На базу приехали две девушки. Одна из них была из небогатого ведьмовского семейства, вторая же — ее кузина, но непробужденная. Ее мать по какой-то причине решила отказаться от своего наследия и убила младенца, чтобы запечатать собственную силу. За это преступление ее заключили в тюрьму, а рожденного после начала заточения ребенка отдали родственникам. Не знаю деталей, но приехали они на разных условиях. Над первой ведьмой эксперимент должен был проводиться как обычно, а на второй Анкель предложил исследовать возможность заражения нашим вирусом обычных людей. До этого подобные испытания проводились только на животных, и мы знали, что небольшого количества нашей крови для перевоплощений недостаточно. Со временем организм нейтрализовал вирус, и животное либо жило дальше, как обычно, либо же, если кровь давалась в предсмертный миг, то выздоравливало или умирало, в зависимости от времени, когда оно получало кровь.
Анкель хотел полностью заменить кровь подопытного на вампирскую, тогда, когда сердце уже остановилось, но органы еще продолжали работать. Не знаю, что он делал с теми несчастными кошками, чтобы додуматься до этого, но именно его эксперименты над ними привели к тому, что на свете появился первый обращенный вампир. Вернее, это была она — та самая непробужденная ведьма Люцифера.
— Люцифера? — удивилась я. — Какое странное имя… Особенно, для девушки.
— Ты никогда не задумывалась о том, что сатана может оказаться женского пола? — улыбнулся Бэлсибел.
Мысль действительно была диковата.
— Так в Книге пророка Исаии о ней пишется?
— Именно, — кивнул вампир. — Память о древней битве между ней и Анкелем. Правда, у бедных евреев не совсем уложилось в голове, что могучее божество, ставшее идейным началом их представлений о собственном боге, могло всерьез сражаться с женщиной. Но это — отдельная история. Давай не будем об этом сейчас.
Итак, эксперимент Анкеля завершился успехом. Он влил в сосуды Люциферы свою преображенную кровь и сделал ее такой же, как мы, что было само по себе огромным достижением. До этого получение вируса было процессом весьма трудоемким, а хранить его в течение долгого времени было невозможно. Так мы смогли бы обойтись без подобных затрат времени и усилий. Обратить вампира из обычного человека было проще.
Сестра же Люциферы поначалу стала самой сильной из нас, соединив в себе мощь вампира и ведьмы, но сгорела быстро, как свеча, в итоге оказавшись совершенно безумной. Позднее мы узнали, что такая судьба постигает любую ведьму.
Сама Люцифера продолжала сохранять спокойный рассудок и совершенствоваться. На тот момент я уже возглавлял проект по исследованиям вампиризма, и тот факт, что они с ведьмой, которую мы были вынуждены убить, был известен только мне и еще нескольким сотрудникам. Но не Анкелю. Так и получилось, что лишь немногие за всю историю человечества знали, как можно соединить силу ведьмы и вампира так, чтобы они не разрушили друг друга.
Анкель не особо интересовался историей Люциферы. Однако, со временем он увидел, что она применяет ведьмовские способности, слитые вместе с вампирскими, и это не вредит ей. Он не знал, почему так происходит, но безумно обрадовался. На тот момент он знал уже и то, что выпитая кровь приобщает к способностям ее владельцам, и ему хотелось заполучить Люциферу в свое пользование. Но на тот момент перед ним стояло непреодолимое препятствие — я.
Поначалу не обратив внимание на эту девушку, со временем я понял, что безумно влюблен в нее. То же случилось и с ней. Вскоре мы уже жили вместе, и думали о том, могут ли у нас быть дети. Исследования показывали, что это невозможно, но мы все равно надеялись. В конце концов, разве само существование вампиров за гранью жизни и смерти не было своего рода чудом?
Чуда не случилось. Зато произошло нечто другое. Мы совершенно не интересовались внешним миром, довольствуясь тем, что нам присылали все необходимое для экспериментов. Исследовательская база была этаким маленьким мирком, живущим по своим законам, имеющим свою историю и сосредоточенным исключительно на своих заботах. Известие о войне было для нас полной неожиданностью. А те, кто обеспечивал нас всем долгие годы, стали требовать, чтобы мы поставляли солдат-вампиров для армии.
Я был против. В течение долгих лет мы пытались сделать вирус самодостаточным, чтобы его носителям не нужна была чужая кровь, но все наши попытки провалились. И теперь наши цари хотели создать целую армию кровососов, которая потребует огромного количества доноров. Я, Люцифера и еще несколько наших соратников были против подобного извращения, но Анкель согласился. Он воспользовался этим, чтобы стать главным на базе, и тогда вознамерился использовать нашу кровь. А заодно и открыл себе доступ к необычной крови Люциферы, которой она до сих пор делилась только со мной.
Тогда и состоялась первая битва между вампирами. Мне, моей возлюбленной и нашим сторонникам пришлось бежать с базы. После долгих скитаний мы осели в Южной Америке. Война помогла нам скрыться. Мы знали, что Анкель создает новых вампиров, иногда мы даже встречали их, но на тот момент уже стало очевидным, что со временем вирус придает своему носителю все больше сил. Потому молодых вампиров мы уничтожали с легкостью. Люцифера становилась все сильнее, но я ей не завидовал, хотя она и превзошла меня во многом. Наша любовь становилась только сильнее.
А потом пришло Великое бедствие. Я до сих пор не представляю, что за оружие применили наши цари, после которого у планеты сместились магнитные полюса, радикально изменились климат и рельеф. И точно так же я до сих пор считаю чудом, что некоторые вампиры тогда все же сумели выжить. Мне тогда еще и сотни лет не было, тьма едва стала покоряться мне, но по сравнению с собой нынешним, даже с тобой нынешней, я был так слаб… Выжила так же Люцифера, Анкель и еще некоторые, кто стал наблюдать, как на руинах старого мира стали появляться первые общины запуганных выживших людей.
Как всегда это бывает в таких случаях, лучшие погибли в битве, а выжили те, кто мало на что был способен, потому никому и не был нужен. Всего несколько столетий потребовалось на то, чтобы они забыли все, что знали, и лишь ведьмы хранили какие-то знания, показавшиеся бы их предками основами основ, которые знал каждый. Люди переселились из домов в пещеры, стали одеваться в листву растений и шкуры и охотиться на зверей с дубинками. А их невесть откуда взявшаяся привычка есть лежалое мясо и до сих пор иногда пробуждает во мне отвращение.
Со временем, конечно, что-то стало восстанавливаться, но это даже приблизительно не было похоже на наш мир, и мы с Люциферой жалели, что так мало знали его, довольствуясь жизнью на исследовательской базе. Тогда-то мы думали, что у нас много времени, а чудеса казались такими привычными. Лишь спустя века, глядя на то, как копошатся людишки на постройках своих игрушечных домиков, мы смогли понять, какого же уровня развития достигли мы тогда, когда большая часть населения планеты была белокурой.
Но Анкель не отчаялся. Он решил, что как бы мало следов не осталось от цивилизации, а ими все равно стоит править, и вскоре он действительно стал правителем огромного царства. Мы с Люциферой не думали об этом, спокойно живя, иногда даже в его пределах, как обычные люди. На тот момент мы уже знали, что со временем изменяемся, поглощая кровь непохожих на нас людей, и мы уже умели ходить сквозь тьму. Умел и Анкель. Этим он и занимался, устав от своей роли правителя смехотворной империи.
Однажды, во время таких вот его странствий, он случайно натолкнулся на одного из беглецов с исследовательской базы, с которым я и Люцифера общались. Узнав, что мы выжили, он забыл обо всем. Теперь его целью стала она. Он хотел найти ее и выпить всю ее кровь.
Мы не прятались, но и не облегчали ему его поиски. И когда он все же нашел нас, мы вступили с ним в битву. С тех пор мы бились много раз, иногда он приводил с собой своих детей, но ни разу не одолел нас. Никто и ничто не могли сравниться с мощью моей возлюбленной. Тогда-то он решил пойти на хитрость. Он заманил меня в ловушку. Конечно, мало что могло бы удержать меня долго, но долгий срок ему и не требовался. Он знал, что Люцифера забудет обо всем, узнав, что я умер.
