Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Зафиксирован, пожалуй, только один факт, когда осужденный по статье 58 УК РСФСР человек был признан невменяемым не по классическим канонам чекистов и направлен на принудительное лечение в тюремную психиатрическую больницу МВД СССР. Случай этот уникален и загадочен. И «героем» его был знаменитый русский «Скорценни» — бывший генерал КГБ СССР Павел Судоплатов.

О причинах и деталях ареста П. А. Судоплатова, ходе следствия общественности ничего не известно и, видимо, еще многие годы известно не будет. Роль генерала во внешнеполитических и внутренних акциях была слишком весома с точки зрения государственных интересов и устремлений, чтобы о них широко распространяться. Личность талантливого чекиста Судоплатова зловеща и трагична одновременно. Несомненны его заслуги в разгроме немецко-фашистских захватчиков в период Великой Отечественной войны. Недаром после его ареста 21 июля 1953 года и во время пребывания в местах заключения за помилование и оправдание Судоплатова постоянно выступали его коллеги по смелым боевым операциям против немцев. Но велики были и его преступления против собственного народа, хотя можно предположить, что он усердно и с выдумкой исполнял директивы высшего руководства страны и, в частности, указания своего непосредственного шефа — Л. Берия.

1953 год завершился личной трагедией верхушки органов государственной безопасности, виновной в бесчисленных кровавых репрессиях против миллионов советских и иностранных граждан. Были расстреляны Берия, Абакумов, Гоглидзе и многие другие. Под «горячую руку» мог попасть и П. Судоплатов. Полагаем, что в недрах некоторых кругов государственной власти созрел план увода немало сделавшего для разгрома немецкой военной машины чекиста от возможной «вышки». Для этого Судоплатов должен был во время следствия разыграть состояние душевного разлада В этот план были посвящены только «свои» люди. Специалисты Института им. Сербского на пушечный выстрел не были допущены к этому щепетильному делу, хотя и похвалялись тесными связями с органами безопасности.

Наблюдение и «лечение» Судоплатова было проведено стационарно в отделении судебно-психиатрической экспертизы Ленинградской тюремной психиатрической больницы МВД СССР с 7 мая 1955 года по 17 января 1957 года согласно предписанию начальника тюремного отдела МВД СССР полковника Буланова по указанию Генерального прокурора страны — легендарного Руденко.

Павел Анатольевич во время следствия стал себя неправильно вести (в акте — «в связи с неправильностями поведения»), за что незамедлительно был подвергнут освидетельствованию комиссией психиатров. Случилось это 3 декабря 1954 года в Бутырской тюрьме.

Вот что засвидетельствовала тогда комиссия санчасти тюрьмы: «Судоплатов П. А. обнаруживает признаки легкого реактивного состояния, с чертами установочного поведения, в отношении инкриминируемых ему деяний — «вменяем». Комиссией рекомендовано было лишь изменение режима. Допущен был к следствию, однако с июля 1954 г. стал обнаруживать своеобразное поведение, с отказом от пищи, в силу чего он был переведен из тюрьмы в психиатрическое отделение Бутырской тюрьмы».

Почти через полгода, 7 мая 1955 года, заключенного следственного П. А. Судоплатова доставили в стационар ленинградской тюремной психиатрической больницы, где его неоднократно представляли комиссии психиатров на очередное освидетельствование психики и для консультативного указания вида лечения.

Наконец, после многолетней активной терапии Судоплатова 17 января 1957 года представляют психиатрам на заключительное суждение о его состоянии. В комиссии были все «свои»: главврач ЛТПБ майор медицинской службы психиатр П. В. Блинов, заведующий отделением принудительного лечения ЛТПБ МВД СССР майор м/с психиатр А. П. Дементьев, заведующий судебно-психиатрическим экспертным отделением ЛТПБ МВД СССР майор м/с психиатр Р. М. Кельчевская и заведующий кафедрой психиатрии ГИДУВ профессор-психиатр И. Ф. Случевский.

Из акта от 17 января 1957 года:

«Психическое состояние з/ксл. СУДОПЛАТОВА П. А. выражалось долгое время однотипно, клинически скудной симптоматикой, глубокого торможения (ступор). Внешне находился в согбенной позе, с низко опущенной головой, закрытыми глазами, складкой сосредоточения на лбу. На вопросы словесно не отвечал, на обращения давал однотипную реакцию — вздрагивал, глубоко вздыхал, иногда со слезами на глазах.

На фоне ступора, однако, пассивного подчинения не отмечалось, также не было и восковой гибкости, т. е. застывания приданной позиции рук или общей позы. Наоборот, сопротивлялся изменению позы, противодействовал обследованию, кормлению, проявляя таким образом негативизм. На фоне такой симптоматики были замечены активные проявления, примерно: настороженно поглядывая в очко наблюдения, делал гимнастические движения, к чему прибегал, видимо, с потребностью отдыха от вынужденной однообразной позы.

Все время был опрятен, пользовался самостоятельно судном без напоминания; однако, после провоцирующего замечания врача на обходе об удивительной опрятности, несвойственной глубоко психически расстроенным, допустил моченедержание в постель.

Проведено лечение: сонная терапия с целью углубления его защитно-охранительной реакции, что осталось без эффекта; после этого применено растормаживание разнообразными средствами наряду с психотерапией, но оно не дало результатов.

В течение марта и июня 1956 г. применена электрошоковая терапия в сочетании с психотерапией. После третьего сеанса з/к сл. Судоплатов сразу, без промежуточных стадий и состояний перешел на поведение нормального типа, вступил в речевой контакт, обнаружив сохранность интеллекта, цельность личности, способность суждений, с использованием представлений житейского опыта, общественно-политической ориентации, особенно конспирации службы.

Держался вообще корректно, с навыками изысканной культурности. Самоанализом, под ведущими вопросами врача, никакого бреда не вскрыл ни до ареста, ни в период следствия. Эмоционально явно был депрессивен, с чертами раздражительной слабости — легко приходил в волнение и сильно плакал.

По существу инкриминируемых ему деяний соблюдал должную конспирацию, но в обобщенных выводах отводил себе пассивную роль исполнителя, беспощадно порицал себя в своеобразном понимании служебной дисциплины и абсолютной подчиняемости.

Из бесед с врачом: оставаясь в палате, был задумчив и стремился в индифферентных разговорах с дежурным медицинским персоналом отвлекаться от депрессирующих переживаний, концентрируя внимание на любви к семье.

В отношении своей ситуации был активен, с врачом выяснял свои перспективы; исходя из болезненного перенесенного состояния и после трехдневного нормального поведения вновь впал в состояние оцепенения (ступора), с отказом от пищи. Так же держится в согбенной позе, с опущенной головой, полуоткрытым ртом, без мимических движений, с застывшей мимикой скорби. На обращения не реагирует внешне, требований не выполняет, во время психотерапевтических приемов плачет слезами, вздыхает, стискивает голову руками. Однако при таком торможении соблюдает элементарную чистоплотность — полощет рот, пользуется сам судном, промывает после себя унитаз.

Кормится через зонд, дополнительно к чему из рук персонала кормится фруктами, овощами, молочными изделиями (сырками и др.).

Из анамнеза: в период речевого контакта дал краткие сведения — развивался по нормальному типу, в характере рано определившиеся черты активности, настойчивости, самоуверенности, целенаправленности и трудолюбия.

В 1921 г. при падении с лошади подвергся тяжелому ушибу головы, после чего будто бы были судорожные припадки в течение одного года, которые больше не повторялись.

Комиссия психиатров на основании вышеизложенного пришла к заключению:

з/к сл. Судоплатов Павел Анатольевич продолжает находиться в состоянии реактивного психоза, с элементами депрессии. В связи с тем что заболевание приняло упорно затяжное течение, целесообразно перевести его на принудительное лечение с изоляцией и содержанием на общем лечебном режиме, с терапевтическими целями».

19
{"b":"136251","o":1}