На площадке завода. Белковский и Елкин.

Белковский. Прямо с поезда он поехал в областной комитет. В Москве получил поддержку и расправляет когти. Но, Сеня, я только тебе одному могу сообщить одну вещь: Гай будет раскрыт. Клянусь тебе своей жизнью! Центр посылает комиссию для обследования. Слушай, на заграничные рамы Гай деньги получил обманом. Он сам мне сказал, что пришлось пойти на обман. Деньги ассигнованы на станки, а станки он переделал. Станки работают. Сеня, это авантюра! Он орден зарабатывает на подлогах.

Елкин. Да не налезай ты на меня! Я, понимаешь, линию стратегическую потерял.

Белковский. Ребенку понятна его игра. Не ты ли говорил, что надо спешить во что бы то ни стало? Он вилял. А теперь сам провозглашает новые темпы и добился твоего удаления, чтобы все заслуги присвоить себе. Во мне все кипит, когда я думаю о его «бескорыстии»! Почему Гай лучше меня или тебя? Чем достойней лгун, интриган, предатель, честолюбец и пьяница?

Из-под земли, из люка, выходит Андрон.

Елкин. Ну, товарищ Андрон, когда ты будешь у меня дела принимать?

Андрон. Успеется.

Белковский. Как водопровод, товарищ Андрон?

Андрон. Успеется.

Елкин. Товарищ Андрон, я веду массовую работу, коллектив разлагается. Надо бить в набат.

Андрон. Успеется. (Постоял, подумал, ушел.)

Елкин. Видишь? Нет, меня сняли, но я — на заводе, я обязан… Мы обязаны бить в набат!

Вошли Ладыгин, Наташа, Монаенков.

Ладыгин. Вот кстати Белковский, Елкин. Все в сборе, тем лучше. Мы письменно слагаем с себя ответственность за станки.

Белковский. Что случилось?

Ладыгин. Кто распустил сказку, что станки работают? Станки нельзя монтировать, пока помещение не имеет стекол. Нам дали срок пуска, но… вот заявление. Американцы отказались отвечать за оборудование.

Белковский. А начальника нет на строительстве. Он поехал в областком счеты сводить с товарищами.

Елкин. Мы обязаны бить в набат. Ничего же нет! Завод без окон, без дверей. Станков нет, рам нет, стекла нет…

Вошли Гай, Софья, Пеппер, Ксения Ионовна, Максим. Гай идет медленно, за ним Ксения Ионовна.

Гай. Есть. Все есть. (Ксении Ионовне.) Белковский отвечает за расквартирование водопроводчиков и землемеров. Ксения Ионовна, записывайте.

Белковский незаметно ушел.

Из «Водоканала» персонально отвечает инженер Вострецов при помощнике Зильберте. За…

Максим. Григорий, надо собрать актив. Люди растерялись. Паника.

Гай. …за прокладку труб и водозабор — Максиму…

Максим. Я тебе говорю!

Гай. А я говорю: Максиму объявляется строгий выговор за опоздание со сдачей порученных работ… Ксения Ионовна, записывайте! Максим одновременно отвечает за подготовку и приемку германских железных рам. Ему предлагаю немедленно связаться с нашим агентом на станции Негорелое, обменявшись молниями, и ответ сообщить мне к пяти часам.

Максим глянул на часы, махнул рукой, исчез.

Гай. Инженер Ладыгин, при помощнике конструкторе Наталье Фукс…

Наташа. Я не Фукс, я просто Петрова.

Гай. …при помощнике просто Петровой, с момента получения приказа монтирует станки.

Ладыгин. Я принес заявление…

Гай. Работа производится в три смены…

Ладыгин. Дайте тогда брезент…

Гай. …под брезентами.

Наташа. Это другое дело!

Наташа и Ладыгин ушли.

Гай. Ксения Ионовна, записывайте! Софья Андреевна отвечает за электросварку и к одиннадцати часам ночи сдает мне план.

Софья ушла.

Пеппер отвечает за культурно-бытовое обслуживание завода на все время пуска, а также за все амбулатории, детские ясли, сады и прочее.

Пеппер ушла.

Товарищ Елкин, Семен Петрович, по своей специальности стекольщика… стекольщика… немедленно связывается с подшефными нам частями и на самолете вылетает в город Гусь-Хрустальный за получением бемского стекла.

Елкин ушел.

(Оглянулся, хохочет.) Всех разогнал! (Монаенкову.) Тебе это нравится? Дальше, Володя, управляй непосредственно сам.

Монаенков. Где ты достал денег на рамы?

Гай. Украл, с заранее обдуманным намерением.

Монаенков. Шутки!

Гай. Хороши шутки, ежели под суд придется итти. После разберем. Ты сопи и строй. Строй и сопи.

Монаенков. Меня, товарищ Гай, здесь твоим холуем зовут.

Ксения Ионовна. Я могу итти печатать приказы?

Гай. Да, да. Я по телефону дам вам продолжение. Это оперативный план.

Ксения Ионовна. Понятно. (Ушла.)

Монаенков, Меня подлецом считают, Григорий Григорьевич.

Гай. А ты плачешь? Читай Шекспира в выходные дни. У нас шекспировские герои кругом… Вот идет герой. Имя, отчество и фамилия — Андрон. Человека из больницы бросают в пекло. Шутка — сейчас взять партийное руководство? Человек умирал от тифа, а о нем кричат…

Вошел Андрон.

Андрон. …подсидел товарища.

Монаенков запел, ушел.

Гай. Ну, отец, холодно?

Андрон. Обойдется.

Гай. Кусают сбоку?

Андрон. Обвыкнется.

Гай. Елкина питомцы горлопанят?

Андрон. Остынут.

Гай. Люблю точные выражения! А ведь завод-то пускаем, старик!

Вошла Наташа, за ней — работницы.

Наташа. Дайте заявить.

Гай. Заявляйте.

Наташа. У меня будет конфликт. У меня женщины не в порядке.

Гай. Родят коллективно, что ли?

Вошла Лида, за ней еще пять человек.

Лида. Нет, не родить, товарищ Гай, мы хотим, а мы обижены! Почему нас Граммофонов с лица земли стирает? Его товарищ Елкин защищает, а он нас стирает. Граммофоновцам и паек, и столовая, и синие штаны по твердой цене, и портреты в газетах, и приветствия, и рай на том свете, а нам — одно замечание! Молодая (говорит басом). Вечная борьба мужчины против женщины.

Первая. Нам не надо синих штанов, в своих обойдемся, но не делайте из нас уравниловку.

Вторая. Может, вы шесть условий не читали?

Третья. Мы обезличены до последней нитки!

Софья. Они не хотят пробовать новые станки. И правы.

Андрон. А этого Музыкантова можно посмотреть? Иди, директор. Это по моей части.

Гай ушел. Вошли Граммофонов с бригадой и Вася.

Граммофонов. В чем дело? Мы здесь. (Бригаде.) Дети, покажитесь! Мы — налицо. Мы глоткой не берем. Мы можем кстати предъявить одну папочку. (Подал свой альбом.) Материал для Кремля.

Андрон (рассматривая альбом). Один… два… три… шесть… Где? Так. Урал. Ленинград… Так… Тула. И числа записаны.