— Да. Вон, даже двери на ходу закрывали. Один чуть не вывалился. Останови! А это что у них там такое в салоне? — Спросил Колодников.

— Похоже на удочки, — подсказал охранник.

— Точно, удочки! — Подтвердил Зудов. Колодников был удивлен.

— Однако! Порыбачили — пограбили. Интересная развлекательная программа у людей. Спасибо большое, брат. Спишете нам все на диск?

— Конечно. Ради этого свой диск отдам, тут у меня разная фигня. Клипы, прикольное видео. Ну и еще кое-что… Для души.

Колодников улыбнулся, догадываясь, какая запись может быть на этом диске.

— Спасибо, брат.

— Не за что.

Они вышли из банка, Колодников тут же закурил. Зудов же, наблюдая за действиями криминалистов, пытающихся с помощью фонаря найти что-то на асфальте, спросил:

— Ну и что они теперь будут делать? У них же явный прокол. Лягут они на дно или нет?

— Лягут или не лягут — это еще вопрос. А вот то, что Петухов нам завтра вставит — это и к бабке не ходи.

Действительно, на следующее утро Петухов им всем «вставил» в зависимости от их провинности. Даже тон его начальной речи не предвещал ничего хорошего:

— Ну что, дождались, орелики? Теперь уже от этих «Горынычей» трупы пошли! Колодников, что молчишь?

— А что я?

— Это твоя вина, что они еще гуляют на свободе. Да еще обнаглели, стрельбу открыли.

— Ну насчет стрельбы это сам охранник виноват. Никто его не просил геройство проявлять. Зато сейчас мы имеем две цифры из номера машины, и одну букву. 16 и «о».

Это немного настроило Петухова на деловой лад.

— Проверяете?

— Да, конечно. И еще. Похоже, что они действительно местные.

— Так, а это ты с чего взял?

— На записи хорошо видно, что у них удочки в салоне. Потом продавщица вспомнила, что от этой самой красной сумки сильно рыбой пахло. С рыбалки парни ехали, решили немного денег стрельнуть. Ну и стрельнули.

— А виноваты в этом все-таки мы, — настаивал Петухов. — Плохо работали, не взяли их раньше!

В это же самое время в частном доме на окраине Кривова шел не менее неприятный "разбор полетов". Шило — высокий, коренастый человек лет тридцати пяти со шкиперской бородкой и глубокими залысинами, возбужденно ходил по комнате, руки его при этом по привычке были заложены назад.

— Нет, вы совсем что ли, охренели!? — Шипел он на ходу. — Я вам сказал сидеть тихо! Какого хрена вы поперлись на дело, у вас что, бабки кончились? Я вам что, мало копья оставил?

Ваза, молодой парень с удлиненным лицом и несколько глуповатой улыбкой, тут же поспешил перевести стрелки.

— Да это все Коник, Михалыч! Ехали с Лугов, с рыбалки, а он говорит: "Давай еще одну «Горилку» возьмем, Михалычу приятно сделаем". Тут Малой, как нарочно, навстречу топает. Подобрали его, объяснили все. Он одобрил. Вообще весело стало. Ну вот мы и взяли ее.

Шило на ходу, словно мимоходом ударил по лицу Конька. У того сразу из носа потекла кровь. При высоком росте парень казался чересчур изможденным, при этом слегка сутулился, словно у него на спине рос горб. А сивые волосы и белесые брови делали его лицо совсем невзрачным.

— И не говори, что не заслужил! Согласен?! — Спросил его Шило.

— Да это Малой все, — попробовал перевести стрелки и Коник. — Он нам сказал что можно.

— Ну, с ним я сам разберусь, не бойтесь. Вам-то, придуркам, все ясно?!

Коник, зажимая нос, согласно кивнул головой. Ваза довольно оскалился, но тут же сам получил по морде от Шило.

— Так, ну у Коника кроме ширева и бухла, в голове ничего нет, но ты то чем думал, водила!? Ты даже номера на тачке не сменил, мудак!

— Так темно же было! Кто там чего запомнил!?

— Темно! Какой-нибудь придурок запомнит номер, и все! Жди гостей. Ой, придурки! И еще, Ваза, ты почему руль бросил и пошел на дело с газовой пукалкой?

Ваза все еще держался за лицо, и тон его ответа напоминал обиженного первоклашку, которому учительница задала задачку для десятого класса.

— Да перепутал я! Они же так похожи. Я нажимать, а он не стреляет. Я бежать. А там еще и предохранитель оказался.

— Один вместо того, чтобы дело делать, коньяк выбирать начал подороже. Второй на скачок с газовой пукалкой пошел, да еще и с предохранителя ее не снял. Скажите спасибо Малому, что он один из вас трезвый был. Повязал бы вас этот охранник, сейчас бы оба пели песни на шконках!

В этот момент его мобильник коротко пискнул, показывая, что пришла эсэмэска. Шило быстро пролистал длинную запись, хмыкнул. Он еще прошелся пару раз по комнате, потом решился.

— Ладно. Надо первым делом избавиться от машины. Кто будет спрашивать — давно сломалась, сдали ее на металлолом. Этим займусь я сам, ключи мне отдай, Ваза. Пушки, маски — где это всё?

— Все в багажнике. Только Малой ту засвеченную пушку забрал себе.

Шило поморщился, но ничего не сказал, взял ключи, уже развернулся, чтобы идти к выходу.

— А нам это, что делать? — Спросил Ваза.

— А вы сидите по домам и сидите там тихо-тихо! Можешь соседке помочь огород вспахать, в церковь сходить грехи замоли. Но только чтобы тихо, ни слова, ни звука про наши дела! Я наш паршивый городок хорошо знаю. Один только рот откроет — все! Через пару дней все будут знать. Ша! Легли — умерли!

На следующее утро Мазуров и Астафьев вышли из здания третьего отделения милиции, и направились к своему неизменному Уазику. В это время из подъехавшей машины их окликнул Колодников.

— Эй, бойцы, вы куда это?

— Как куда? Работать, — резонно ответил Мазуров.

— Иван Михалыч, кажется, мы еще не обсудили план работы на сегодня. И куда вы после этого отправились?

Тон Колодникова был достаточно язвителен. Ответ Мазурова был не менее язвителен.

— Ну если у тебя нет плана, то это твои проблемы, Андрей Викторович. А у нас все спланировано заранее. Вон, видишь, — он кивнул головой на Уазик, — там уже люди ждут меня.

Из заднего зарешеченного окошка Уазика на них смотрел изрядно заросший щетиной Николай Никифоров.

— И куда это вы собрались? — Все не понимал Колодников.

Мазурова прорвало.

— Ты забыл что ли, уже, Андрей?! В Луга мы собрались, в Луга! Вчера же еще с тобой договаривались, я конвойную службу поднапряг, они его привезли, все как полагается. Никифорова сегодня везем на то место, где он обнаружил мотоцикл Касатика.

Колодников, наконец-то, вспомнил.

— Ах, да! Черт, а я рассчитывал тебя тут занять. Ты и Юрку хочешь с собой забрать?

— Ну да, а как же я без него то?

— Перебьешься. Что ты его с собой все время таскаешь? Пусть сам работает!

— Нет, а кто мне говорил еще неделю назад — учи, Иван Михайлович, сменщика. Не дай боже, что с тобой случится.

— Ладно, мало ли что я не говорил сгоряча. Один съездишь, тем более с тобой вон сколько конвоиров. Забираю я у тебя его. Пошли Юрий.

Астафьев развел руки.

— Извините, Иван Михайлович.

Мазуров удрученно вздохнул.

— Совсем старость у нас в стране не уважают. Нет, пора на пенсию. Никакого к тебе нет почтения, Мазуров. Никому ты уже не нужен.

Он уселся в Уазик.

— Поехали, Николай. Хоть на природе, может быть, развеемся.

Свою работу Мазуров и его "сборная команда" закончили уже ближе к обеду. Солнце в этот день палило как никогда, и наличие рядом воды, камышей, запаха тины больше тянуло к отдыху, чем к работе. Но Мазуров был, как всегда, хоть и весь потный, но серьезный и сосредоточенный.

— Значит, мотоцикл стоял здесь? — Спросил он, рассматривая участок донельзя разбитой и явно давно заброшенной дороги.

Никифоров подтвердил.

— Да, тут дорога раздваивается, здесь колею пробили так, что даже на танке не проедешь, забросили, увели ее в сторону. А эта осталась, но тут никто уже давно не ездил.