Девушка с интересом уставилась на этого серьёзного мужчину с серебром седины на висках. Он напоминал ей колдуна — нечто тёмное, бесформенное вместо одежды, лихорадочно блестящие глаза, интерес к травам…

— Вы тут живёте? — Принцесса поняла, что вопрос дурацкий только тогда, когда задала его.

— А Вы как думаете? Стойте спокойно, а то ещё что-нибудь растопчите!

Он нагнулся, аккуратно сорвал какую-то траву и засунул в большую холщовую сумку.

— Простите, а Вы кто?

— Человек.

— А дальше?

— Дальнейшим пусть интересуются власти.

— Представьте, мне тоже интересно.

— Любопытство до добра не доводит; если угодно, половина людских бед происходит от любопытства.

— А другая половина?

— От человеческой глупости.

Упорно не желавший называть себя незнакомец перекинул сумку через плечо и зашагал по тропинке.

Пройдя шагов пятнадцать в полном молчании, они синхронно остановились. Собиратель трав (он шёл первым) обернулся:

— И?

— Что «и»?

— Что Вам от меня нужно?

— С чего Вы взяли, что мне вообще что-то нужно?

— Вы идёте за мной.

— Тут одна дорога, свернуть мне некуда.

Он поджал губы и смерил её недовольным взглядом. Девушка смело посмотрела ему в глаза; человек быстро отвёл взгляд.

— И куда же Вы направляетесь? — После обмена взглядами собиратель трав стал разговорчивее.

— К перевалу Малу.

— Живёте по сторону гор?

— А Вы?

Он снова замолчал, словно раздумывая, достойна ли она ответа, а потом выдавил из себя:

— Может быть.

Это «может быть» поставило последнюю точку в желании Стеллы завести с ним более-менее сносное знакомство. Принуждать его к разговору ей не хотелось, поэтому принцесса бочком обошла собирателя трав и попросила посторониться, чтобы дать дорогу лошадям.

— Хотите, я Вас провожу? — неожиданно предложил ее новый знакомый. Девушка даже вздрогнула: настолько не ожидала от него такой любезности.

— Спасибо, я как-нибудь сама.

— Напрасно. Дальше дорога петляет. Там одни камни.

— Вы боитесь, что я оступлюсь?

— Вы? — Он задумался. — Пожалуй, нет. Мне жалко Ваших лошадей. Они не заслуживают такой ужасной участи.

— А я? — Принцесса нахмурилась. — Значит, я этого заслуживаю?

— Понятия не имею. Каждый человек чего-то заслуживает.

Собиратель трав забросил сумку на камни и, подтянувшись, залез туда сам. Приглядевшись, Стелла заметила там ковёр низкорослых вьющихся растений. Собиратель трав осторожно срывал белые соцветия и складывал в сумку. Лицо у него было сосредоточенное, серьёзное, но по губам то и дело скользила чуть заметная улыбка — было видно, что человек занят любимым делом.

— Эй, уважаемый, оттуда перевала Малу не видно? — крикнула ему снизу принцесса.

Он ответил не сразу. Сначала завязал тесемки сумки, потом выпрямился и пробурчал:

— Нет, не видно.

— А до него далеко?

— Если стоять и нечего не делать, то и к следующей неделе не доберётесь. Похоже, мне придётся проводить Вас, всё равно мне в ту сторону. Если Вас не затруднит, приведите сюда моего пони: он стреножен возле дороги по ту сторону мегалита.

— Сюда — это наверх? — глупо переспросила девушка.

— К сожалению, у моего пони нет крыльев, — рассмеялся он.

Стелла и сама понимала, что вопрос был идиотский, и, стараясь скрыть проступивший на щеках румянец, поспешила за таинственным пони. Он действительно оказался таковым, во всяком случае, на обозначенном месте его не оказалось. Чувствуя себя девочкой на побегушках, девушка отправилась на поиски, мысленно ругая себя за то, что разговорила молчуна-травника. Продираясь сквозь завалы камней, она пробегала глазами по каждому клочку земли, словно пони был не крупным непарнокопытным животным, а какой-то мелкой букашкой.

Наконец пони нашёлся. Стреноженный, он резкими мелкими скачками передвигался по каменистой почве; привязанный поперек седла пухлый дорожный мешок глухо постукивал по мохнатой рыжей спине. Девушке пришлось изрядно повозиться, чтобы его поймать — пони оказался с норовом («Как и хозяин», — подумалось принцессе).

Собиратель трав даже не поблагодарил её за помощь, приняв факт поимки непарнокопытного как нечто само собой разумеющееся. Скинув сумку вниз (его ничуть не смутило, что она чуть-чуть не задела принцессу), он спрыгнул на спину пони и, нагнувшись, преспокойно водрузил дополнительную ношу на спину животного. Ударив животное по пузатым бокам, собиратель трав бросил через плечо:

— Поторапливайтесь!

Стелла обиженно фыркнула. Её бесило то, что она вынуждена идти пешком, а этот нахал едет верхом.

— Эй, сеньор, Вам не кажется, что пора бы представиться?

— На обоюдных условиях?

— Можно и на обоюдных.

— В таком случае, Элвин.

— В каком таком случае? — не поняла девушка.

— Можете называть меня Элвин. А Вас как прикажите? Аверти?

— Почему это Аверти? У меня есть своё собственное имя, и в чужих я не нуждаюсь!

— Просто у меня есть знакомая, которую зовут Аверти. Она похожа на Вас.

— Внешне?

— Внутренне. Тоже молода и невыдержанна.

Они замолчали: Элвин не склонен был к беззаботным беседам, а у Стеллы не было никакого желания говорить с ним.

Когда дорога резко пошла вверх, Элвин, не оборачиваясь, пояснил:

— Сейчас пойдут ледники, будет холодно. Идите осторожно, не поскользнитесь.

Он спешился и зашагал по бровке дороги. По мере подъёма она сужалась, теперь по ней невозможно было разъехаться.

— Перевал Малу, — указал Элвин на маячившую в ореоле снегов группу камней на горизонте.

Стелла кивнула. Ей сейчас было не до перевала. Приподнятое настроение, овладевшее ей с утра, улетучилось. Горло саднило, болела голова, не хватало воздуха, ватные ноги шагали по инерции; ко всему прочему ее подташнивало. А этот Элвин будто нарочно не замечает, что с ней что-то не так.

Боги, голову будто сжало тисками! Она бы, не задумываясь, променяла окружающие красоты на возможность просто полежать на кровати — но вот где найти постель в горах? Тут даже орлиное зрение Элвина не поможет. Оказалось, что помогло: принцесса не учла одно единственного, но важного факта — того, что в горах тоже живут люди. И эти самые люди появились как раз в ту самую минуту, когда Стелла готова была распластаться прямо на холодных заснеженных камнях.

Со звонким смехом легкая фигурка соскользнула вниз по подтаявшему на солнце снегу прямо под копыта пони Элвина и бесцеремонно ухватила его за узду.

— Ты что тут делаешь? — нахмурился собиратель трав.

— Тебя поджидаю. — Девочка-подросток встала и отряхнула одежду. Пухлые щёчки пылали сквозь шерсть платка.

— А мать тебе уши не надерёт?

— Если и надерет — невелика потеря! Не оторвет же она их! — Снова залился смехом её голос-колокольчик.

— Ну, много собрал? — Её лицо приняло серьёзный вид.

— Сколько собрал, всё моё. Вместо того чтобы без толку носиться по горам, — она покраснела, — ты бы лучше сбегала да чайник поставила.

— Для неё, что ли? — Фыркнула девчонка, покосившись на принцессу.

— Для меня хотя бы. Ну, чего стоишь? Живо домой!

Девчонка скользнула глазами по лицу Стеллы и, подбоченившись, зашагала прочь.

— Бегом, я сказал! — полетел ей вслед голос Элвина.

Утомительный дневной переход был вознагражден местом у очага и кружкой горячего, обжигающего чая — это было единственное, что она смогла проглотить, от еды девушку по-прежнему тошнило. Приютившие ее люди объяснили, что такое нередко бывает с теми, кто впервые забирается высоко в горы, и снабдили каким-то мерзким на вкус отваром.

Стелла сидела на полу и вслушивалась в голос ветра за стеной. Он то затихал, то завывал, словно бродячая собака.

В комнате было темно и душно. Кроме принцессы, в ней сидела та самая девочка, которую Элвин посылал ставить чайник. Самого Элвина не было. Тихо и сонно, только стучат в руках юной хозяйки спицы.

— А Элвин, он тебе кто?