– Ванна остынет, – сказал он резко.

– Что?

Она стояла перед ним полуголая и растерянная.

– Тара…

Тара видела муку на его лице. Ту же муку, которая терзала ее.

Это был страх утратить контроль над собой. Тара готова была пойти на это. Клинт – нет.

– Я пойду…

– Клинт…

Но он уже вышел.

Свечи мерцали вокруг нее. Воздух благоухал ванилью. А вот романтика улетучилась.

Клинт сидел у ее постели, глядя, как тени ветреной зимней ночи скользят по тонкому лицу.

На Таре была бледно-зеленая маечка. Что было под ней, он не видел из-за одеяла. Она выглядела совсем девочкой. Хотя Клинт отчетливо помнил ее прекрасные формы, которые видел сегодня в ванной комнате.

Клинт позволил себе немного помечтать об утренней сцене: нежная прозрачная кожа, узкая талия круто перетекает в округлые бедра, полная грудь, возбужденно торчащие соски…

Весь день он только о том и думал, что мог поцеловать эту налитую грудь, подразнить языком темные ягодки, и Тара не оттолкнула бы его.

Одна эта мысль заставляла его мужское существо вздыматься и твердеть.

А он сбежал.

Почему? Ради нее? Ради себя?

Чтобы не дать расцвести желанию, которое, он был уверен, им не дано удовлетворить?

Желанию, которое могло разрушить их жизнь, лишить ее упорядоченности и предсказуемости, за которую они оба цеплялись.

Шрам на его груди внезапно заныл, но Клинт решил не обращать на это внимания и наслаждаться зрелищем открывающейся красоты, пока она была ему доступна.

Борясь с желанием дотронуться до Тары, он скрестил руки на груди. Клинт поражался собственному стремлению постоянно быть рядом с этой женщиной. Не только для того, чтобы защитить ее или насладиться ею.

Здесь есть что-то еще.

Он давно понял: когда Тара рядом, когда она смотрит ему в глаза, произносит его имя, на ее призыв внутри Клинта откликается какой-то другой человек, незнакомый даже ему самому. Живой человек, а не ходячий труп, в который он превратился за последние три года. И пусть новое чувство тревожило и мучило его, но это была жизнь. Разве мог Клинт от нее отказаться?

А Тара мирно спала, ее белокурые локоны разметались по подушке. Вдруг ее ресницы затрепетали. Тара открыла глаза и посмотрела на Клинта без страха и удивления, только немного смущенно.

– Доброе утро, – произнесла она тихим и немного хриплым спросонья голосом.

– Уже день, – ответил Клинт, ругая себя в душе последними словами за то, что попался.

– Который час?

– Около пяти.

Тара резко села в кровати.

– Я столько проспала?

– Вот и хорошо.

– Я же целый день потеряла!

Она выглядела такой нежной и сексуальной, что Клинту отчаянно захотелось сорвать одеяло и наброситься на нее.

– Это все из-за ванны. – Тара наконец спохватилась и стала лихорадочно приглаживать волосы. – Она на меня так расслабляюще подействовала…

Это было выше его сил. Клинт наклонился и прошептал ей в самое ухо:

– Странно. А на меня она подействовала совсем наоборот.

– Что-то не похоже.

Клинт с трудом оторвался от ее уха, но теперь ее губы оказались в опасной близости от его рта.

– Это не потому, что я не хотел тебя, Тара.

– Вот как?

– Это потому, что я слишком тебя хотел.

Она судорожно перевела дыхание.

– Ага… И… А в остальном все в порядке? Джейн звонила?

Клинт выпрямился и кивнул головой.

– Все в порядке. Джейн звонила. Они с Мариссой украшают елку. Она очень не хотела уезжать, и я разрешил ей остаться у Сорренсонов под присмотром Гарри. Дэвид дома, так что я там не нужен.

– Значит…

Он кивнул.

– Я остаюсь здесь.

– Ладно. – Тара опустила глаза, но тут же вскинула их снова. – Но подожди, Эндовер. Если Джейн в порядке, почему ты…

– Почему я сижу у твой постели?

Она кивнула.

– Думаю, если я скажу, что охраняю тебя, ты мне не поверишь?

– Не поверю.

– Ну и правильно. Просто мне пришла в голову одна мысль.

Тара удивленно подняла брови.

– Какая?

– Тебе нужно одеться.

Тара подождала секунд десять.

– Это все, что ты хотел мне сказать?

– Пока да.

– Тебе не кажется, что все это слишком таинственно?

– Такая работа, любимая.

Напряжение, которое он чувствовал внизу живота, пока смотрел на спящую Тару, теперь поднялось вверх и заставляло его язык выдавать совершенно неразумные вещи, которые он вовсе не собирался говорить.

Клинт пристально смотрел на нее, пытаясь уловить хоть какую-нибудь реакцию на свое полупризнание.

Но Тара и бровью не повела, лишь махнула рукой в сторону двери:

– Дай мне пару минут.

Клинт послушно пошел к дверям. Он и сам не мог сказать, обрадовала его такая реакция на его шальное слово или разочаровала.

Снег, в точности такой, как на рождественских открытках, падал на дорожки парка. Но Тара не чувствовала его мягких, влажных прикосновений. Они сидела, прижавшись к Клинту, на самом верху смотровой вышки и любовалась красотой первого настоящего снегопада.

В ней переплетались странные, но удивительно прекрасные ощущения. Теплота мужского плеча. Запах снега и земли. Желание дотронуться до не защищенной перчаткой руки Клинта.

Много лет назад этот парк приютил юную парочку, скрыв в своей тени их первый поцелуй. Сегодня вечером они вернулись.

Но для чего?

Тара решила: что бы ни предложил ей Клинт, она поступит так, как велит ей сердце, без раздумий и вечного самоконтроля. И ни о чем не станет жалеть впоследствии. Рано или поздно весь этот детективный роман с Джейн закончится, и Тара вернется к своей нормальной жизни. Но до тех пор она свободна.

Теперь от Клинта зависит, примет ли он мой нежданный дар или нет.

– В последний раз я был здесь летом, – сказал Клинт, подставляя лицо огромным снежинкам.

– Я помню, – улыбнулась Тара, теснее прижимаясь к нему. – Ты так и не забредал сюда с тех пор?

– Нет. А ты?

Девушка покачала головой.

– Но я все время мечтала прийти сюда с семьей… Когда она у меня будет.

– Понимаю.

– У тебя тоже были такие фантазии? – спросила Тара и тут же прикусила язык. Она отдала бы все на свете, чтобы вернуть обратно неосторожные слова. Почему она всегда говорит, не подумав? – Прости, Клинт. Я…

– Неважно.

– Это было ужасно неделикатно с моей стороны.

– Забудь.

Ей до боли хотелось выпросить прощение, успокоить, утешить его в его потере.

С того самого дня, как Техасский клуб привез Джейн в городскую больницу и Тара впервые со школы снова увидела Клинта, она постоянно ощущала темное облако скорби, окружавшее его. Он глубоко спрятал свою тоску, но Тара чувствовала ее каждой клеточкой своего тела.

Разумеется, она не позволила себе ни одного вопроса или совета. Прежде она убеждала себя – прошлое Клинта не ее дело, он наверняка сам знает, как справиться со своей депрессией, и вряд ли хочет, чтобы к нему лезли с утешениями.

Но теперь, когда они провели несколько недель бок о бок, она уже не была настолько уверена, что дела Клинта ее не касаются.

– Знаешь, – сказала Тара, – на самом деле, еще один раз я все-таки приходила сюда. Почти.

Клинт бросил на нее быстрый взгляд.

– Правда?

– Да.

– И?

– С другим парнем.

Теперь Клинт прямо-таки впился в нее глазами.

– Я думал, это только наше место.

– Так и есть, – тихо согласилась Тара.

– Тогда как же вы могли, сестра Робертс?

Ее смех растворился в снежной тишине.

– Я же сказала «почти».

– Ааа… – Клинт все еще хмурился. – Так кто это был?

– Ронни Пембертон. Парень из колледжа.

– Что-то серьезное?

Тара вздохнула, вспомнив тщеславного красавца и его неутолимую потребность в женском внимании.

– Мне казалось, да.