Полковник медленно снял панаму и, сделав шаг в сторону, метнул головной убор.

— Вольно. — Офицер двинулся подбирать свой импровизированный снаряд.

Алешкин повернулся на сто восемьдесят градусов и посмотрел на цель, в которую метил начальник.

В траве судорожно билось короткое четырехлапое тельце, покрытое редкой шерстью, сквозь которую просвечивала розовая кожа. Тушка заканчивалась широким плоским хвостом. Рядом валялась удлиненная головка с открытой пастью, полной редких острых клыков. Ее, как бритвой, начисто срезало острыми металлическими краями панамы. Сама панама валялась рядом. Несколько капель крови попали на ткань. Из обрубка шеи хлестало, как из открытого крана.

«Такое маленькое тельце, и столько крови натекло», — удивился лейтенант.

— Местная разновидность крыс. Мы их зовем плевунами, — пояснил полковник, отряхивая о бедро поднятую с земли панаму. Капли размазались красными пятнами. — Вообще-то они не опасны, если близко не подходить. Плюются ядовитой слюной прямо в глаза. Так что не зевай, смотри под ноги. Понял?

— Так точно! А какая у них дальность плевка?

— Метра два-три, — неопределенно пожал плечами метатель головных уборов. — Я не замерял. В санчасти из-за них постоянно кто-нибудь лежит. В основном из молодого пополнения. Никак этих плевунов с территории вывести не могу. Плодятся быстрее, чем мы их уничтожаем. К любым ядам адаптируются через поколение. Одной выжившей пары достаточно, чтобы заселить всю территорию базы за три месяца. Вот, опять появились! А ведь начальник химслужбы месяц назад мне клялся, что вывел их всех под корень. Пропади он пропадом, оптимист хренов! Я так и знал, что из этой затеи ничего не выйдет. Всю траву на газонах потравили, а плевуны опять тут как тут.

Полковник приказал дневальному по контрольно-пропускному пункту сопроводить Алешкина до штаба и показать комнату в офицерском общежитии.

Командир гарнизона оказался человеком заботливым. Хотя спуску не давал никому. Ни солдатам, ни офицерам. Всегда поощрял инициативу, но мог придраться к мелочам, изводя подчиненного из-за пустяка.

В штабе Алешкина никуда не определили, пообещав разобраться с документами завтра. Затем, на общем построении, его представили личному составу базы.

После официальной части последовало стремительное продолжение. Ни в одном гарнизоне Содружества еще никто не отменил традиционное «вливание» в офицерский коллектив. Лейтенанты, не занятые по службе, веселой гурьбой потащили Ингвара в офицерский бар. Надо было в первую очередь показать новичку место, где он будет проводить свободное от службы время. Поднявшись на высокое крыльцо по крутым ступенькам, они вошли в зал.

В баре было прохладно и малолюдно. В дальнем конце зала за столиком сидели двое летчиков из эскадрильи аэроботов, приданных военной базе в оперативное подчинение. Они уныло ковырялись вилками в пластиковых контейнерах, заменявших тарелки, иногда делая несколько глотков из высоких темных бокалов. Полетов сегодня не было.

Новоиспеченные приятели начали сдвигать столы. Летчики тоже попали в водоворот перестановки мебели. Знакомиться, так со всеми. Прослыть скрягой Алешкина страшило не меньше, чем изменить присяге.

Ингвару набулькали в большой пузатый стакан для сока сразу из разных бутылок. С горочкой.

«Со знакомством! И до дна!»

Летчики тоже не собирались оставаться в стороне от веселых опытов со спиртосодержащими жидкостями. Они забрали у лейтенанта пустой стакан и теперь колдовали над ним, тихо перешептываясь. Закончив отливать и смешивать одним им ведомые дозы из разнокалиберной батареи бутылок, летуны вернули стакан виновнику торжества. Рослый капитан в синей форме Военно-воздушных сил лукаво улыбнулся и сказал:

— А теперь выпей это. За дружбу и будущее взаимодействие.

Просто и со вкусом.

От «этого», выпитого залпом, Алешкину стали видны необъятные космические дали и фейерверк под потолком. За длинным «сборным» столом одобрительно загудели. Фирменный коктейль летчиков «Закатный штопор» пользовался заслуженной славой у сухопутных военных. Еще пара тостов — и Алешкина окончательно и бесповоротно развезло.

«Нет совершенства в этом мире», — печально подумал он, пытаясь сфокусировать взгляд на широкой фигуре, угрюмо замершей в дверном проеме бара.

Картинка приобрела резкость, но радости это не прибавило. Торжественное мероприятие решил почтить своим присутствием сам командир базы. Как полковник и ожидал, все происходило по наезженной колее. Лейтенант в форме с иголочки и все собравшиеся офицеры уже давно и успешно дегустировали местное горячительное. Единственное, что его обрадовало, — новичок еще не упал под стол. Но все равно каждый раз одно и то же.

Оценив количество бутылок на сдвинутых столах, Тромсон свел брови к переносице и собрался что-то сказать, но его опередили.

— Мой дорогой лейтенант! — неестественно громко и горячо даже для второй бутылки поделился с Алешкиным пьяный ас. — По-олковник ба-алышой ч-ловек, скажу я вам! Матерая глы-ик-бища! Зеркало нашей офицерской эволюции! За командира!

Собутыльники Алешкина в восторге заревели и дружно подняли бокалы, чтобы выпить за командира базы. Тромсон перестал хмуриться и выпил «за себя» вместе со всеми. Судя по всему, в офицерских кругах полковник пользовался серьезным авторитетом. Алешкин взял это на заметку и подчинился неизбежному… Дальнейшее он помнил смутно. Но что-то помнил.

Память сохранила то, как сосед справа сел мимо стула и со всего маху приложился подбородком о столешницу. Челюсть командира досмотрово-штурмовой группы не выдержала встречи со столом и с хрустом сломалась в двух местах.

Еще он помнил пьяные глаза офицеров, осторожно выводивших под локотки невнятно мычавшего нового друга из бара. Потом была обыденная для старожилов потасовка на улице между связистами и артиллеристами. Разнимали их летчики и десантники, более привычные к коварному действию мешанины из алкогольных напитков. Потом был провал в памяти — как бездонный омут посреди стремительной реки…

Утром его ждало долгожданное назначение. Офицера «поставили» на должность командира досмотровой группы. Алешкин занял место лейтенанта, который умудрился сломать челюсть на его «проставлении». Один отправился в госпиталь, второй вернулся туда, откуда недавно прибыл: в космос. На борт патрульного звездолета, прочесывавшего межзвездное пространство в поисках нарушителей законов Содружества.

Ирония судьбы. Будучи кадетом, лейтенант никогда не мечтал попасть в Звездную академию. А вот на тебе, свое первое задание он выполняет на борту боевого корабля класса «крейсер». Мечты иногда осуществляются по законам, непонятным людям.

Внизу господствовали два цвета: белый и темно-синий. Под крылом воздушного судна сталкивались в вечном противостоянии берег и океан.

Пилот малого десантного аэробота-планера выдерживал курс, чтобы завершить посадку на побережье. Рывок — это на миг включились двигатели, стабилизирующие полет. Сквозь герметичную обшивку было слышно, как ревет ветер, словно задавшись целью сбить машину с курса.

Оглушительно взревели двигатели. Планер, клюнув носом, стал резко снижаться.

Сильный удар. Разведчики одновременно, как по команде, мотнули головами вперед, а потом назад, звонко стукнувшись металлическими защитными шлемами о переборку. Тела не шелохнулись, надежно зафиксированные амортизационными ремнями в креслах-трансформерах. Оружие и снаряжение было закреплено скобами-держателями у каждого под правой рукой и под сиденьями на тот случай, если посадка окажется не такой мягкой, как хотелось бы.

Пилот посадил машину в точно указанном месте. Им попался настоящий ас. Приземление не отличалось особой мягкостью, но этого никто и не требовал.

Аэробот опустился на мелководье прибрежной полосы. Что ж, по воде так по воде. Щелк-щелк! Разведчики быстро, но без суеты освобождали оружие из ячеек.