Надо идти к Ра-Хотепу. К тому же, видимо, именно в этом храме и будет суд. Чем раньше он туда придет – тем быстрее все кончится! Решение принято. Больше он не сомневался. Только очень не хотелось огорчать Джети. Он улыбнулся другу:

– Чтобы уйти далеко, нужно много серебра.

Джети не дал ему даже закончить:

– Я отдам тебе все, что у меня есть! И еще найду! Тебе хватит на то, чтобы добраться до моря. А там наймешься матросом и – куда угодно! Только уходи!

– Хорошо, хорошо. Я подумаю.

– Отчего-то мне не нравится твое «подумаю», – мрачно заметил Джети.

К ночи Тэху был полностью готов: надел лучшее, что у него было, вычистил и пристегнул к плечу кинжал, обулся, как на смотр. И еще зажал в левом кулаке свой амулет – скарабея. Для вида взял у Джети серебро. Он обещал Джети уйти к рассвету и просил его поспать, якобы для того, чтобы утром, на свежую голову, тот был бдительнее и прикрыл его уход. Джети выглядел более или менее успокоенным и наконец задышал в темноте ровно. Тэху аккуратно и тихо сложил серебро ему в изголовье, присел на свою циновку – теперь можно идти. Тоска не отпускала – он лишь стерпелся с ней за эти несколько часов и успел собрать все свое мужество, чтобы не струсить в последний момент и не поддаться уговорам друга. Ничто не скрипнуло, когда он встал, но тут же послышался подавленный голос Джети:

– Тэху, упрямый осел… Мне будет не хватать тебя…

Джети не спал. И по его голосу Тэху понял не только это, а еще и то, что друг ему не поверил и знает теперь, куда он отправляется на самом деле. Он подошел к нему в темноте и дотронулся до плеча – Джети вздрагивал. У Тэху не было слов, чтобы выразить ему свою благодарность за преданность и честность, он просто посидел немного с ним рядом. И ушел не прощаясь.

Тэху долго стоял во дворе храма, прислонясь спиной к расписанной алым и золотым колонне, вглядываясь в темный проем входа в храм. Он ждал Ра-Хотепа. Сомнения и терзания души отступили, смятение улеглось, хотя тоска по-прежнему цепко держала его за душу. «Ты доведешь это до конца!» – приказывал он себе, когда шел в храм. Теперь надо было дождаться жреца.

Шел час за часом. Солнце поднималось выше, укорачивая тени от колонн и его время, раскаляя мощенный каменными плитами двор. Почему-то не было слышно птиц. В полуденном мареве колебались фрески стен. Тэху мучился жаждой, но не смел уйти, боясь пропустить Ра-Хотепа.

…Жрец прошел через двор в сторону святилища. Тэху медленно тронулся за ним. Открыл было рот, чтобы окликнуть, но Ра-Хотеп, обернувшись на ходу, отрывисто бросил:

– Зачем ты пришел?!

Этот вопрос не удивил и не обескуражил, но Тэху не знал, что ответить, и промолчал. Жрец, не получив ответа, тронулся дальше. Офицер просто пошел за ним, в душе умоляя Ра-Хотепа остановиться. Хотя бы остановиться! Но тот уходил. «Не уходи, жрец! Только не уходи!!!» – спазм, перехвативший горло, не давал крикнуть. Но Тэху верил – такой молчаливый вопль нельзя не услышать! Жрец остановился на пороге святилища:

– Я не смогу помочь тебе! Твоя жизнь отныне не в моих руках!

Тэху встал перед жрецом, преграждая ему путь, и с отчаянием, но решительно произнес, с удивлением услышав свой голос – незнакомый, хриплый, тяжелый:

– Я пришел не за жизнью.

– Зачем же ты здесь?

– Я пришел за смертью. И если богам будет угодно – за искуплением.

Жрец внимательно смотрел ему в лицо, размышляя о чем-то. Затем сделал попытку обойти Тэху и уйти в алтарь, куда последний не мог бы войти никогда. «Только не уходи!!! Ты не можешь, не смеешь меня оставить!» – крик по-прежнему не находил выхода. И Тэху просто опустился к ногам жреца, молча обхватив его сандалии. Они стояли так очень долго. Казалось – вечность!

Наконец Ра-Хотеп вздохнул:

– Так, значит, ты считаешь, что готов… – Он не спрашивал, он рассуждал вслух.

– …ко всему, – кивнул Тэху.

– И к смерти?

– Я сделаю все, что ты скажешь!

– Будет суд. Этого не избежать.

– Знаю.

– Вижу, что знаешь, и вижу, что готов. Жди меня здесь.

Он удалился в алтарь. Теперь время не имело значения.

Когда жрец вернулся, то застал Тэху на том же месте, что и оставил.

– Идем.

Они долго шли по узким темным коридорам, то поднимаясь по лестницам вверх, то спускаясь вниз. В небольшой нише – маленькая железная дверка. Они вошли, низко пригнувшись. Здесь была лишь циновка на полу и светильник в форме полумесяца. Жрец усадил Тэху напротив себя и достал откуда-то из рукава три маленькие коробочки с замысловатыми узорами на крышках. Разложив их перед собой, долго задумчиво переводил взгляд с одной на другую. Наконец выбрал одну, а остальные, так же незаметно как появились, исчезли в складках его одежд.

– Слушай меня внимательно, Тэху! Ты был моим учеником, в тебе – часть моего сердца! Я ужаснулся, когда узнал о твоем проступке. Ты совершил великую ошибку, из-за которой прервется твой Путь. Я не в силах спасти тебя. Но то, что ты пришел сюда сам, имеет огромное значение! Ты правильно решил. Это дает мне возможность сделать для тебя нечто очень важное. Хотя это и не изменит хода твоей теперешней жизни.

Он замолчал, и Тэху почувствовал, что Ра-Хотеп слушает – слушает два сердца: и его, и свое. Будто убедившись в чем-то, жрец продолжил:

– Так же как трижды ты просил меня о Знании, ты трижды попросил об искуплении! И это тоже важно. Поэтому я обратился к богам, и они дали знак: «Просвети его». И я принес тебе это. – Он указал на коробочку.

– Что это, господин?

– От меня сокрыто то, что ждет тебя за порогом смерти. Это – дверь в тот мир, где ты можешь получить ответ или, по крайней мере, подсказку: что ты должен будешь исполнить, чтобы научиться наконец тому, чего от тебя хотят боги!

– Сумею ли я сам понять подсказку богов?

– Не знаю, Тэху. Если сможешь говорить, говори мне о том, что ты видишь. Я постараюсь помочь. А теперь молчи и прислонись спиной к стене. Как давно ты не ел и не пил? Сколько ты спал за последние трое суток?

Тэху ответил. Жрец покивал и, подсчитав что-то в уме, отсыпал из коробочки на ладонь с десяток розоватых горошин. Протянул Тэху:

– Не бери рукой. Наклонись.

Он протянул ему ладонь, и Тэху, склонившись, собрал горошины губами.

– Дыши ровно. Говори со мной. И помни: надо вернуться, я жду тебя. Я жду тебя… жду…

Голос жреца стал вибрировать, колебаться, превратился в эхо, затем в огонь, в ветер, в шум гигантского водопада и – наступила тишина. Черная непроницаемая тишина, внутри которой пульсировала и билась душа Тэху. Эта душа была зрячей и слышала все, что наполняет мироздание. Она увидела в полной темноте пламенный Свет Любви и устремилась к нему. Свет притягивал и манил к себе так, что устоять было невозможно. И Тэху вошел в этот Свет…

…Что здесь? Ступени величественных мраморных храмов, площади, полные людей в длинных белых одеждах. В руке Тэху, несильной, изящной руке с нервными пальцами, зажат свиток – стихи. Они дороги ему! И – глазами Ра-Хотепа взирает на него суровый человек с усталым взглядом.

Дальше. Зовет и ведет Свет.

Раскаленное солнце поднимается над пальмами, а сердце плавится от любви. Невозможной, всепоглощающей, невероятной любви! И это – не иссушающая любовь к госпоже Тийе, о нет. Эта любовь – животворный дар Небес, дар Судьбы. Такая любовь не повторится! Такую любовь он жаждал и искал!

Дальше. Дальше. Теперь его сердце бьется в груди маленькой девочки. Маленькой, беспомощной, испуганной девочки. Кто-то наклоняется к ней и зовет: «Пойдем». Дикий лес с незнакомыми Тэху деревьями, холодная река, бегущая по камням, жилище каких-то людей. Необъятная морская даль… Вздыбленные волны безжалостно раскачивают непривычных форм судно под тугим, хлопающим на ветру парусом… Чувство нежности (похожее на чувства к юной Аменэджем) наполняют сердце… Мелькание мечей и – темнота.

…И вновь в темноте загорается Свет, зовущий его вперед и вверх. Теперь – тепло и пахнет цветами, как в саду госпожи Тийи. Не ее ли это глаза опять заглядывают ему в душу? Не может быть, это молодой офицер. Тогда кто же он сам? Тэху опускает глаза и смотрит на свои руки: худые тонкие запястья, черное платье до пят… Он смотрит через плечо: позади него – высокое здание с узкими окнами, в них – цветное стекло. На крыше, вытянутой высоко к небу, – перекрестье. Он боится офицера: у того – глаза Тийи. Этого не может быть! Вокруг уже бушует огонь – для него, для Тэху! И из этой ловушки нет выхода…