Клинт отпер дверь машины.

– Он говорил что-нибудь?

Тэд отрицательно покачал головой.

– Ничего. Только таращился на медсестер. Прости, приятель.

– И ваш патрульный только поэтому поволок его в участок?

– Он просто подумал…

– Да ни черта он не думал!

– Ну… Мы старались быть бдительными.

– Я знаю. – Клинт пожал ему руку. – Спасибо за звонок.

– Извини, что не дали поспать. Или чего другое. – Тэд подмигнул ему с кривой усмешкой.

В воображении Клинта сразу возникла Тара, обнаженная, среди скомканных простыней.

Клинт глубоко вздохнул.

Сейчас она, наверное, уже спит.

Теплая, уютная.

А он тут торчит на холоде из-за какого-то дурака, который решил выслужиться.

Клинт еще раз кивнул Тэду и сел в машину.

– Спокойной ночи.

– Пока, Эндовер.

Клинт завел машину и крикнул на прощание:

– Звони, если появится что-то новое.

– Хорошо.

Клинт несся по ночному шоссе, сгорая от нетерпения. Он уже несколько лет не испытывал ничего подобного: такого желания, такой нежности, такой тоски по женщине. Конечно, он не признавался себе, но именно эти чувства гнали его ночью по обледенелому шоссе.

Дорога была пустой, что неудивительно для пяти часов утра. У Клинта была возможность спокойно поразмыслить о новом витке событий.

Задержанного выпустили через полчаса после того, как забрали. Он был под завязку накачан пивом, и Клинт едва его добудился. У пьянчуги в кармане было письмо, которое он пытался подкинуть в больницу, из-за чего его и сцапали.

Но след был ложный. Письмо оказалось просто набором непристойностей, адресованных всем медсестрам сразу.

Хорошо в этом только одно: теперь можно быть уверенным, что полиция не спит. Плохо: они хватают всех подряд без разбора.

Проезжая мимо пекарни, Клинт почувствовал аромат свежей сдобы с корицей.

Наверное, стоит купить пару булочек и побаловать ими Тару.

Принесу ей завтрак в постель…

Он как раз собирался развернуться, когда зазвонил телефон.

– Алло.

– Говорят, ты был в полиции. – Райан Эванс, как всегда, сразу брал быка за рога, не утруждая себя проявлениями вежливости.

– У тебя прекрасные информаторы. Я только что оттуда.

– Глухо?

– Абсолютно.

– Жаль.

У Клинта не было желания пересказывать Райану всю эпопею с похотливым алкоголиком, поэтому он решил сменить тему:

– Что подняло тебя в такую рань?

– Ты имеешь в виду: почему я еще не лег? – хохотнул Райан.

– Тогда неинтересно, – ответил Клинт сухо.

– Куда ты сейчас едешь? В офис?

– Собирался остановиться, купить свежих булочек на завтрак. Но из-за тебя уже проехал мимо.

– Булочки… Горячие… На завтрак… – блаженно протянул Райан. – Твоя медсестричка будет рада.

Клинт чуть не вылетел на обочину.

– У тебя есть что еще сказать, Эванс?

– Ого!

– Что «ого»?

– Вот уж никогда не думал, что доживу до этого!

– До чего ты не доживешь, черт возьми?

– До дня, когда Клинт Эндовер соберется к венцу, – ответил Райан, хохотнув.

– Что ты несешь? – рассмеялся в ответ Клинт.

– Сначала Сорренсон. Теперь ты. Теряем лучших бойцов. Обидно.

Теперь они оба расхохотались, но смех вдруг замер у Клинта на губах.

– Что это? – произнес он тревожно, вглядываясь вдаль.

– Что случилось? – спросил Райан.

Клинт мог едва мог говорить от внезапно накатившего ужаса.

– Тут пожар.

– Где ты?

– Недалеко от дома Тары. Совсем недалеко. – Голос не слушался его.

Клинт завернул за угол. Его сердце оборвалось.

– Клинт? – кричал Райан в трубке. – Клинт, что происходит?

Похолодев от ужаса, Клинт жал на педаль газа.

Только не Тара! Только не Тара! Господь не подвергнет меня этой пытке снова!

Он издалека увидел полицейскую машину, ту, что прислал Тэд. В душе его зашевелилась надежда.

Но когда он с визгом притормозил рядом с автомобилем, то увидел, что полицейский в отключке.

Клинт только удостоверился, что он жив, и побежал к дому Тары.

Дому Тары, охваченному огнем.

Я оставил ее. Я оставил ее одну.

Я во всем виноват.

Его шрам снова горел от боли.

Тара едва могла дышать.

Очнувшись, она подумала, что уже умерла, что бог забрал ее раньше, чем огонь. Но тут же почувствовала жар и дым, разъедающий глаза и дерущий горло, и поняла – она еще на этом свете.

Хотя он больше походил на ад.

Тара все еще лежала около окна, свернувшись калачиком. Она слышала вой пожарных сирен, но где-то вдалеке.

Она понимала, что если хочет выжить, то должна встать, дотянуться до окна и выбить раму.

Ужас не давал ей снова потерять сознание. Она не хотела умирать! Она не готова!

Но треск огня, пожиравшего ее дом, не оставлял ей надежды.

Тара слышала, что перед смертью человек видит всю свою жизнь. Интересно, что она увидит перед смертью? Жизнь, полную служения? Или череду упущенных возможностей? Бесконечное раскаяние?

Увидит ли она Клинта?

Она собрала все силы и попыталась встать, ухватившись за стену.

Но стена была такой горячей, что Тара со всхлипом отдернула ладонь.

О Господи, дай мне еще один шанс, я проживу свою жизнь совсем по-другому! Я всю до последней минуты посвящу ее другим людям! Я ни одной секунды не буду думать о себе!

Но тогда почему она так страстно стремится выжить?

Лицо Клинта возникло перед ее мысленным взором.

Если она выберется отсюда живой, она сделает все, чтобы их любовь тоже выжила.

– Эндовер, ты с ума сошел, куда ты?!

Сначала Таре показалось, что кричат за окном. Но голос доносился со стороны коридора.

– Выбирайся оттуда! – надрывался все тот же голос.

Это же пожарные! Они уже здесь, пытаются добраться до нее. Но кто-то их уже опередил.

– Пропустите меня, – услышала она крик Клинта.

– Мы сами справимся.

– Я должен быть там!

– Крыша вот-вот рухнет!

– Плевать! – Его голос звучал где-то совсем близко.

– Клинт! – Тара не знала, удалось ли ей издать хоть звук.

Сможет ли Клинт расслышать ее зов сквозь гул огня и треск горящего дерева?

– Тара! Где ты?

– Я здесь! – постаралась крикнуть она, превозмогая удушье. – Клинт, я здесь!

Тара почувствовала, как крепкие руки обхватывают ее и тянут куда-то вверх. Она попыталась открыть глаза, но у нее ничего не получилось.

– Тара! Ты цела? Скажи что-нибудь!

Но она уже не в силах была ему ответить.

– Не спи! Открой глаза!

Она честно пыталась пошевелить губами, выдавить из себя хоть пару слов, чтобы успокоить Клинта, развеять тревогу и ужас, которые слышались в его голосе.

Не смей спать, внушала она себе.

Не оставляй его. Ты нужна ему. Он должен тебя спасти. Будет несправедливо, если он снова потеряет человека, которого любит.

Тара знала, что он любит ее. Но у нее больше не было сил.

Прошлое всегда преследовало его. Но последние три дня оно держало Клинта мертвой хваткой.

Тара была без сознания уже три дня – с тех самых пор, как Клинт вынес ее из огня.

Он, конечно, не рассчитывал, что, оказавшись в безопасности, она сразу же очнется, сядет на носилках и попросит стакан воды. Но всю дорогу до больницы он не отрывал глаз от ее лица, ожидая хоть трепетания ресниц, движения губ – какого-нибудь признака жизни. Тщетно.

Доктора отмалчивались. Некоторые из них лечили Клинта три года назад, хорошо знали его и понимали, что этого человека не стоит успокаивать ложными надеждами. Надо подождать, говорили они.

И Клинт ждал, просиживая долгие часы у постели Тары и с сердечной болью вглядываясь в ее лицо. Она выглядела такой юной и беззащитной. И такой красивой.

Ее длинные белокурые локоны рассыпались по подушке, лицо было спокойным и нежным. Слава богу, у нее не было ни одного ожога, хотя она едва не задохнулась в дыму.