Между столами фланировали размалеванные дакирки в дешевых ярких побрякушках и с натянутыми скучающими улыбками предлагали спеть или погадать. Обычно от них сердито отмахивались, но иногда сажали за стол и угощали вином.

Слегка покачивая бедрами, подавальщица пронесла по зале накрытый крышкой поднос и торжественно водрузила его перед принцессой. Это и был её долгожданный обед. Стелла принялась за еду без особого энтузиазма, предчувствуя надвигающуюся волну дурноты. Тем не менее, она упорно боролась с собой, запихивая в рот очередной кусок омлета с сыром и зеленью. Справляться с этой трудной задачей ей помогало вино.

За время трапезы посетителей заметно прибавилось, но контингент не изменился — всё те же обладатели укороченных зеленых (красных) сюртуков и черных жилетов. Многие носили широкополые шляпы с пестрыми перьями.

Временами дакирцы с интересом посматривали на принцессу.

— Все здесь знают, что я чужестранка, и в любой момент могут сдать меня властям, — с горечью подумала девушка.

Посидев немного для лучшего пищеварения, Стелла встала, расплатилась по счету и направилась к выходу. Её слегка пошатывало. Краем глаза принцесса заметила, как вслед за ней поднялось ещё несколько человек.

Ноги были, как ватные; временами она теряла равновесие.

Ох, плохо это кончится!

Шарар, полностью оправившийся от последствий знакомства с Таром, залаял, завертелся на пороге. Вместе с ним что-то точно так же закружилось у неё в голове. Стелла провела рукой по лбу и слегка надавила пальцами на виски — вроде бы отпустило. Наклонившись, она потрепала собаку по блестящей шерсти. Кастет просвистел возле уха и вонзился в дверной косяк. Девушка резко выпрямилась, бросила взгляд на посетителей таверны — кто же из них? Едят, беседуют, как и прежде, но ведь кто-то из них…

И тут, как гром среди ясного неба, — встает один и, указывая на неё, говорит:

— Это та самая, держите её! Девчонка, убившая двоих в Бет-Асаре.

Стелла выскочила на улицу, прижалась к стене. Предательские ноги подкашивались, отступившая боль готова была снова волком ощериться в ее голове. Пытаясь опередить ее, она отвязала лошадей, ни на минуту не упуская из виду посетителей таверны. Теперь они не казались такими уж безобидными.

Она одна — их много. Сгрудились вокруг неё, перегородили проезд. Сейчас найдётся один, всего один — и…

Стелла, как загнанный раненый зверь, металась взглядом по улице.

Кто же, кто же, кто?

В кульминацию событий неожиданно ворвались крики мальчишек, бежавших вверх по улице:

— Король, король едет!

Из-за угла вывернул отряд генров; вороные лоснящиеся кони отбивали дробь по мостовой. Окружившие девушку ячимарцы расступились. Не дожидаясь, пока кто-нибудь из них сообщит о преступнице, принцесса, проскакав наперерез королевской охране, юркнула в узкий проулок.

Цокот копыт болью отзывался в голове. На лбу выступил холодный пот; шею и руки ломило так, что девушка с трудом управляла лошадью. Это был, пожалуй, самый сильный приступ за всё время болезни.

Лишившись направлявшей их твердой руки, лошади скакали сами, то вылетая на запруженные народом улицы, то сворачивая в темные проулки. Наконец они вынесли хозяйку на широкий бульвар, застроенный особняками, и, наискось прорезав испуганную толпу обывателей, налетели на всадника. Его паламин захрапел, взвился на дыбы.

У Стеллы не было сил на то, чтобы поднять голову и рассмотреть наездника; в глазах рябило. Она слышала истошные крики, чёткие воинские команды и стук копыт, которые, смешиваясь в единый гул, разрывали ее голову изнутри.

Принцесса отчаянно стегнула лошадь, но, видимо, настолько ослабела, что Лайнес этого не почувствовала.

Хозяин паламина бездействовал и безмолвствовал.

— Если Вы честный человек, помогите мне! — взмолилась девушка, в прочем, не надеясь, на сочувствие. — Мне нужен доктор… Позовите того, кто смог бы вылечить «волчью лесную лихорадку».

Язык тоже отказывался служить, слова давались ей нелегко.

— Неужели это Вы? — Меньше всего на свете она ожидала услышать голос Валара. Значит, и он присоединился к этой травле. — Вот уж не ожидал, что мы встретимся таким образом… Да Вы же при смерти!

Стелле хотелось скрыться от него, убежать, но у неё не было сил даже на то, чтобы управлять лошадью. Оставалось одно — терпеливо ожидать развязки. Она не заставила себя долго ждать.

— Ваше величество, мы поймали её! Это та самая преступница, которая осмелилась… — Казалось, в её голове зазвенели тысячи голосов.

Дурнота подступила к горлу; перед глазами поплыли красные круги, а потом и вовсе стало темно. Пару раз судорожно вздохнув, Стелла вцепилась в гриву Лайнес, пыталась бороться, но тошнота и боль добили её. Вскинувшись от судороги, девушка потеряла сознание.

Принцесса очнулась уже ночью. Почему ночью? Да потому, что в комнате горели свечи; тени от пламени прыгали по сводчатому потолку. Она лежала на широкой кровати с малиновым пологом.

Слезящиеся глаза скользнули вниз, на пол, — на ковре спал Шарар. Мирно спал.

Где она, что с ней?

Стелла тихо ойкнула, дернулась, почувствовав боль в раненной руке — как будто под кожу вонзили иголку. Она скосила глаза: рука отекла и покрылась багровыми пятнами. Только сейчас девушка поняла, что на ней не ее одежда, а чужая ночная рубашка. Значит, ее кто-то переодел.

У кровати сидел Валар и, старательно очищая от гноя рану, наносил на больную руку прозрачную мазь, легкими круговыми движениями втирая её в кожу. Он был без сюртука и жилета, в белой рубашке лессарского шелка; лоб сосредоточенно нахмурен.

— Очнулись? Как Вы себя чувствуете? — Ей показалось, что Валар с участием посмотрел на неё.

— Плохо, — прошептала девушка. Губы были сухие и горячие.

— Ума не приложу, как Вы добрались до Ячимара в таком состоянии? — Он отложил баночку с мазью и осторожно перебинтовал ее руку. — Вы были в шаге от смерти.

— Даже если бы я умерла, Вас бы это не огорчило. Вы же не позвали того колдуна… Как и все, желали моей смерти.

— Боюсь, тут моё вмешательство не потребуется, — усмехнулся дакирец. — Вы с легкостью погубите себя без всякой посторонней помощи.

Он встал и загремел какими-то склянками.

— Вы напрасно стараетесь, я всё равно умру. У меня «волчья лесная лихорадка», мне никто не поможет.

— Никто, кроме меня. Вы попали в руки того самого врача, которого звали в бреду. А теперь успокойтесь и выпейте это. Не бойтесь, это не яд!

Он приподнял её голову и заставил залпом выпить стакан с темной сладковатой жидкостью.

— Можно задать один вопрос? — робко спросила девушка, почувствовав, как у неё внезапно прояснилось сознание.

— Можно, если он короткий: Вам вредно разговаривать.

— Там, на улице, хозяина паламина назвали королем, но я не слышала его голоса, только Ваш, близко, всего в паре шагов от себя. Где Вы были, в королевской свите?

— Это последний вопрос, на который я отвечу, а потом Вы заснете и спокойно проспите до утра. Безусловно, я имею отношение к королевской свите, скажу даже больше — без меня её бы не было. Хозяин паламина и я — одно и то же лицо. Я и есть дакирский король. Все остальные вопросы потом, когда будете в состоянии прямо держать голову, — он предупредил её удивлённые возражения. — Спокойной ночи!

Дакирец пощупал ей пульс и потушил свечи. Чувствуя себя, как рыба в воде, в сгустившейся темноте, он собрал свои склянки и, в полголоса, нараспев, произнеся какую-то длинную фразу, вышел из комнаты. Стелла не слышала, как захлопнулась дверь, — она провалилась в глубокий сон без сновидений.

Принцесса провела в королевской резиденции в Ячимаре около двух недель. Болезнь долго не отпускала девушку, но люди не переоценили умений Валара: вопреки всему, он полностью вылечил её в кратчайшие сроки.

Кто бы мог подумать, что ее спасителем окажется именно он! Стелла до сих пор не могла свыкнуться с мыслью, что Валар оказался не только врачом, но и королем и вовсе не таким человеком, каким показался вначале. Да, у него были некоторые странности, да, он был скрытен, временами циничен, но, как ни странно, не проявлял по отношению к ней видимых признаков враждебности. Наоборот, дакирец следил, чтобы ей было комфортно, чтобы её не беспокоили шум и пустые разговоры. Эта непонятная забота сбивала ее с толку, но девушка ни на минуту не забывала, что ему нельзя доверять.