.

Заглянув, я увидела, что Оксанка мечется как сумасшедшая, собирая разбросанные вещи. Хватает, сует все без разбору в разные дверцы. Дошла до того, что свечу вместе с подсвечником стала запихивать в одно из отделений шкафа.

– Ты чего, мать, белены объелась? – удивленно спросила я.

– Ирка… Ирка… – беспомощно скулила Дорохова, продолжая настойчиво вкручивать подсвечник в зазор между стопками белья.

– Да что с тобой случилось-то?

– Ирка! – Она повернулась с вытаращенными от ужаса глазами. – Сейчас Сева приедет… Славика забирать. Мне только что звонила мать Балагуры. Она, знаешь, как его называет? Зять!.. Мы с ней договаривались, что она сама Славика заберет часов в девять. А она мне говорит: мол, зять на машине, он и отвезет. Видишь, как быстро в оборот взяли моего Лихоборского?

Я подошла к Оксанке, решительно отобрала у нее злосчастный подсвечник и сказала:

– Так, живо в ванную краситься! И сними с себя это позорище! Что за тельник и драные шорты? Оденься как-нибудь посексуальнее!

– Как, Ирочка? Это самое сексуальное…

Я стала ее упихивать:

– Давай-давай, не трать время! Дуй краситься. Я пока тебе что-нибудь подыщу. Где у тебя шмотки лежат?

– Там, с левой стороны! – махнула мне Оксанка и стремглав ринулась в ванную.

Я подошла к шкафу. Широко распахнула его и стала примеряться к висящим нарядам. Несколько платьев были очень даже откровенными. Но у Лихоборского могли закрасться подозрения – с чего бы это вдруг Дороховой расхаживать по квартире в таких туалетах?

А что, если попробовать расклешенную мини-юбку и вот эту беленькую маечку?

Не успела я извлечь все это из шкафа, как в дверь раздался звонок.

Обернувшись в ужасе на этот звук, я через секунду увидела фактически свое отражение – точно такое же перекошенное лицо Оксанки. Она вбежала в комнату, держа в руке карандаш для подводки. Один глаз ее был сурово обведен по контуру, причем настолько криво, что было больно смотреть.

– Твою мать! – схватилась я за голову. – Дорохова! Твои руки оторвать и выбросить!

– Ира, – бледными губами прошелестела Оксанка. – Иди открой ему. А я закроюсь в ванной и вскрою себе вены.

Тут в комнату вбежал Славик:

– Оксана, там звонят! Это, наверное, за мной приехали!

– Да-да, – закивала Дорохова. – Собирай пока диски и провода. Сейчас я тебе дам пакет.

– Какой пакет? – заорала я на нее. – Иди смывайся! Быстро! Я пошла открывать.

Лихоборский слегка удивился, увидев меня, но вида не подал.

– Привет, – сказал он. – Ну что там, парень готов к отъезду домой?

– Всеволод, да ты проходи. Он пока еще свои подарки собирает.

Я оглядела Оксанкиного возлюбленного с ног до головы. Как обычно, на высоте! Весь в черном. И ненавязчивый запах парфюма. Да такого, что аж все эрогенные зоны активизируются.

Всеволод, поколебавшись, все же переступил через порог, с любопытством осматриваясь по сторонам. А тут появилась и сама хозяйка квартиры. С огромным красным пятном вокруг глаза. И неуверенно натягивающая тельняшку на дырку на заднице.

Еще и не причесалась, бестолочь! Вылезла! Как галчонок из Простоквашино!

– Привет, – обратилась она к Лихоборскому. – Проходи. Так и быть, налью тебе кофе. Растворимого, как ты не любишь.

– Спасибо, у меня достаточно того, чего я не люблю.

Он почему-то смотрел, пока говорил, на тоненькие Оксанкины ножки, торчащие из шорт.

– Ну, все равно пройди. Чего в дверях-то стоять? Я сейчас Славику помогу собраться, тогда и пойдете.

Тут я решила взять инициативу в свои руки:

– Нет, ты давай все-таки налей гостю чего-нибудь. А я пока помогу собраться Славику.

– Не надо ничего, – покачал головой Всеволод. – Если можно, побыстрее, у меня не так много времени.

– Как скажете, сир, – с деланным безразличием пожала плечом Оксанка. И, повернувшись к нему своей невозможной дранью, направилась в комнату.

– Пойду и я на выручку, – подмигнула я Всеволоду, которому эта дрань, кажется, очень даже понравилась. Во всяком случае, пялился он на нее достаточно откровенно.

Славик ползал по ковру, собирая диски в коробки. Оксанка выдергивала и скручивала провода. Присев рядом с ней на корточки, я тихо-тихо шепнула:

– Может, мне уйти?

– Ага, и Славика с собой незаметно вынести, – также едва слышно отозвалась подруга.