Подобные командировки были нечастыми, и Демин откровенно наслаждался перелетом в Тбилиси, с волнением смотрел на проплывающие внизу вершины Кавказского хребта, кто-то из знающих пассажиров показал на одну из вершин, и по самолету прошелестело слово «Казбек». Демин тоже не удержался от того, чтобы с почтением произнести это слово, но тут помимо его воли вершину заслонили печальные глаза Мамедова и уже не покидали его, когда он пересекал всю Грузию с запада на восток, когда проезжал последний грузинский городок с непривычным названием Лагодехи, когда преодолевал последние сорок километров до Закатал.

На автовокзале, едва Демин вышел из автобуса, к нему подошел маленький смуглый человек в громадной фуражке с неизменными усами. Протянув сухонькую крепкую ладошку, он спросил:

— Товарищ Демин?

— Точно. Здравствуйте.

— Очень рады, что вы приехали. Мы вас ждем. Моя фамилия Джафаров. Будем работать вместе. В гостинице заказан номер.

— В той самой, где останавливался Нефедов?

— У нас одна гостиница. Вот машина, прошу вас. — Джафаров предупредительно раскрыл дверцу.

— Что-нибудь удалось установить? — спросил Демин уже в машине.

— Я думаю, — Джафаров помялся, прикидывая, как вежливее ответить, — может быть, мы будем сначала кушать, а потом работать?

— А если одновременно?

— О! — рассмеялся Джафаров. — Наш начальник в таких случаях рассказывает об одном плакате, который он видел в Америке. Висит у дороги плакат такого примерно содержания: «Водитель, если ты одной рукой обнимаешь девушку, а другой ведешь машину, знай, что и то и другое ты делаешь плохо».

— Очень правильный плакат, — ответил Демин. — Убедительный.

— Мы немного подготовились к вашему приезду, — как бы мимоходом заметил Джафаров. — И... будет хорошо, если мы сначала немного познакомимся... Это всегда хорошо.

— Ну что ж, мне остается только подчиниться местным обычаям.

— Это не местные обычаи, — с осуждением сказал Джафаров. — Это всеобщий закон. А чтобы очистить вашу совесть, могу сказать, что горничная в гостинице вспомнила этого Нефедова. Он был очень невежливый и очень высокий.

— Это он, — коротко сказал Демин.

Массивное двухэтажное здание с высоким крыльцом и тяжелыми дверями было окружено зарослями каких-то кустов. Джафаров провел его к лестнице на второй этаж. Номер оказался просторным, может быть, даже излишне просторным. Посреди комнаты стоял круглый стол, уставленный фруктами, виноградом, были здесь и столь любимые Рожновым грецкие орехи. Демин не удержался, взял один — орех оказался непривычно крупным и легким.

— Пробуйте, пробуйте, товарищ Демин, — услышал он голос позади себя — в номер входил плотный человек в форме полковника милиции. Пожимая руку, Демин отметил, что ладонь его почти такая же крупная и сильная, как у Рожнова. — Магомаев, — представился вошедший. Заметив удивление в глазах Демина, он его успокоил: — Нет, нет, я совсем другой Магомаев. Надеюсь, не обидитесь за то, что поселили вас в том самом номере, в котором ночевал Нефедов?

— Он останавливался здесь? — Демин уже со значением осматривал номер.

— Очевидно, у человека были деньги, номер большой, хороший. Может быть, не самый лучший, — тонко улыбнулся полковник, — но просторный, тихий. Нам приятно, что мы сможем сразу ввести вас в работу.

— Пусть так, — согласился Демин. — Товарищ Джафаров сказал, что Нефедов был очень невежливый человек. В чем это выразилось?

— Отвечаю сразу, — сказал полковник. — Он спал вот на этой кровати. Она была ему мала... Видите? В такую кровать, на такое покрывало — вы посмотрите на это покрывало! — он ложился не раздеваясь. Забрасывал ноги на спинку кровати, — вы посмотрите, какая спинка, какая отделка! Наша фабрика изготовила, да! Он упирался ногами в стенку, в эти прекрасные обои, видите, как он их запачкал?

Да, на стене отпечатались подошвы Нефедова. Не очень внятно, четко, но отпечатались, и эксперты всегда могут сказать, не те ли это ботинки, которые он позаимствовал в универмаге. Что-то шумно говорил полковник, молча и сноровисто суетился Джафаров, появился еще один гость. Демин знакомился с ним и что-то ему говорил.

— Валентин Сергеевич, вы должны нас простить — не подумали... Мы попросим гостиничных работников, и они все приведут в порядок.

— Ни в коем случае! — воскликнул Демин. — Более того, я прошу вырезать эту часть обоев. Мы составим протокол о том, где они взяты, когда, в каких обстоятельствах, и я увезу их с собой. Нельзя разбрасываться такими следами!

— Полностью с вами согласен.

Полковник со значением оглянулся на своих товарищей, те в ответ молча развели руками.

Магомаев, с невинным лукавством поблескивая большими навыкате глазами, вроде бы смущаясь, сообщил, что Нефедов точно такие же следы оставил в другом номере, куда его поместили вначале. И вот те следы уже срезаны со стены вместе с обоями и со всеми необходимыми юридическими формальностями хранятся у полковника Магомаева, и он готов в любой момент передать их Демину. А эти следы сберегли специально для гостя, чтобы доставить ему маленькую радость.

— Ну, ребята! — только и сказал Демин.

Полковник доложил всю обстановку. За домом Мамедовых установлено наблюдение. Никто к ним не приезжал. Соседи тоже не видели гостей у Мамедовых.

— Следовательно, можно сделать вывод, — сказал Демин, — что Нефедов переночевал в гостинице один раз и уехал. Возможно, с кем-то из своих сообщников он встретился днем, где-нибудь на скамейке, в чайхане и в тот же день отбыл. Можем мы такое допустить?

— Мы навели справки, — заметил полковник. — Мамедовы — очень хорошие люди. Допустить, чтобы они были связаны с преступником...

— Они могли купить у него золото, даже не зная, что он преступник.

Полковник изобразил на лице недоумение.

— Тогда пришлось бы признать, что тот Мамедов, который проживает в вашем городе... очень плохой человек. Но я с ним знаком... Здесь он всегда вел себя достойно.

— А у нас он весь в крови! — воскликнул Демин. — Брюки, туфли, пиджак!

— Мне говорили, что он полюбил красивую женщину, — растерянно заметил Магомаев. — Он прислал родным ее фотографию, она действительно красивая женщина. Но кровь... Как объяснить кровь? Может быть, его обидели, оскорбили?

— Ну и что? — спросил Демин. — Обидели и оскорбили. Дальше?

— Может быть, обидели и оскорбили его женщину? — предположил Джафаров, словно это все объясняло. Демин видел, что его хозяевам никак не хотелось признать в своем земляке опасного преступника.

— А как вы объясняете появление здесь Нефедова? — спросил Демин.

— Ах да... Нефедов, — все горестно закивали головами. — Нефедов...

— Можно считать доказанным, что Нефедов совершил кражу в универмаге, его карманы набиты золотом, он хочет от него избавиться. Мамедов замешан в убийстве... Нефедов приезжает сюда, на родину Мамедова...

— Ну что ж, будем работать, — сказал полковник. — Это все, что я могу вам пообещать, уважаемый Валентин Сергеевич.

На центральной площади Закатал росли громадные платаны, которым, по утверждению местных жителей, более семисот лет. Стволы, словно какие-то древесные сооружения, уходили вверх, и нельзя было даже сказать, где они заканчивались. Кора этих деревьев напоминала скалы, и, казалось, альпинисты могли бы подниматься по этим стволам. Все приезжающие стремились прежде всего попасть на эту площадь, потрогать руками платаны, пройтись мимо них и как бы приобщиться к вечности. Местные жители прогуливались здесь вечерами, и так уж повелось, что эта небольшая площадь, окруженная двухэтажными домами, стала центром городка, хотя были здесь и другие места, более нарядные и современные.

Командировка Демина заканчивалась безрезультатно. Следов Нефедова обнаружить не удалось. И в последний вечер он прогуливался по городку, постепенно приближаясь к площади. Было тепло, распускались листья, горы вокруг городка светились в солнечных лучах. Спустившись по бесконечным ступенькам от новых кварталов к площади, Демин постоял у платанов, похлопал ладонью по их шершавой коре, словно приласкал какое-то живое существо. Скользнув взглядом вверх, он с радостью убедился, что верхних ветвей не видно, что взгляд его упирается в крону, как в лесную чащу.