— Я этому рад, — сказал Кальдер. — У тебя все в порядке? — Сестра выглядела усталой. Морщинки на ее лице стали заметнее.

Она вздохнула и провела рукой по коротким черным волосам.

— Не знаю. Наверное, нет, но, с другой стороны, чего еще ждать при двух детях и муже, который работает как заведенный все время? В мире полно других супружеских пар, живущих точно так же, а то и хуже. Работай я сама, это вообще был бы сплошной кошмар.

— А ты не жалеешь, что бросила работу?

— Если честно, то да. Но у меня не было выбора. Другие женщины, более собранные, наверное, смогли бы потянуть, но ты же знаешь меня. У нас и так постоянный хаос, Уильяму это совсем не нравится.

— Но ты же умела быть организованной, когда работала адвокатом!

— Наверное, — улыбнулась Энн. — Хотя, если честно, не так, чтобы очень хорошо. Помощник судьи меня просто ненавидел. Я всегда не успевала к началу и опаздывала. — Она яростно терла кофейную чашку. — Не знаю. Все утрясется. Я рада, что он выбрался с нами на выходные. Пока мы в состоянии совершать ради друг друга такие поступки, мы справимся.

— От отца есть новости?

— Я разговаривала с ним в четверг. Нет, он не упоминал, что только что вернулся со скачек.

— Извини. Ты же знаешь, что я волнуюсь.

— Да. Но больше мы сделать ничего не можем. Однако о миссис Палмер он говорил снова.

— Миссис Палмер? Не она ли преподавала в средней школе?

— И все еще преподает. Ее муж умер пару лет назад. Мне вдруг пришло в голову, что он слишком часто о ней говорит.

— Ты же не думаешь… — Кальдер взглянул на сестру.

Она хитро улыбнулась и пожала плечами.

— Это было бы удивительно, — заметил Кальдер.

— Удивительно — еще мягко сказано, — согласилась Энн. — Но пока это только наши домыслы. Поживем — увидим.

— Ну да! — Кальдеру никогда не приходило в голову, что их отец может снова жениться. Его жена умерла почти двадцать лет назад, и, хотя его регулярно приглашали в гости в качестве свободного мужчины, он никогда не давал повода усомниться в том, что не собирался ничего менять в своей жизни. Но кто сказал, что так будет вечно? В Келсо он был известным доктором, блеск в его глазах и приятная улыбка привлекали многих.

— А как дела у Тодда ван Зейла?

— Боюсь, без изменений. Все еще в коме.

— Его жена вернулась в Штаты? Я думала, она остановилась у тебя.

— Она еще здесь, в Норфолке. Переехала в гостиницу. Так всем удобнее, — ответил Кальдер.

— Надеюсь, это не из-за нашего приезда?

— Конечно, нет. Когда она поняла, что это надолго, то решила пожить там, где чувствует себя свободнее.

Кальдеру хотелось поделиться с сестрой неприятностями с Ким и Сэнди, но он не мог себя заставить признаться в том, что произошло. Его сестра могла понять и простить многое, но не все. Он сам не мог простить себе случившегося. Если бы только можно было скрыть все это от самого себя!

Он отвез Ким на стоянку у больницы, и всю дорогу они оба молчали. Он переложил ее вещи из своего багажника в ее машину, и она поехала в деревню, а он остался ждать Донну.

Наконец она появилась на арендованной машине и припарковалась так, чтобы видеть вход в больницу. Кальдер направился к ее машине и тихо, но категорично попросил ее уехать и вернуться обратно в Штаты. Сначала она спорила, потом умоляла и, наконец, залилась слезами, однако Кальдер проявил твердость. Он сказал, что Ким может потребовать от персонала больницы, чтобы ей запретили навещать Тодда. Потом он взял у нее номер телефона и пообещал позвонить, если положение Тодда станет лучше или хуже. Кальдер с удивлением почувствовал, что его отношение к Донне смягчилось. Как он мог ее осуждать после того, что они с Ким сами сделали?

— Не могу себе представить, что бы я чувствовала, случись такое с Уильямом, — продолжала Энн. — Наверное, Ким сама не своя. Тебе удалось что-нибудь узнать о смерти матери Тодда?

— Пока нет, — ответил Кальдер. — Но мы не сдаемся.

— А жаль.

— Чего?

— Что вы не сдаетесь.

— Почему?

— Потому что это может быть опасным.

— Мы всего лишь задаем вопросы.

Энн хмыкнула:

— Ты говорил то же самое в прошлый раз, и тебя чуть не убили. Если у ван Зейлов действительно есть враги, то они должны быть могущественными, и от них лучше держаться подальше.

— Приятно сознавать, что у меня есть младшая сестренка, которая за мной приглядывает.

Энн скомкала полотенце и запустила ему в лицо.

— Кому-то же надо!

Кальдер схватил другое полотенце и тоже запустил им в Энн. Она прижала его к стене и подняла колено к его паху.

— А это уже нечестный прием! — возмутился Кальдер. — Я помню, что тебе за это уже доставалось!

— Только потому, что ты побежал жаловаться маме. Ябеда!

— Эй, посмотри! — Кальдер выскользнул, бросился к раковине и закрыл кран с горячей водой, которая уже начала переливаться через край.

Они закончили мыть посуду в дружеском молчании, а потом Энн принялась открывать дверцы шкафа для посуды.

— Что ты ищешь? — поинтересовался Кальдер.

— Масло. Сахар. Яйца. Муку с разрыхлителем. Клюквенный сок. Феба намерена приготовить тебе пирог, когда вернется.

— Клюквенный сок?

— Да. Но Феба клянется, что от этого вкус становится лучше.

— Понятно. У нас есть яйца, сахар и немного масла. Думаю, что недостаточно. Клюквенного сока и муки нет. Но в деревне есть магазин, где это должно быть.

Энн закрыла дверцы.

— Я поеду и посмотрю. Черт! На машине уехал Уильям.

— Ты можешь взять мою, — предложил Кальдер.

— Что? Твою «мазерати»? — У Энн загорелись глаза.

— Конечно, — подтвердил Кальдер.

— А как быть со страховкой?

Кальдер пожал плечами:

— Это всего лишь до магазина и обратно. Просто будь осторожна с педалью газа. Машина довольно шустрая.

— Я буду осторожна, — заверила Энн с ухмылкой.

Кальдер бросил ей ключи, а Энн схватила сумку, висевшую на спинке стула, и направилась к двери.

Кальдер убрал со стола посуду, оставшуюся после завтрака. Можно ли было доверить ей поехать на «мазерати»? И что может случиться по дороге в Ханхем-Стейт?

Он услышал, как открылась дверца машины, припаркованной возле кухни с этой стороны дома.

Наступила тишина.

И вдруг прогремел взрыв такой силы, что вылетели окна. Кальдер решил, что настал конец света.

В этот самый момент полковник Кобус Молман пристегивался к креслу на борту самолета — пилот объявил, что через десять минут их самолет совершит посадку в амстердамском аэропорту Шипхол.

Она была жива. Каким-то чудом, но она была жива!

Кальдер выскочил на улицу и увидел, что искореженный остов машины объят пламенем, а повсюду вокруг валяются куски металла. Сначала он решил, что его сестра осталась внутри, и хотел броситься в огонь и вытащить ее оттуда, но потом понял, что это бесполезно. Алекс лихорадочно огляделся. На живой изгороди возле дороги лежала дверца от машины, а дальше, примерно в двадцати ярдах, он заметил какой-то бесформенный ком и, перескочив через ограду, побежал к нему.

Это была Энн, все еще живая, и ее глаза блестели. Нижняя половина тела представляла собой сплошное кровавое месиво, ноги были вывернуты под неестественным углом, лицо залито кровью, одежда разорвана, но она все еще была жива.

Ее затуманенный взгляд на мгновение прояснился, а губы шевельнулись.

— Алекс?

— Да? Да, Энн, это я.

— Что это было?

— Я не знаю, — солгал он.

— Мои ноги… там очень больно.

— Не шевелись! Я вызову «скорую». Сейчас вернусь!

— Подожди! — Она произнесла это шепотом, но так, что Кальдер невольно остановился. — Феба. Робби. Не оставляй их. Уильяму понадобится помощь.

— Ты сама за ними приглядишь, когда окажешься в больнице, — сказал он очевидную глупость.

Энн нахмурилась. Она хотела что-то сказать, но не смогла и просто покачала головой. Кальдер понял свою ошибку.