Сесилия Ридли восприняла это как знак того, что он решил помочь и начал одеваться. Она поднялась.

— Хорошо. Я соберу дочь в дорогу.

— Ради всего святого, я еще не сказал «да». Просто захотел избавить вас от неприятного зрелища.

Сесилия вновь опустилась на край кровати.

— Именно это — и шрам, и выпавшие на вашу долю страдания — позволило мне думать, что вы поможете. Вы смогли бы спокойно спать, зная, что рядом находится тот, кто с вами сотворил такое?

— Я убил того, кто со мной это сотворил.

Женщина заколебалась. Она сцепила руки на коленях и долго их изучала. Что-то во всем ее облике заставило Оуэна подумать о Люси: та тоже в минуту несчастья старалась держаться прямо и сжимала руки, чтобы они не дрожали.

— Вы напоминаете мне жену.

— Вот как? А как бы поступила на моем месте миссис Арчер?

Оуэн не стал исправлять ошибку в имени. Подумал, что ни к чему Сесилии знать подробности их с Люси отношений. Но в самом деле, что бы сделала Люси? Он мысленно вернулся к тому вечеру, когда Торсби, архиепископ Йорка и лорд-канцлер Англии, отдал Люси одно распоряжение, но она отказалась его исполнить. Она решила, что сама знает, как лучше поступить по отношению к своему мужу, Николасу, и ничто в целом мире не могло бы заставить ее передумать. По решительному настрою Сесилии Ридли в ней угадывалось то же упрямство.

— Люси показала бы Скорби, что он натворил, — ответил Оуэн. — Приведите его сюда, пусть он посмотрит, в каком состоянии Анна. Он наверняка ушел сразу после того, как избил жену. Возможно, он даже не сознает, как далеко зашел.

Глаза Сесилии округлились от удивления. Она не поверила своим ушам.

— Вы сошли с ума? Анна напугана до смерти. Что, если он снова набросится на нее с кулаками?

— Я буду рядом в комнате. Глаз с него не спущу и в любом случае сумею ее защитить. Но, подозреваю, Пол Скорби просто тихо скроется, когда увидит состояние жены. Он ничего не выиграет, заставив ее силой отправиться в дорогу.

Сесилия покачала головой.

— Нет. Я не могу подвергнуть Анну такому испытанию.

— А подвергнуть ее еще одной поездке вы можете?

— Всего лишь до монастыря Святого Клемента, что возле Йорка.

— Ей не доехать.

— Я не могу позволить ему даже приблизиться к дочери.

— Что бы вы сейчас ни чувствовали, она законная жена Пола Скорби. Он имеет право ее видеть.

Оуэну вовсе не хотелось причинять боль этой женщине или разочаровывать ее. Но он понимал, что должен так поступить. Посадить сейчас Анну Скорби на лошадь и повезти сквозь метель означало убить ее. Но Сесилию Ридли его доводы, видимо, пока не убедили.

— У вас есть причины опасаться, что Пол Скорби может пойти дальше? — спросил он.

— Куда же дальше? Разве этого мало?

— Вы не поняли. Я спрашиваю, есть ли у вас основания думать, что Пол намерен убить Анну.

Сесилия засомневалась.

— До сих пор я об этом не думала. Но сами видите, как он ее избил. Боюсь, он не в состоянии себя контролировать.

— Давайте все-таки попробуем действовать по моему плану. Вдруг, увидев воочию, что натворил, да еще в присутствии других людей, он хоть что-то поймет.

— Возможно…

— Простите за любопытство, но каким образом во все это дело вмешался священник?

— Анна умолила его привезти ее сюда в надежде, что отец… — Сесилия замолкла на полуслове. — Господи, на секунду я совсем забыла о Гилберте. Как я могла?

Оуэн взял ее за руки.

— Слишком большая тяжесть легла на ваши плечи. Вы удивительно сильная.

Сесилия едва заметно улыбнулась.

— Знаете, — продолжал Оуэн, — хотя предложенная роль защитника для меня большая честь, но я не могу рисковать. Вы должны помнить, что я здесь по поручению Джона Торсби, архиепископа Йорка и лорд-канцлера Англии. Ему не слишком понравится, если ради вас, миссис Ридли, я нарушу закон. Да и моя жена вряд ли будет довольна.

Сесилия Ридли вспыхнула, поспешно убрала руки.

— Я не думала… Разумеется, вы не должны нарушать закон.

Оуэн кивнул.

— Значит, когда ваш зять вернется утром, впустите его. Я пройду наверх вместе с вами.

Сесилия поднялась, взяла со столика лампу.

— Так и сделаю. — Она медленно пошла к двери, но, не дойдя, обернулась. При свете лампы глаза ее казались совсем черными. — Молю Господа, чтобы вы были правы, капитан Арчер.

С этими словами она вышла из комнаты, а Оуэн продолжал вертеться на кровати до самого рассвета, когда наконец его сморил беспокойный сон.

Оуэну приснилась Сесилия. Она стояла на пороге его родного дома в Уэльсе и, держа в одной руке миску, а во второй деревянную ложку, спрашивала, вернется ли он домой до темноты. Тогда он повернул обратно к дому и, подойдя к Сесилии, поцеловал ее в лоб, а затем, сделав над собой огромное усилие, удалился, всем сердцем не желая ее покидать.

Проснулся он в смятении. С чего вдруг ему приснилась Сесилия, да еще как его жена? Неужели он испытывал к ней вожделение? Неужели она каким-то образом дала ему понять, что он тоже ей желанен? Оуэн все еще был под впечатлением той секунды, когда нежно поцеловал вдову в лоб. Он был вынужден признаться самому себе, что глаза Сесилии Ридли все время преследуют его, что сила ее духа произвела на него впечатление. Но это не объясняло, почему во сне она предстала перед ним как жена.

Оуэн оделся и втер немного мази в шрам, прежде чем надеть повязку. Он попытался убедить себя, что просто устал — и душевно, и физически, а сон означал только одно: он сильно скучал по Люси.

Тем не менее ему захотелось потихоньку ускользнуть из этого дома и больше никогда не видеть темных глаз миссис Ридли.

Но он был обязан помочь Сесилии разобраться с зятем, а после — кое о чем расспросить ее и только потом мог вернуться в Йорк. Оуэн неохотно покинул свою комнату.

Холл внизу был погружен в темноту, если не считать золотистого свечения возле очага. Это две масляные лампы горели на столике. Наконец разожгли огонь, и он весело запылал. Молодая женщина склонилась над котелком.

Сесилия сидела за столом возле очага. На столе лежал белоснежный головной убор с темной вуалью. Волосы женщины были заплетены в тяжелую косу, как она всегда делала на ночь. Подняв глаза, миссис Ридли поприветствовала Оуэна усталой улыбкой и жестом подозвала к себе, после чего уронила руку на стол, прямо на головной убор.

— Сара! Моя прическа. — Сесилия дотронулась до головы. — Простите, капитан Арчер.

Служанка перестала помешивать в котелке и, смущенно кивнув гостю, начала расплетать косу хозяйки, после чего уложила пряди в два кольца над ушами.

Оуэн опустился на скамью напротив Сесилии. Она умудрилась взять в руки кувшин и налить ему в чашку эля, не шевельнув головой. Вскоре головной убор был на своем месте.

— Самый подходящий напиток для такого утра, — произнес Оуэн, попробовав эль. Он был рад, что не видит теперь ее длинных черных волос. Ему не следовало отвлекаться.

— Вы, наверное, не выспались, — сказала Сесилия. — Мне очень жаль, что вам не удалось отдохнуть после долгого пути.

Отлично. Безопасная тема разговора.

— Тело немного побаливает после целого дня в седле. А ведь было время, когда я этого даже не заметил бы.

Темные глаза смотрели на него сочувственно.

— Вы скучаете по тому времени, когда служили солдатом? Наверное, вам не хватает ваших друзей. Мой отец всегда отзывался о своих соратниках по оружию так, словно они были ему дороже родных братьев.

— Да. Когда сражаешься не на жизнь, а на смерть бок о бок…

Оуэн заставил себя замолчать. Если бы он начал рассказывать Сесилии о своих старых товарищах, а она и дальше слушала бы с таким же сочувствием, это могло иметь далеко идущие последствия. Люси ненавидела все, что связано с вояками. Сочувствие Сесилии было таким же соблазнительным, как и ее волосы. Оуэн теперь понял, что тот сон был небесным предостережением.