Литмир - Электронная Библиотека
A
A

— Поймите же наконец, я слишком стар, — настаивал на своем герцог. — И кроме того, я жил совершенно иной жизнью, которая отличалась от той, что известна вам, или о которой вы слышали. Вы, Аме, юная, невинная и чистая девушка. Вы никогда не сталкивались с такими сторонами жизни, которые стали основной частью моего существования в последние пятнадцать лет. А люди не могут полностью преобразиться за одну ночь, сколько бы они ни думали о том, что это возможно. Поэтому наступит время, когда вы сначала испугаетесь, а потом разочаруетесь во мне; потом вы отвернетесь от меня и горько пожалеете о том, что я в свое время не оставил вас под мирной сенью монастыря.

Герцог Мелинкортский говорил все это, не глядя на девушку, но услышал тихий шелест ее юбки, ощутил аромат ее тонких духов, когда она потянулась к нему. А потом очень тихо — герцог едва сумел разобрать смысл — девушка прошептала:

— Что вы хотите сказать, монсеньор?

Он повернулся к Аме лицом.

— Я говорю вам о том, что люблю вас, — произнес его светлость, — люблю всем сердцем и душой, данной мне господом, в существовании которого до последнего времени я сомневался. Я люблю вас, Аме, но заклинаю вас отказаться от моей любви. Потому что понимаю: моя любовь не принесет вам ничего хорошего, а я не хочу, чтобы вы оказались несчастны из-за меня.

— Монсеньор! Монсеньор! — Голос Аме звенел от радости. — Вы, такой разумный человек, говорите сейчас такие глупости. Неужели вы никак не можете осознать, что во всем этом мире для меня существует только один человек, только один мужчина, которого я могла бы полюбить, и только один господин, которому я могла бы верить всегда, пока живу на этом свете?

— Вы уверены в этом? — спросил герцог, и в его голосе ощущалось напряженное ожидание ответа. — Нет, дитя мое, подождите; прежде чем я дотронусь до вас, позвольте мне сказать вам еще кое-что. Я никогда и никого не любил в своей жизни так, как люблю вас. Если вы согласитесь связать свою судьбу с моей, если вы окажете мне честь стать моей женой, я никогда не позволю вам впоследствии уйти от меня. Если когда-нибудь потом, когда полностью освоитесь в этом мире и, возможно, встретите кого-нибудь моложе, чем я, кто понравится вам, кто по складу своего характера будет больше подходить вам, чем я, то и тогда вы все равно останетесь моей. Я сделаю все, чтобы удержать вас. Поэтому, приняв сейчас решение, вы уничтожаете для себя все пути отступления.

— Если вы, монсеньор, можете только подумать о том, что я могла бы когда-нибудь, даже в отдаленном будущем, оставить вас, — начала девушка, — тогда вы просто слепец… С самой первой секунды нашей встречи ко мне пришла любовь, и эта любовь останется во мне навсегда.

Она может лишь становиться все сильнее и сильнее — день ото дня, год от года. Эта любовь к вам, монсеньор, будет со мной до конца моей жизни!

— Но теперь я должна обязательно сказать вам что-то очень важное, — продолжала Аме, — что-то такое, о чем я прошу вас серьезно подумать. Только что вы, ваша светлость, сказали, что собираетесь сделать меня своей женой. Я не очень хорошо представляю себе, какое значение это имеет для вас, но, прожив в этом особняке достаточно долго бок о бок с вами, леди Изабеллой и месье Хьюго, я очень многое узнала о вас. Монсеньор, у вас высокое положение в обществе, у себя на родине, в Англии, вы считаетесь одним из знатных вельмож. Я полюбила вас еще с тех пор, когда той ночью вы обнаружили меня затаившейся на полу вашей кареты под ворохом пледов; и теперь единственная моя мечта — быть рядом с вами, любить вас, поклоняться вам и служить вам, монсеньор, в меру моих сил. Ни о чем большем я не прошу.

Я никогда не могла и мечтать, чтобы стать вашей женой, — сказала Аме, — хотя теперь знаю, что тоже имею благородное происхождение, а мои отец и мать в свое время сочетались законным браком; но я хорошо понимаю, что всегда будет существовать пропасть между женщиной, которая не знает своих предков, не имеет семьи, средств к существованию, положения в обществе, дома, и герцогом Мелинкортским с его огромными родовыми поместьями, безграничной властью, влиянием и высоким положением. Поймите, монсеньор, для вас нет никакой необходимости жениться на мне. Я всегда буду счастлива уже лишь от того, что смогу всегда находиться рядом с вами. Я буду вашей подопечной, пажом, рабыней — кем угодно; все равно я буду счастлива, потому что люблю вас, монсеньор, всем сердцем и душой.

Герцог ласково улыбнулся Аме:

— Так что же, вы думаете, что вы мне нужны как подопечная, паж или рабыня? Дорогая моя, я люблю вас как женщину, вы именно та женщина, которую мне очень хотелось бы назвать своей женой.

На лице у Аме появился румянец от смущения.

— И поверьте мне, впервые в жизни, — продолжал герцог Мелинкортский, — я прошу женщину согласиться стать моей женой; поймите, милая моя, я вовсе не собираюсь сделать вид, будто у меня до вас не было женщин, но вы особенная, с вами, Аме, у меня все совершенно по-иному. Вы — чистая, святая, я никогда не думал, что когда-нибудь наступит день и я скажу подобные слова какой-либо женщине, но все, что я вам сказал, — чистая правда.

Вы так чисты, что у меня появилось желание целовать землю, по которой ступают ваши ноги; поэтому… я даже боюсь прикоснуться к вам.

Аме тихо рассмеялась от переполнявшего ее счастья.

— Не бойтесь, монсеньор, — прошептала она.

Он заключил девушку в объятия, и их уста слились в поцелуе — первом в жизни Аме.

Губы герцога Мелинкортского были осторожными и ласковыми, но, почувствовав ответную реакцию девушки, ощутил, что пламя, разгоревшееся внутри его, зажгло огонь и внутри девушки, от которого она затрепетала в его объятиях, они стали более требовательными, более властными, тело Аме задрожало от чуда и счастья любви, и они отдались ослепляющему и обжигающему чувству.

— Я люблю тебя, — шептал Себастьян Мелинкорт и повторял эти слова снова и снова; объятия его становились все крепче, и на какое-то мгновение показалось, что это не два отдельных человека, они слились в единое существо с помощью фантастической божественной силы, которая способна проявляться в подобные мгновения, когда люди понимают, в чем смысл любви…

Я люблю тебя, — немного позже еще раз повторил Себастьян, но голос его звучал уже мягко; голова девушки покоилась на его плече, и ему приходилось смотреть на Аме сверху вниз.

Любовь и в самом деле полностью преобразила девушку. Щеки горели ярким румянцем, глаза сияли, а губы были полуоткрыты и слегка дрожали, словно она задыхалась от переполнявшего ее счастья.

— Теперь я понимаю, что никогда прежде никого не любил, — проговорил его светлость хриплым голосом, изменившимся из-за пережитых им чувств; потом медленно опустился на одно колено, взял край платья Аме, поднес его к губам и поцеловал.

Глава 13

День уже клонился к вечеру, когда Аме вошла в библиотеку и увидела Хьюго Уолтхема, который стоял в одиночестве возле камина и изучал какой-то листок бумаги.

— А где монсеньор? — спросила она.

Хьюго странно взглянул на нее.

— Монсеньор? — словно эхо повторил он вопрос девушки. — А!.. Себастьян! Я… ах да, он сказал мне… он просил передать вам, если вы спросите, что он будет здесь в пять.

Речь его была настолько бессвязной, а поведение настолько непохожим на привычную спокойную манеру держать себя, что Аме посмотрела на него с удивлением.

— Что случилось, месье Хьюго? — спросила она.

— Случилось? — повторил он, затем, видя, что девушка ждет объяснений, добавил быстро:

— Ничего… нет, ничего не случилось.

Аме, которая в этот момент стояла на пороге, прикрыла за собой дверь и прошла в комнату. Она была одета в платье из белого газа, на плечах — кружевной воротник, заколотый на груди букетиком цветов. Она выглядела очень юной и наивной, хотя выражение счастья на ее лице говорило о зрелости и такой глубине чувств, которая была несвойственна девушке ее возраста.

66
{"b":"13542","o":1}