Подлетая к ней, шар видоизменился, превратившись в тягучий комок света. Одновременно он тускнел, растворялся, в конце концов, приняв очертания женской фигуры. Лица ее Стелла не видела, — мешало свечение, но чётко различала белую одежду и неестественную белую, почти прозрачную кожу рук.

Покружив немного вокруг принцессы, фигура замерла. Она нервно поправила кружевную накидку, нечаянно показав прядь светлых волос. Сердце Стеллы бешено забилось: точно такие же волосы были у её матери! Эта женщина, вернее, то, что хотело казаться женщиной, вызвала у неё мириады воспоминаний, связанных с Минарой. Да, так, абсолютно так она поправляла волосы, так, немного склонив голову набок, теребила кольцо, когда волновалась. У женщины не было кольца, но она производила те же манипуляции.

Фигура вздохнула и с грустью прошептала:

— А ты выросла, доченька!

Это был её голос, голос матери! Но она умерла, и… Разум отказывался верить в реальность происходящего.

— Мама, это ты? — тихо, не доверяя своим ощущениям, спросила Стелла.

Женщина кивнула и сняла накидку. Принцесса попятилась и, не в силах стоять, опустилась на землю. Это мама! Её лицо, её глаза, её волосы, её руки… Но нет, чудес не бывает, мать давно умерла, это всего лишь дух.

Почему жизнь так жестока, почему она дразнит её, задевает за самое живое?!

— Мама! — судорожно вздохнув, прошептала принцесса. — Мне… мне так тебя не хватает!

— Поверь, мне тебя тоже. Ты же знаешь, я очень люблю вас обеих, моих дочек. Я пришла, чтобы предупредить тебя. Поверь, мне было очень тяжело выбраться оттуда, но я не могла…

Да, призраки являются тем, кого они очень любят, тем, связь с которыми не сумела оборвать даже смерть.

— О чём ты хотела меня предупредить? — В глазах у неё стояли слёзы.

— О том, что перстень Мериада приносит несчастья. Я не хочу, чтобы ты погибла.

— Я не погибну.

— Вас у меня всего двое… Скажи, зачем тебе это? Вильэнара убивает всех, кто встаёт у неё на пути. Остановись, дочка! Ты, такая молодая, ты не должна умереть!

— Я обещала и сдержу слово, — твёрдо возразила принцесса, смахнув слёзы. — Я не боюсь.

— Стелла, опомнись! У Вильэнары нет сердца!

— У Маргулая тоже не было. Мама, весь мир делится на друзей и врагов. Ни у тех, ни у других не должно быть жалости по отношению друг к другу.

— Стелла, как ты можешь! — Минара испуганно прижала руки к лицу. — А как же любовь, добро, отзывчивость? Неужели ты забыла всё то, чему я тебя учила? Если ты будешь думать только о зле, творить только зло, ты откроешь двери своего сердца тьме. Именно так, окольными путями, овладевая умами людей, зло и воцаряется в мире. Одумайся, пока не поздно! Нельзя делить людей только на друзей и врагов, а мир — на белое и чёрное. Тот, кто видит всё в чёрно-белом цвете, не замечает самого главного, не замечает, что мир прекрасен и полон света. Таких озлобленных людей ждёт незавидное будущее: непонимание и одиночество.

Принцесса пристыжено кивнула.

— Скажи мне… — Дух королевы помолчала, — это твое собственное решение? Осознанное решение?

— Осознанное.

— Тогда да хранят тебя боги! — Она снова превратилась в светящийся шар и медленно поплыла над бескрайней степью. Несмотря на резь в глазах, девушка провожала её взглядом до тех пор, пока шар не исчез за горизонтом. Ей было грустно, так печально, как уже давно не было, и в то же время так тепло и светло на душе.

Тяжкие размышления прервал лай Шарара. Интересно, какую ещё встречу он ей предвещал?

К принцессе скакал всадник на коне с длинной развивающейся гривой; ещё с десяток наездников гнались за ним, буквально дышали в спину. Как и следовало ожидать, вскоре они заарканили обладателя длинногривого коня и, стащив на землю, любезно предложили обдумать сложившееся положение. Безусловно, в самых вежливых выражениях, подкрепляемых злорадными смешками и пинками.

— Его же убьют! — мелькнуло в голове у Стеллы.

Она поспешила ему на помощь и подоспела как раз вовремя: беглеца привязали к конскому хвосту, и один из кочевников готовился отправить его в свободное плаванье по бескрайним степным просторам.

— Оставьте его в покое! Было бы чем гордиться: вдесятером напали на одного!

Кочевники недоумённо переглянулись.

— Этот человек украл лучшего коня Тамируша, — сказал один из них, попутно пнув ногой пленника.

— Отпустите его! За конокрадство не казнят.

— У тебя, как я вижу, великолепный жеребец, он может украсть и его. Скажи, разве, он это сделал, ты не убила бы его?

— Нет. Отдала бы властям.

Кочевники удивлённо зашушукались.

— Чья ты жена?

Стелла рассмеялась. За последнюю неделю её уже второй раз пытались выдать замуж.

— Я свободна, как птица! В моей стране женщины выходят замуж по собственной воле.

— Тогда чья ты дочь?

— Имя моего отца Вам вряд ли что скажет, — улыбнулась девушка. — А вот мне хотелось бы знать, с кем я говорю и так, заодно, кого же я спасла от смерти.

— Меня зовут Алилаш, — гордо ответил кочевник, — Алилаш, сын Тамируша. А этот шакал, — он снова пнул пленника, — Телиф. Так кто ты и откуда?

— Я Стелла, принцесса Лиэны. Это большая страна на севере, за горами. Попрошу обращаться со мной соответственно моему происхождению.

Скаллинарцы рассмеялись, а Алилаш громко сказал:

— Все гости для нас сродни нашим близким, и относиться к тебе лучше, чем к своим братьям, мы не можем.

В его голосе сквозило презрение. Девушка нахмурилась: ей не нравился его надменный тон.

Воспользовавшись сложившейся ситуацией, Телиф освободился от неприятной близости с конским хвостом и, потирая руки, устроился неподалёку, у той самой лошади, которую пытался украсть. Будь его воля, люди Алилаша давно дышали пылью из-под её копыт, но кочевники зорко следили за ним, каждым малейшим движением. Судьбу его решила добрая воля принцессы: она выкупила его жизнь у скаллинарцев.

Не решившись пренебречь приглашением Алилаша, Стелла последовала за кочевниками к стоянке рода Тамируша. Телиф увязался вслед за ней и по дороге успел поведать об истинных мотивах своего поступка.

— Этого коня, — он говорил шёпотом, опасаясь, что его услышат, — Тамируш обещал подарить тому, кто его объездит. Мой брат сумел сломить гордость лошади, но его подло обманули: нарушив слово, Тамируш подарил его одному из своих сыновей.

— Так ты украл его для брата?

— Да, для Михаша, — вздохнул неудавшийся конокрад. — Это его конь.

Прямо посреди степи раскинулись разноцветные шатры рода Тамируша.

Почувствовав присутствие чужих, залаяли собаки. Женщины в длинных одеждах оставили дела и высыпали из шатров.

— Алилаш вернулся! — радостно закричала одна из них и подхватила с земли большой кувшин. Стелла удивилась, с какой лёгкостью скаллинарка несла его на голове.

— С возвращением тебя, славный Алилаш! — Девушка поклонилась. — Испей после долгой дороги.

Алилаш принял из её рук сосуд, немного отпил из него и передал принцессе:

— По нашим обычаям гость должен отведать сали непосредственно после старшего в роде. Раз здесь нет отца, то старший я.

Сали показался ей смесью крепкого вина с кумысом. Вкус у него был специфический, на любителя.

Тамируш оказался дряхлым седоволосым стариком, не способным встать без посторонней помощи. На этом побочные подарки старости, увы, не заканчивались: ко всему прочему, он плохо слышал и видел.

Стелла с интересом наблюдала за Тамирушем, пытаясь понять, какую роль он играет в этом обществе. Неужели все они, молодые и сильные, действительно почитают его, или же все их поклоны и прочие знаки уважения — всего лишь декорация? Вполне возможно, да так оно, наверное, и есть, они давно с нетерпением ждут его смерти, чтобы прибрать к рукам достояние отца. А старик принимает их чувства за чистую монету, до сих пор тешит себя надеждой, что обладает некой властью над ними.

Она прислонилась к витому резному столбу в центре шатра. Тихий ропот прокатился среди собравшихся. Не дав ей понять, в чём дело, Алилаш грубо толкнул её и хотел заставить поклониться Тамирушу. Вывернув ему руку, девушка гордо выпрямилась.