— А ты этого Вазу хорошо знаешь? — Спросил Зудов.

— Ну как же! Он на пять лет младше меня, но я с братом его родным учился, мы и рыбачили с ним вместе, а водки сколько выпили! Ого-го!

Колодников сразу почувствовал себя как-то неуютно на этой дороге посредине деревни Титовка.

— Так, а что это мы тут, как три тополя без Плющихи светимся всему миру? Давай-ка, Афонькин, кидай свой мешок назад, в багажник да садись в салон.

— Андрей Викторович! Да не ворованные это рамки…

— Кидай говорю, чудак. Подвезем тебя до скупки. Заодно посмотрим, где новые точки открылись, кто держит, и по чем там сейчас цена на цветмет.

Вскоре машина остановилась в пределах видимости гаражного массива. Колодников обернулся к Афонькину.

— Сюда тебе надо было?

— Да-да! Тут недалеко. Спасибо, что подвезли.

— Так что ты там, Афонькин, говорил про Вазу? Все про него знаешь? Тоже, поди, только привираешь?

Но Афонькин был настроен категорично.

— Про Витьку я все знаю. Точно говорю.

— Тогда скажи, у него зеленая «шестерка» была?

Афонькин чего-то не понял.

— «Шаха»? Зеленая? А почему была? Она у него и сейчас есть. Я его на ней дня три назад видел. Он на рыбалку на ней ехал.

Зудов и Колодников переглянулись.

— Точно? Ты ничего не путаешь? — Спросил на всякий случай Андрей.

— Да что там путать? Он эту «шаху» купил у дяди Коли Сапожкова, с Суворовского переулка.

Вот теперь уже Колодников искренно восхитился.

— Точно! Как в аптеке! Ну ты даешь, Афонькин! Ты и его знаешь?

Афонькин еще больше воодушевился.

— Конечно! Дядю Колю и не знать? Я же говорил, что всех тут знаю! Вот! А вы не верили! Она с виду такая неказистая, эта «шаха», но движок у ней дядя Коля перед этим перебрал, а у него руки золотые. Машины потом у него летают, а не ездят. Витька сам хвастался, говорил, что она сто сорок на трассе давала.

— А Ваза твой нам говорит, что разобрал давно ее на запчасти.

Афонькин только засмеялся:

— Да ладно вам! Что вы ему верите! Разобрал он! Он и ключа гаечного в руках никогда не держал. Ваза же водила. Нет, водила он классный, гоняет айда ушел! Это я не спорю. Но если что сломается — тут он пас! Будет сидеть и плакать. Ни хрена в моторе не понимает. Так, колесо может открутить, тосол залить — не больше того.

— А он с кем сейчас мутится? — Спросил Зудов.

Афонькин задумался.

— Ваза после последней отсидки как-то отошел от титовских пацанов. Все какие-то к нему с Володарки прикатывали. И потом его часто дома не бывает. Я как-то заходил к нему, хотел лодку взять, резиновую на два дня. А его не было.

Зудов не понял.

— И что, что его не было? Долго не было?

— Да его, сосед говорил, уже дней пять до этого не было. Пес с голоду порвал цепь и сбежал. Ваза потом его еле нашел и привел обратно.

— А он работает где?

— Да нет, никогда он так и не работал. Он то зону топтал, то тачки с Питера гонял. Перегонщиком работал.

— А он что, много сидел?

— Да, не один раз, но все ненадолго. Так, за хулиганку сел сразу после школы. Они машину угнали с братом и разбили. Тогда они еще тетку какую-то сбили насмерть. Леха-то до сих пор сидит, он там еще с ментами подрался, одному челюсть сломал. Потому и сел крупно. А Витек сходил к куму на одну пасху, и все. Потом, еще, правда, сидел года два, но почему — не знаю. Врать не буду.

— Так ты точно не знаешь никого, с кем он сейчас мутится? — настаивал Колодников.

Афонькин ненадолго задумался, потом торжествующе поднял указательный палец.

— Видел я как-то раз, как Ваза со своими корешами к ресторану подъезжали, к «Парусу». Вылезли — важно так! Прошли мимо, и он будто не заметил меня. У-у, думаю я, Витек то, какой крутой стал. Одного из тех парней я точно знаю, зовут его Коник.

— Как? — Переспросил Колодников.

— Коник. Тоже кличка смешная. Он в футбол раньше играл за «Луч», там его Коньком и прозвали. Он такой, слегка горбатый от рождения, особенно когда бежит. Сначала его прозвали — Конёк-Горбунок. Потом как-то вот этот Коник к нему прижился. А потом этот Коник на иглу сел, потом просто сел. Двух других я не знаю. Один пацан совсем молодой, зеленый, может сын чей. А второй такой солидный, с бородой шкиперской. Серьезный мужик, суровый.

Это все весьма заинтересовало оперов.

— Да! Интересно. А ничего еще такого особенного не замечал за Вазой?

Афонькин пожал плечами, но потом радостно вскрикнул.

— А, да! Было! Вот, совсем недавно, на той неделе. Светло еще было, я иду, смотрю, машина едет, ну «шаха» Вазы, зеленая. Потом они ближе подъехали, смотрю — нет, номера не те. А Ваза то «шаху» круто затонировал, лиц совсем не видно. Я думаю — близняшка. А потом снова смотрю — она к воротам Витькиного дома подъехали, Ваза сам из машины вышел, ворота открыл. На следующий день иду — Ваза из ворот выезжает, а у него номера прежние, не те, что были вчера.

Этот случай совсем обрадовал Колодникова и Зудов.

— Интересно! Слушай, Николай, а когда это Вазы дома долго не было? Не запомнил, случайно? — Спросил Зудов.

— А что запоминать-то? В майские праздники это было, на первое мая, как раз в разлив. Я хотел с острогой на щуку сходить, поэтому и лодку решил у Вазы взять. А его дома и не было.

Колодников довольно улыбнулся.

— Ну ладно, иди, Николай, сдавай свой металл, потом в отдел придешь, расскажешь, в каком гараже скупка, кто её держит и почём металл принимает. Узнай заодно, и чья крыша у них.

У Афонькина вытянулось лицо.

— Это нечестно, Андрей Викторович…

— Давай-давай! Чтобы все выяснил. Мы поехали.

Афонькин понурясь ушел. А Колодников хмыкнул.

— Цены нет таким болтунам. Чтобы мы делали без такой агентуры, а, Паша? Кстати, Паша, ты не помнишь, когда у нас была серия ограблений супермаркетов в Саратове?

— В первых числах мая, как раз на праздники. Шесть штук за три дня они там взяли.

— Что-то мне кажется, что это не простое совпадение.

Этим же вечером они обсуждали, что делать с новыми подозреваемыми. В кабинете разместились Колодников, Зудов, Мазуров, Астафьев, Шаврин, участковые Фортуна, Демин и Рыжов. Колодников был сосредоточен и весел. Так было всегда, когда сыщик выходил на явный след.

— Итак, что мы имеем? — Спросил он скорее самого себя, чем присутствующих. — Явного подозреваемого некого Вазу, потом какого-то Коника и еще двоих неизвестных. По составу как раз подходит к количественному составу банды. Паш, ты по этому Конику все пробил?

— Да. Полев Василий Андреевич кличка Коник. Двадцать три года, одна судимость за разбой. Сидел тут у нас, на «шестерке». Судя по годам — в одно время с Вазой, то есть с Гулиным Виктором Константиновичем. Так что они вполне могли познакомиться там же.

— А может, и раньше были знакомы, — предположил Мазуров. — Город то у нас маленький. Все тут у нас перепуталось.

— Надо бы проследить за этим Вазой, — предложил Астафьев. Колодников кивнул головой.

— Уже. Завтра он придет сдавать номера, вот тогда к нему мы хвост и прицепим. Паша, это на тебе. Возьми ребят из отдела, тех двух стажеров, машину свою, еще тачку с отдела, оперативную. Там еще старая «шестерка» у них во дворе стоит, бежевая, безхозная. Хозяина никак не найдут. Возьми на смену. Надо бы и за этим Коником присмотреть. Но народу нет.

Шаврин удивился.

— Как это нет? Там еще полвзвода оперов, в отделе.

— Они все будут искать Никифорова, столь доблестно сбежавшего от нашего уважаемого Ивана Михайловича.

Мазуров потупился. А Колодников продолжал издеваться над старым опером.

— Возьмут собаку, проводника, пару грязных кальсон этого Коли Никифорова и пойдут искать его по лугам, чтобы тот не замерз холодными июньскими ночами без кальсон. Кстати, возглавлять эту «спасательную» операцию будешь ты, Алексей.

Шаврина такая перспектива не вдохновила.

— А почему я?

— А почему нет?

— Понял.

Зудов воспринял это скептично.