Принцесса отклонялась, как могла, надеялась выскользнуть из его объятий, словно гибкая кошка из рук хозяина, но ничего не получалось.

Её лицо было повёрнуто к графу в три четверти, так близко от его лица… От неё пахло теплой чистой кожей и с легким, едва уловимым шлейфом духов. Он коротко поцеловал её в покрасневшее ушко, а потом поймал упорно сжатые губы. Не отрываясь от них, Суррар развернул девушку к себе, пытаясь вызвать в ней хоть какое-то ответное движение, хотя бы молчаливое согласие, покорность. Ему хотелось, чтобы эти губки дрогнули, приоткрылись, чтобы ему не приходилось так отчаянно сражаться с ними.

Одна рука поползла вверх, к её груди, другая скользнула вниз. Девушка в отчаянье ударила Миларта по ногам — никакого эффекта. Ей стало страшно.

— Граф, Вы сошли с ума! — Принцесса наконец сумела оттолкнуть его и влепила звучную пощёчину.

— Не более чем нужно. — Борясь с её руками, с этими тонкими пальцами, ногтями, впивавшимися в его кожу, граф опять привлёк её к себе.

— Немедленно прекратите! Вы хотя бы думаете, что делаете?! — Её протест потонул в очередном поцелуе. Запрокинув ей голову, он целовал её подбородок, шею, вырез платья, плечи, приоткрытые сползшим рукавом.

— Да остановитесь же, граф! — Она влепила ему ещё одну пощёчину.

— Ваше высочество, всего один раз! Хотя бы из жалости! — бормотал он, уткнувшись лицом в её волосы.

— Граф, не смейте! Вы же дворянин!

Но он ее не слушал, скользя губами и руками по лифу платья, подбираясь к корсажу. Вот уже и верхнее переплетение дрогнуло, освободив еще один дюйм ее груди, за ним грозило последовать следующее.

Девушка ударила ладонью графа по горлу, вырвалась на свободу и, одарив гневным взглядом, быстро поднялась по лестнице.

— Я же говорила, Вы пьяны! — крикнула она ему сверху. — Завтра, когда придёте в себя, можете придти ко мне с извинениями, если, конечно, сумеете подобрать слова и успеете до моего отъезда.

Шёл дождь, шёл уже не первый час и, судя по всему, не собирался кончаться. Такое для Грандвы — не редкость, приходится привыкать.

Стелла укрылась от небесной воды под группкой густых деревьев. Она с грустью смотрела на пузыри, лопавшиеся в озерцах луж, и думала о том, что путешествовать в пойме Остен было намного приятнее: там полным-полно деревень и мелких городков, в каждом из которых обязательно имелся хотя бы один постоялый двор. Свою последнюю гостиницу принцесса проводила позавчера, с тех пор не то, что трактиры, люди попадались редко.

Юг Грандвы слабо заселён, центром его считается Дангр, и, если бы не дождь, девушка была бы там два часа назад.

По дороге, размытой так, что глина напоминала жидкое тесто, ползла повозка; напрягая мышцы на натруженных ногах, ее тянули две неказистые лошади.

Накинув на голову плащ, Стелла выскользнула из своего укрытия.

— Вы в Дангр? — крикнула она сквозь завесу дождя.

— Да, пожалуй. — Возница натянул вожжи. — Мы проездом из Верне в Британ.

— Кто это вы? — Девушка оглядела повозку — вроде бы, он там один. Может, кто-то прячется от дождя под парусиновым навесом? А она сама не прочь туда залезть.

— Я и мои лошадки. Нам нужно кое-что купить из того, чего дома не сыщешь. Пустотам, и всё из-за Дакиры.

— Мне часто говорили, что это опасное соседство.

— Правильно говорили. Симонароки никогда не принесут людям счастья.

— Может, Вы немного осчастливите меня? — Стелла с вожделением посматривала на парусиновый навес.

— И как же?

— Я продрогла и была бы Вам благодарна, если Вы разрешили мне немного проехать в Вашей повозке.

— Это можно. Залезайте!

— Сейчас, я только сбегаю за лошадьми!

В Дангр они въехали порознь: повозка намертво завязла в грязи в предместье.

Дождь кончился; из-за облаков выглянуло робкое солнце, отразилось в широких лужах на разбитой мостовой, в радужных от капель воды стёклах. Тихо, мокро и свежо.

Дангр трудно было назвать городом в том смысле слова, к которому привыкла Стелла. Мощёных улиц в нём не было, вернее, была одна, главная, но камни местами полностью выбили колёса повозок. Чёткой планировки тоже не наблюдалось, дома стояли, как попало, только в центре кое-как выдерживая красную линию. Половина, если не больше, соседствовала с огородами.

Гостиница, длинное казарменного вида здание, стояла на пустыре, поросшем полынью; прямо под окнами, паслись козы (хорошо, что не свиньи!).

— Скверный городишко! — подумала принцесса.

Дангр был одним из клонов Оду, но Оду грандванского образца, то есть без лебезящего губернатора и со всеми прелестями южного провинциального города. Наверное, здесь часто бывают эпидемии: если верить врачам, все болезни происходят от грязи, а её тут было достаточно.

Не похоже, чтобы это место пользовалось популярностью: во дворе не было ни лошадей, ни повозок. Из приоткрытой двери доносился монотонный звук затачиваемых ножей. Кто-то пару раз хохотнул в тёмной утробе общей залы — какие-нибудь торговцы или присланные с проверкой мелкие чиновники.

Девушка привязала лошадей к коновязи и пару раз стукнула ногой в дверь конюшни. Там кто-то зашевелился и громко зевнул — значит можно уходить.

Внутри гостиница оказалась такой же малопривлекательной, как и снаружи. Старые, наверное, ещё времён сиальдарского владычества, дубовые панели на стенах, покрылись копотью, свечи оплыли в давно не чищеных подсвечниках. На потолок лучше не смотреть.

Присев на край свободной скамьи, Стелла попросила позвать хозяина. Узнав, что ей нужна хорошая комната, он поспешил всучить ей целых две, оценив их в десять талланов. Принцесса сбила цену до семи.

Полная, пышущая здоровьем служанка сходила в кладовую за чистым бельём и, получив из рук хозяина ключ, прошествовала к лестнице, увлекая за собой Стеллу.

Первое, что увидела девушка, была пыль. Тогда же в голове у неё родилась навязчивое предчувствие того, что она непременно устроит здесь скандал. С каждой минутой это желание всё усиливалось и усиливалось, несмотря на то, что служанка попыталась привести комнаты в приемлемый вид.

Все бы обошлось, если бы не мышь: она выскочила из-за кувшина с водой, присела на лапки, быстро огляделась по сторонам и сбежала вниз по ножке стола. Может, для служанки это и было в порядке вещей, но для принцессы точно нет. Она безумно боялась грызунов и тут же с пронзительным визгом забралась на стул. На её крики сбежалась вся прислуга во главе с хозяином.

— Я плачу семь талланов за ночь не для того, чтобы наткнуться на мышь! — От напряжения её голос то и дело срывался на писк. — Или вы немедленно избавите меня от общества этой твари или возвратите мне мои деньги!

— Да за что же возвращать деньги? — протестовал хозяин. — В Дангре всего одна гостиница — моя, и никто ещё не жаловался. А комнаты, которые Вы изволили назвать комнатёнками, самые лучшие.

— Неужели?

— Поверьте, если бы Их величества удостоили наш город своим посещением, мы бы подготовили для них эти апартаменты.

— Значит, по-вашему, это апартаменты? — язвительно переспросила принцесса. — Да Их величества даже не переступили через порог этого убогого жилища, так что хватит врать!

— По какому праву… — начал хозяин, наступая на неё, поддерживаемый с флангов кухаркой и дородной служанкой.

— По праву принцессы! — рявкнула девушка. — Извольте с эти считаться!

— Какая ещё принцесса? Я не знаю никаких принцесс.

— А графа Суррара Миларта Вы знаете? — парировала она. — Я с удовольствием напишу своему другу о том безобразии, что здесь творится.

— Если Вам нужен скандал, обращайтесь к губернатору, — сухо заметил грандвандец, отступив на шаг.

Стелла презрительно усмехнулась и протянула ему бумагу, вручённую Сурраром в тот памятный вечер в Броуди. Этот гербовый лист с печатью обладал поистине магическим действием, во всяком случае, тон хозяина гостиницы кардинально изменился.